Утверждение власти - Николай Александрович Метельский

– К сожалению, это так, ваше величество, – чуть склонил я голову. – Мне совестно беспокоить вас своими проблемами, но боюсь, решить их без вашего участия будет очень сложно.

– Слушаю тебя внимательно, – кивнул он.

– Даже не знаю, как начать, – изобразил я лёгкое смущение. – Дело в том, что ваша канцелярия препятствует разделу захваченных Шмиттами земель.

– Удивил, – приподнял он брови. – И как они это делают?

– По эдикту, Шмитты должны передать вам один процент от захваченных земель, но выбор, что именно входит в этот процент, несколько смущает.

– Ты про дороги? – улыбнулся он. – Как по мне, отличный выбор.

– Создающий юридический казус, – заметил я. – Земли вроде как родовые, но при этом с рядом ограничений, присущих частным землям.

– Не скажи, – покачал он головой. – Юридически – это просто будут островки родовых земель, разделённые имперскими землями и собранные в одно место. В метрополии у многих есть родовые земли, и они точно так же разделены имперской территорией, но это никого не беспокоит.

Технически он прав, но только технически.

– В таком случае прошу земли в Малайзии так и зарегистрировать, – произнёс я.

Отвечать сразу он не стал. Ещё бы. Захватывали один кусок земли, он же нам и переходит по эдикту, а на практике получаются сотни маленьких. С одной стороны, это не страшно, да и вообще не важно. А вот с другой – всё тот же казус. Император сказал одно, а получилось другое. И если он это один раз провернул, то как его слову потом верить? Это сейчас ерунда, ничего не значащая… А, нет, значащая. Ведь по факту, мне, да и остальным членам альянса, придётся мириться с тем, что мы не совсем свободны в действиях на своей собственной земле. Причём не на словах, а вполне себе юридически.

– Ты ведь понимаешь, что я не могу этого сделать? – ответил он наконец.

Ох, сколько всего я мог на это сказать. Да вот беда, императору лучше не дерзить.

– Прошу прощения, если сказал что-то не так, – поклонился я из сидячего положения. – Молодость не всегда хороша. К ней прилагается неопытность.

– Давай откровенно, Аматэру-кун, – произнёс он, даже слегка повернувшись ко мне всем телом. – Это всего лишь бизнес. Я просто пытаюсь заработать, что логично с моей стороны. И отношения наших родов тут не учитываются. Ты ведь тоже так поступил бы. Да ты и поступаешь наверняка. Ищешь любые лазейки в законе, чтобы платить меньше налогов, а ведь это недополученная прибыль государства. Моя прибыль. Но это бизнес, и я тебя вполне понимаю. Пойми и ты меня. Есть дела рода, а есть работа с деньгами.

И не подкопаешься. Мои фирмы ведь и правда делают всё, чтобы платить меньше. Да и заработать на государстве я не прочь. Но дело в том, что я и так всё это понимаю и не имею к императору претензий. И сюда я пришёл не плакаться или угрожать, я пришёл торговаться.

– В таком случае, будет ли мне позволено говорить по-деловому? – спросил я.

Естественно, соблюдая приличия. На равных с императором, пусть и о бизнесе, может говорить лишь другой государь.

– Конечно, – кивнул он улыбнувшись. – Внимательно тебя слушаю.

– Я предлагаю вам одну из нефтяных платформ, – произнёс я. – Вы же забываете о дорогах.

– И зачем мне это? – спросил он насмешливо. – Налоги-то мне будут поступать со всех нефтяных месторождений. Это гораздо больше.

– Я считал – не сильно больше, – ответил я. – Но дело тут в том, что вы можете и их не получить. Да, я очень сильно потрачусь на новые дороги, на порт… три порта со всей инфраструктурой, но, если идти на принцип, вы не получите ничего. Я лет через двадцать всё отобью. Может, даже раньше.

– Если идти на принцип, – произнес он задумчиво, смотря в окно за своим рабочим столом, – то я и ещё что-нибудь могу придумать.

– И зачем нам с вами эта торговая война? – задал я ему логичный вопрос. – Чтобы поссориться? Рано или поздно к этому всё и придёт. А так мы оба избежим лишней головной боли.

– Давай так, – произнес он медленно. – Нефтяная платформа и те самые двадцать лет налога.

– Вы нечестно играете, ваше величество. Я слишком молод и неопытен в этих вопросах. Торговля не мой конёк. Давайте платформа и три года. Всё же двадцать лет даже для меня кажется завышенным сроком.

В итоге сошлись на семи годах. То есть ему отходит одна нефтяная платформа, а я ещё сверху плачу семью годами налогов с добычи нефти. Не идеально, как по мне, но всё же терпимо. Налоги в Японии драконовские, по-моему. Не самые большие в мире, конечно, но всё равно крайне высокие. Такие как я платят сорок пять процентов, а кланы – пятьдесят пять. Где-то можно смухлевать, где-то вернуть часть денег обратно, но в целом расценки такие. Имперская аристократия, к слову, платит тридцать пять. И это я сейчас о простых юридических лицах не говорю.

– Что ж, я рад, что мы с этим разобрались, – произнёс император, ставя точку в обсуждении этого вопроса.

– Я тоже рад, ваше величество, – удержал я вздох. – Но я бы хотел обсудить ещё кое-что.

– Слушаю, – кивнул он.

– Это по поводу Тайра и Шмиттов, – произнёс я, осторожно подбирая слова. – Буквально вчера вечером я узнал, что Тайра хотят взять со Шмиттов треть земель, что, согласитесь, несколько… нагло.

– Треть? – приподнял бровь император. – Действительно, перебор. Но что ты от меня-то хочешь?

Да ему плевать, похоже.

– Не могли бы вы как-то повлиять на Тайра?

– Повлиять? – задумался он. – Это вряд ли. То есть я бы мог, но это создаст напряжённость между нами. А поменять уже принятое решение и выбрать другой род я тем более не могу.

– То есть сделать нельзя вообще ничего? – нахмурился я.

– Аматэру-кун, – вздохнул он устало. – Ну подумай сам: кто мне эти Шмитты? С какой стати я буду ссориться с Тайра ради них? Ты сам бы стал ссориться с ними ради Слуг… ну скажем, Охаяси? Да, они поступают неправильно, но это их проблемы.

И мои, в какой-то мере. Но императора я, опять же, могу понять. Я бы тоже не стал ссориться с Тайра ради чужих Слуг. Да в общем-то ни с кем не стал бы ссориться. Даже если это Слуги Кояма в лучшие дни наших с ними отношений. Причём сами Кояма не стали бы меня подставлять и просить за своих Слуг, так какое я имею право подставлять императора?

– Вы правы, ваше величество, – склонил я голову. – Прошу прощения, что поднял