Левенхет - Владимир Калашник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Любопытство взяло верх, и Марк прошёл свозь толпу воинов, словно это были призраки, чтобы посмотреть на происходящее. В центре, образовавшегося пространства лежали без сознания двое гвардейцев, их шлемы немного испачканы кровью, а чуть в стороне ещё двое, в таких же серебристых доспехах. Один сидел на другом и наносил удары по голове, своей стальной перчаткой. В какой-то момент он сдернул с противника шлем с забралом, и Марк узнал разбитое лицо Бракаса. Противник намного больше него, а у наёмника уже не осталось сил драться. Толпа солдат ликовала, когда их товарищ продолжил бить Бракаса по незащищённому лицу, нанося сильные повреждения, стало понятно, что они его ненавидят, и вся драка устроена лишь для унижения. Он нашёл в себе силы, чтобы схватиться за забрало гвардейца и сдернуть с него шлем, под которым оказалось жёлтое круглое лицо, не имеющее носа, с волосами, напоминающими оранжевый рыбий плавник. После этого, Бракас вскочил и вцепился зубами ему в ухо, и через секунду откусил его часть, выплевывая, и пачкая своё лицо кровью. Противник закричал, хватаясь за рану, чем воспользовался наёмник, скинув его с себя, и, оказавшись сверху, всего за пару ударов по лицу привёл его в бессознательное состояние. Весь в крови и с заляпанными серебряными доспехами, он встал на ноги, смотря на троих побеждённых гвардейцев, и принялся яростно кричать на остальных, расставляя руки в стороны, призывая желающих выйти на поединок, однако никто это делать не стал. Они лишь оттащили раненых, держась подальше от безумца.
— Они считают его зверем, — наконец, прокомментировала девушка, — даже хуже. Уверены в том, что взять его, лейца из чёрного шпиля, в ударную гвардию, была самая большая ошибка. Бракас сбежал из трущоб, после того как отец убил его мать и младшую сестру, у него на глазах. Ты даже не представляешь какого быть лейцу в обычном обществе, среди простых горожан, выйдя из тени чёрных шпилей. Вступив в ряды ударной гвардии, он считал, что таким образом сможет начать новую жизнь, но, в глазах всех своих товарищей, по-прежнему оставался злобным отпрыском, не заслужившим таких привилегий. Так продолжалось до тех пор, пока его не заметил Декарн, и сейчас Бракас даже не вспомнит, ни о своём отце, ни о том, как с ним поступали гвардейцы, так как всегда считал себя выше их всех, не придавая им никакого значения. Человек просто забыл о своей прошлой жизни… Чего нельзя сказать о ней.
Девушка повернулась назад, чему последовал Марк, и все воины куда-то пропали вместе со всем городом, вместо этого они оказались в неизвестном порту, на борту морского корабля. Матросы не выглядели, как какие-то пираты, вроде тех, что Марку приходилось встречать во Внутреннем море, нет, это простые моряки, представители разных народов, в том числе люди и натфики. На борту расставлены многочисленные ящики, бочки, ткани, в общем разнообразный торговый ассортимент, но всю картину портило лишь одно. Среди всего барахла стояла небольшая железная клетка, а внутри сидел маленький лик, на котором из одежды была лишь грязная тряпка, обвязанная вокруг тела так, чтобы прикрыть все интимные места. Края его маски пробиты железными кольцами, к ним присоединялись цепи, идущие за затылок, и не дающими возможности снять эту маску. Ссадины и синяки видны даже на серой коже, лик держал в руках небольшой нож, кандалами присоединённый к руке. Это была единственная вещь, с которой ему можно было поиграть.
— Это Шила, — догадался Марк.
К клетке подошёл толстый матрос в роскошном плаще, судя по всему капитан корабля, рядом с ним находился некто в чёрном костюме и с повязкой, скрывающей лицо, кого Марк сразу же сравнил с убийцами, что напали на них в пещерах. Капитан тростью постучал по клетке, что-то рассказывая своему собеседнику, но маленькая Шила всё также продолжила играть с ножом, не обращая на них внимания.
— Очень обидно, когда тебя используют, как оружие, против собственной воли, — произнесла голубоглазая спутница, — сколько антийских детей настигла такая судьба, но не один из них не сравнится с этой малышкой. В отличии от Бракаса, она не смогла забыть свою прошлую жизнь, то, кем была, и то, чем занималась. Но она смогла принять себя такой какая есть, оставаясь в душе вечным ребёнком, не страдающим от реалий этой жизни.
Пространство вновь поменялось и теперь они находились в мрачном туманном лесу, среди деревьев, через кроны которых, не пробивался солнечный свет, а на самих стволах висели окровавленные тела в белых одеяниях. Возле этих деревьев находились двое мужчин, ими оказались его новые знакомые — Яи и Шимей. Второй забрался на одно из деревьев и своим коротким клинком нанёс удар в сердце одной из жертв дерева, избавляя его от мучений, после чего направился к следующему.
— Человек, сбежавший и оставивший умирать свой клан, вместо того, чтобы погибнуть вместе с ними, — сказал девушка, подойдя ближе к Шимею, — хотя его можно понять. Ты лучше всего знаешь какого это быть чужим среди своих. Этот человек испытывал насилие со стороны своей семьи, всё детство, дважды отчаялся настолько, что чуть было не покончил с собой. Рассудительный и хладнокровный Шимей, раньше был слабым слюнтяем, способным только жаловаться на жизнь, пока не встретился с нашим синеглазым другом. Когда Княжество и Красная Империя уничтожали Мирванов, он сбежал, вместе со своей подружкой, и долгое время скрывался от всего мира, пока Декарн не предложил ему сделку, такую же, как и Виктору. И вот у него новая жизнь, а о прежней он не желает даже думать.
После этого она подошла к Яи, и улыбнувшись похлопала его по щеке, и в этот момент Марк заметил, что у них совершенно одинаковые глаза. Девушка вздохнула и вновь и посмотрела на Марка.
— Тебе повезло встретить всех этих людей, Марк, есть чему у них поучиться. С каждым из них жизнь поступила также несправедливо, как и с тобой, даже хуже, и, на их фоне, ты всего лишь маленькая плакса, мучающаяся от чувства вины и страданий, свалившихся тебе на голову. Хотят они того или нет, но, встретив тебя, таким образом уже стали участниками нашей с тобой игры, цель которой —
