Анжелика в Квебеке - Анн Голон

— Он должен остерегаться меня… Неужели он не догадывается, на что я способна?

— Он это знает… Но даже несмотря на то, что вы причинили его сердцу столько страданий, он не может от вас отказаться. Не сумев расправиться с вами, он хочет вас приручить, осыпать вас своими милостями. Он возвращает вам титул, земли, он прощает вас и вашего мужа, и все это в надежде, что вы станете к нему терпимее, уважительнее, признательнее, что он сможет вызвать улыбку на вашем лице. Если бы вы видели его шесть лет назад, когда я привез ему обратно ваше письмо, вы бы поняли, что для него, повелителя, вы являетесь… как это выразить?.. избавлением! Вручая мне письмо, которое вы держите в руках, он повторял, как молодой влюбленный, которого мучит тревога: «Вы ей скажите, господин Молин, вы ей скажите, что Версаль так красив!»

У Анжелики перехватило горло.

Король уже так давно был на троне, что все забыли, что этому повелителю еще нет сорока лет. Он помолодеет только тогда, когда она вернется.

— Версаль и правда очень красив? — спросила он у Молина.

— Его Величество принимал меня в своем кабинете. И я не очень вдавался в детали, но… действительно, Версаль красив.

«Для вас, моя красавица, я сотворил чудеса».

— Но почему он любит меня!

— Бессмысленный вопрос, мадам… Тем более когда находишься рядом с вами. Это вполне естественно, что его чувство так постоянно.

— Молин, раньше вы не отличались умением говорить комплименты.

— Так и есть! Но с возрастом я начал украшать свою некогда скучную речь различными фантазиями…

— Дорогой Молин! — она с нежностью посмотрела на него Молин отвернулся, он не привык к подобным взглядам, хотя, как он только что сказал, с возрастом он стал позволять себе некоторые фантазии

— Говорят, у короля новая любовница, — продолжила беседу Анжелика. — Маркиза де Ментенон.

Молин усмехнулся.

— Страдания, причиненные вами, подтолкнули его к этой особе. Она серьезна, мила и прекрасная воспитательница для его детей. Рядом с ней он отдыхает. Связь эта чисто платоническая, она приносит ему облегчение после утомительных забот. На мой взгляд, у г-жи де Ментенон нет никаких шансов, если вы появитесь при дворе Анжелика провела рукой по лбу, откинув назад волосы, как будто отодвинула завесу, мешавшую ее зрению.

— Молин! Молин! Что мне делать?

— Только вы можете это решить, мадам. Вы сами хозяйка своей судьбы.

— Молин, вы всегда давали мне советы, я верила вам, потому что… потому что мы все понимаем одинаково. Молин, что мне делать?

Ответ эконома был довольно уклончивым.

— Мне кажется, вы хорошо расслышали, что я вам сказал, мадам: только вы сами можете это решить. Потому что никому, кроме вас самой, неизвестно, как вы планируете свою дальнейшую жизнь, что для вас наиболее ценно, каких целей вы хотите добиться и чем вы можете пожертвовать ради достижения этих целей. Не нужно забывать, что многие возможности раскроются перед вами позже, что всему может помешать случай, а иногда не грех положиться на него, ведь именно это и называют риском.

— При условии, что речь не идет об утопии. Молин, вы хорошо знаете нас обоих, представляете вы себе господина де Пейрака рядом с королем? Мой муж сам добыл свою свободу, он отчаянно сражался, он не привык умолять, унижаться, но и никогда не возносился над другими. Он перед королем…

— Королем, который изрек — «Мне кажется, что те, кто зарабатывают славу без моей помощи, отбирают ее у меня»

Анжелика вздрогнула.

— Я понимаю, — сказала она — Король изменился. А что же станет с Онориной?

Анжелика увидела, как она играет около камина, подошла к ней и вместе с дочкой вернулась к Молину.

— Представляю вам мою дочь, Онорину де Пейрак.

Молин не произнес ни слова, он оценивал возраст девочки. Онорина, в свою очередь, разглядывала гостя.

— У меня есть лук и стрелы, — сказала она ему.

— Поздравляю вас, барышня.

— Мой отец большой военачальник.

— Ваша мать тоже была им. Я был свидетелем ее подвигов.

— Я знаю, — ответила, улыбнувшись, Онорина и щекой прижалась к руке Анжелики.

— Какой ответ вам дать, Молин? — прошептала Анжелика, прижав к себе дочь.

— Вчера я чуть с ума не сошла от радости. Мы строили планы возвращения. А теперь я не знаю, что делать. У меня такое чувство, что нам готовят ловушку. Простите мне мои колебания. Вы предприняли столь долгое путешествие, и я упрекаю себя за то, что ваша миссия может не иметь успеха.

Молин начал рыться в карманах своей одежды.

— А, вот оно! Еще одно послание! Не знаю только, для вас ли оно.

Он передал ей засаленную бумажку.

— На набережной Онфлера, когда я готовился сесть на корабль, какой-то бедняга тронул меня за рукав и сказал: «Я знаю, куда вы едете, дедушка. Когда вы ее увидите, передайте это письмо Маркизе ангелов». Сначала я решил, что он пьян либо это обыкновенный нищий попрошайка. Но выражение «Маркиза ангелов» натолкнуло меня на мысль, что это можете быть вы. Ваша жизнь была такой загадочной, я не могу похвастаться тем, что знаю все ее перипетии.

— Вы правильно поступили.

Анжелика протянула руку и взяла записку. Почерк показался ей незнакомым. Подписи не было. Она прочитала следующее:

Под мостом Нотр-Дам Сена несет свои зеленые воды.

Этим утром, она позвала тебя — Ты заглянула в ее глубины И увидела сверкающее отражение Цветущих садов.

Ты позабыла, какая черная, Какая дурно пахнущая тина в реке.

И чтобы забыть свои горести, Ты мечтала обрести покой В той постели.

Я пришел и взял тебя на руки.

Вспомни и познай себя.

Ведь, чтобы избавить тебя от этой постели, Я не всегда буду рядом.

Это сочинение было в стиле поэта Гротте, давно уже умершего. Но если это написал не он, значит, кто-то из тех, кто знал ее прозвище «Маркиза ангелов» и кто был в курсе поездки Молина в Канаду.

Имя автора пряталось в воспоминаниях, событиях, известных и ей и ему. Кто же это мог быть? Кто пришел и взял ее на руки… чтобы она забыла свои горести… заставившие ее пойти к Сене и искать там смерти.

Под мостом Нотр-Дам… Кто же жил на улочке рядом с мостом Нотр-Дам?

Имя как молния вспыхнуло в ее мозгу: Дегре.

Однажды из окна своей комнаты она смотрела на Сену, мечтая умереть. И он пришел. На свой манер он вновь подарил ей радость жизни, этот дьявол полицейский.

Она улыбнулась.

Эта записка была предупреждением. И доказательством того, что он предпринимал самые отчаянные попытки, чтобы настигнуть ее и высказать ей свое мнение.

А мнение это таково, что возвращение таит в себе опасность.

В этой записке он ясно говорит о том, что она могла закончить свои дни в Сене. Ее жизни угрожала опасность.