Левенхет - Владимир Калашник

— Конечно! — вытер слёзы мальчишка.

— Дорожишь их памятью, тогда, пожалуйста, будь так добр беречь то, что осталось после них.

Она протянула ему грязный рюкзак, в котором он сразу же узнал свой. Марк выхватил его, развязывая верёвку, и внутри оказались книги, принадлежащие его матери, и поломанные отцовские часы.

— Откуда это у тебя? — спросил он.

— Забыл? Все твои вещи отправились на морское дно, при взрыве корабля. Пронёс эти вещи через полмира, не придавая им какого-либо значения, интересуясь только фактом того, что они у тебя есть, и всё для того, чтобы они ютились в море. Больше не теряй. Они ведь не представляют для тебя никакой ценности, не так ли? Тогда зачем ты их с собой взял? Единственная память, которая есть у тебя о родителях — лишь сожаления о том, что они погибли, лишив тебя полноценной счастливой семьи.

— По-твоему, мне просто взять и забыть их? Забыть те времена, когда мы были вместе? Хочешь, чтобы я помнил лишь хорошее, но, увы, воспоминание о том, как мне сообщили, что мама с папой погибли на войне, затмевает всё хорошее, происходившее с нами до этого. Я не тот человек, который способен выбросить из себя всю грязь и дальше наслаждаться жизнью.

— Ты всегда вспоминаешь лишь злое и плохое, что происходило с тобой за все годы, Марк. Пессимист каких поискать, но появились те, кто может помочь тебе. Помочь всем нам. Давай же посмотрим на каждого из них.

Дверь дома отворилась, и девушка вышла на улицу, рукой зазывая за собой Марка. Он вновь посмотрел на свою семью, понимая, что это последний раз, когда ему удаётся увидеть такую картину, и отправился вслед за ней. Выйдя из дома, они оказались не на его родной ферме, а на руинах неизвестного старинного замка, стены которого, уже наполовину ушли под землю. На одном из таких обломков сидел человек, одетый в грязные лохмотья, и поедал кусок хлеба, а рядом лежал, до боли знакомый, меч. У человека по локоть не было левой руки, из-за чего Марк сразу сделал вывод, что это Виктор, в чём убедился, когда обошёл его и посмотрел на светящиеся синие глаза.

Таким он его ещё не видел. Слишком безжизненный, ко всему безразличный, взгляд, направленный куда-то вдаль, он просто сидел, свесив свои ноги вниз, и ел хлеб, пока сзади не объявился неизвестный мужчина. Это был старик в роскошном синем кафтане, спадающем до самых ног, с короткой седой бородой и такими же волосами с заметной залысиной по бокам. Старик подошёл ближе к Виктору и, улыбаясь, о чём-то заговорил, но, как и ожидалось, слышно не было.

— Виктора отняли у матери, когда ему исполнилось два года, — начала говорить девушка, — он совсем её не помнит, лишь лицо сохранилось в памяти. Его отец был плохим человеком, отдавшим родного сына в рабство, где из него должны были сделать смертоносное оружие, лишённое всякой воли. Его детство — это сплошное страдание, которое тебе, мальчик мой, и не снилось, и, в отличии от тебя, он никогда не знал родительской любви. Так как же он смог достичь спокойствия, и уничтожить весь тот гнев внутри себя, накопленный ко всему миру.

— Это Декарн Лорно? — спросил Марк, глядя на старика, — О чём они говорят?

— Ты видимо забыл, что меня не стоит игнорировать. Прямо сейчас Декарн предлагает присоединиться к своей гильдии, спасая Виктора от преследования убийц, аргументируя это тем, что другие члены клана Мирван уже находятся в его подчинении. Виктор само собой принял его за очередного чародея, желающего получить награду за его голову, но всё же предоставил шанс высказаться.

— После этого он присоединится к наёмникам?

— Да, но лишь на один свет, надеясь выиграть себе передышку, однако позже всё изменится. Давай посмотрим на другого.

Марк развернулся и внезапно оказался совершенно в другом месте, внутри тёмного закрытого помещения, где из освещения горели лишь несколько свечей. Перед ним стояли двое людей: мужчина и подросток, яростно кричащие друг на друга, а у них под ногами лежала связанная молодая девушка с заплаканным лицом. Она ворочалась по полу, в центре такой же пентаграммы, как и та, которую он видел в страшной хижине Ночного пути. Тот, который молодой, очень сильно похож на Фимало, а значит тот, что старше, его отец.

— Всё, как и рассказывал Виктор, — сказал Марк, — я знаю, что сейчас произойдёт.

Мужчина, закричав на своего сына, сунул ему в руку нож и толкнул на пол, поставив на колени, продолжая кричать, чтобы Фимало убил невинную девушку. При виде его, с ножом в руке, она закрыла глаза, в ожидании, когда всё закончится, но Фимало не решался убить, после чего мужчина разочарованно сплюнул, и с его руки сорвались чёрные магические потоки, устремившиеся к голове его сына. В этот момент, Фима резко встал и вонзил нож ему грудь, туда где должно быть сердце. Его отец, шокированный таким предательством, последний раз посмотрел в глаза своего сына и упал замертво. Нож выпал из дрожащих рук чародея, и он принялся громко рыдать, упав на колени рядом с отцом, обнимая его мёртвое тело.

— Фимало Мирван, — бледнолицая девушка стояла позади Марка, — всегда и всем говорил, что без какого-либо зазрения совести убил своего отца, и с удовольствием сделал бы это снова, за то, чем тот занимался и скольких невинных погубил, в том числе и его мать. Но как видишь, это не так. Он очень любил своего отца, надеясь, что тот однажды отринет всю тьму в своей душе, и тогда они заживут, как счастливая семья. Фимало долго не мог прийти в себя после убийства. Более того, он настолько был потрясён случившимся, что убежит отсюда уже через пару минут, забыв о связанной девушке, которая и встретит здесь смерть от истощения. Так почему Фимало говорит, что считал своего отца сущим злом, от которого нужно было избавиться?

— Врал сам себе?

— Со временем поверив в это, — подтвердила она, — чтобы не мучиться от угрызений совести. Однако сейчас он представляет из себя, вечно довольного и счастливого чародея, при любой возможности помогающего другим. Давай уйдём из этого подвала.

Вверх, к выходу, вели каменные ступени, по ним они поднялись к двери, открыв которую оказались в каком-то городе, покрытом зеленью. Повсюду к небу вздымались белые остроконечные шпили, а в воздухе парили тысячи маленьких белых комков света. Город безумно красив, и если судить по этим самым шпилям, то выходило, что