Гулы - Сергей Кириенко

— Как вы, Джей?

Мгновение та сидела недвижно, потом с яростью выпалила:

— Мы чуть не погибли из-за вас, комиссар!

— Не преувеличивайте,— Гольди облизнул губы.— Риск, конечно же, был, но не такой уж большой.

— Не большой?!.— Джей грязно выругалась.— Да они могли разнести машину, не уберись вы оттуда!

— Вряд ли, с этими автоматами они не могли нам ничего сделать.

— Ну, да!.. А если бы у них оказался гранатомет? Гольди кивнул:

— Ну, если бы у них был гранатомет, риск бы, конечно, был бы во много раз больше… Но его у них не было!

Он снова повернул голову к Джей. Секунду та кривила губы в проклятиях, потом с силой ударила кулаком по двери. Гольди взглянул на часы — прошло лишь десять минут, как они расстались со стариком,— и перевел взгляд на дорогу: до автозаправочной оставалось не больше двух километров, а значит, времени для того, чтобы подобрать его, у них предостаточно…

Они проехали еще метров двести, и неожиданно Гольди почувствовал легкий толчок. Через секунду толчок повторился, а потом «ланча» начала вилять из стороны в сторону со все увеличивающейся амплитудой — словно кто-то невидимый раскачивал ее за багажник. Джей Адамс испуганно обернулась — будто боялась, что увидит в заднем стекле голову гула,— но не увидела ничего, кроме чистой ленты шоссе. Тогда она бросила:

— Что это, комиссар?

Нажав педаль тормоза, Гольди перевел селектор в нейтральное положение — машина принялась сбавлять скорость, но трясти ее стало сильнее. В течение короткого времени продолжалась эта «болтанка», пока «ланча» не остановилась посреди пустого шоссе. Тогда Гольди вытащил пистолет и, взглянув на Джей Адамс, сказал:

— По-моему, конец колесу. Надо выйти и посмотреть!

Пристально глядя на комиссара, Джей нервно сглотнула.

— Давайте выйдем на улицу и посмотрим,— повторил Гольди. Щелкнув замком двери, он распахнул ее и выбрался на шоссе…

Глава тридцать первая

Двигаясь по узким проулкам, соединяющим основные площади и магистрали Террено, со скоростью сорока километров в час и не выезжая на особо крупные улицы, «хонда» обогнула Террено и через три минуты после того, как свернула с корсо Чентрале, оказалась в двух километрах от дома Франческо. Все это время, глядя на плывущую навстречу дорогу, он видел трупы, которые были повсюду: в машинах, остановившихся поперек переулков, на тротуарах возле подъездов домов, за столиками открытых гриль-баров… На въезде в восточный район ему пришлось пересечь виа Маруччи в том месте, где располагалась церковь Последнего прихода Христа. Бросив взгляд на травяную площадку перед зданием церкви, Франческо разглядел сотни тел, лежащих на зеленой лужайке. Через двести метров, двигаясь по переулку, соединяющему виа Маруччи с параллельной ей виа Кассале, он увидел затор из десятка машин, превращенных в груду железа, перед зданием крупнейшего городского кинотеатра,— из салонов пары машин вырывался огонь. И эти картины были повсюду: разносчики газет, застывшие в лачках бумаг, парочки влюбленных, не успевшие соединиться при жизни и соединившиеся на небесах, старики, лежащие у подъездов домов, женщины с бельевыми корзинами, их мужья в брюках с подтяжками на голое тело, вышедшие на улицу повозиться с машинами, да так и оставшиеся лежать возле железных коней, но самое страшное — дети. Они лежали повсюду: на протяжении всего пути «хонды» через десяток проулков не было ни одного, где бы Франческо не видел детей.

Практически нигде они не лежали по одному — в основном, целыми стайками. Они были похожи на маленьких воробьев, замерзших под Рождество, да так и оставшихся лежать у стены, где пытались согреться. Только это были не воробьи, думал Франческо, стараясь не смотреть на их маленькие тельца,— их вид напоминал ему Нанду… На протяжении километров не было никакого движения: только брошенные газеты перелетали с места на место, хлопали простыни, развешанные на карнизах, да еще ветер трепал одежду покойников. Больше же ничего — даже постоянных спутников человека — голубей. Глядя на эту картину, Франческо только теперь осознал, что город действительно мертв. В конце двадцатого века, в центре цивилизованной Европы, восьмидесятитысячный город мертв.

Он не знал, что произойдет дальше, как поступит правительство, узнав о случившемся, и что будет с теми, кто устроил все это. Его интересовало другое: ему нужно добраться до дома, забрать Мальду и Нанду и уехать отсюда. Мысль эта появилась у него в тот самый миг, как он оказался на шоссе в пятистах метрах от автозаправочной станции, и не оставляла ни на долю секунды. Он думал только об этом: добраться до дома и убедиться в том, что жена и дочь живы. На какой-то миг (может быть, перед церковью Последнего прихода Христа, а может быть, когда он увидел дюжину женщин, лежащих на виа Парелла?) у него промелькнула мысль, что Мальда и Фернандина мертвы. Но он тут же отмел ее, подумав, что это не так, и словно желая доказать себе, что его жена и дочь живы, предположил, что, скорее всего, в Террено погибли не все — восемьдесят тысяч человек не могут погибнуть от газа.

Наверняка в момент выброса многие находились в домах, кто-то работал в изолированных гаражах, третьим и попросту повезло — находились на улице, но вовремя увидели, что происходит неподалеку, и поняли, что лучше скрыться в подъезде. Пусть лишь один выжил из ста, но и тогда количество живых велико. А то, что сейчас он не видит движения, объясняется просто: выжившие боятся выйти на улицу и сидят дома, ожидая, что произойдет дальше. Возможно, у многих из них есть телефон, и они успели позвонить в соседние города. «Конечно,— думал Франческо,— скорее всего, произошло именно это, и власти Ломбардии уже знают о случившемся и готовятся выслать войска…» Впрочем, последнее он додумал автоматически — по большому счету, его не заботило, что произойдет с городом дальше, интересовали его только собственные дочь и жена.

В этот момент двигавшаяся по узкому переулку машина оказалась в сорока метрах от места пересечения переулка и улицы, идущей к реке. Франческо слегка снизил скорость и подался вперед, глядя на открывшуюся картину: с правой стороны переулка впритык к стене дома стояла синяя малолитражка. Насколько он мог разобрать, она была припаркована, но даже в таком виде закрывала половину проулка, оставляя слева узкий проезд. Прищурившись (в переулок почти не проникали лучи, и стены домов сливались с дорогой), Франческо попытался разглядеть переулок подробней — две минуты назад, когда он выезжал из Вилладжо-Верде, произошло то, что до сих пор заставляло его чувствовать комок в животе: в примерно таком же проулке он оказался перед парой машин, закрывавших половину дороги, с другой ее стороны лежал человек — пузатый мужчина с усами, свисавшими по щекам. Проехать мимо машин, не наехав на мертвеца, было нельзя, выходить же из машины и оттаскивать толстяка в сторону Франческо не решился, опасаясь, что остатки газа, находящиеся в воздухе, все еще способны убить. Поэтому он медленно поехал вперед, он до сих пор помнил момент, когда «хонда» подпрыгнула, наехав левыми колесами на ноги покойника, и хотя тому это уже вряд ли могло повредить, Франческо ощутил легкую тошноту. Сейчас он окинул взглядом дорогу, но никого не увидел. Тогда он повернул руль, готовясь протиснуться возле стены, но за мгновение до того услышал рокочущий звук.