Том 2. Повести и рассказы 1848-1859 - Федор Михайлович Достоевский

17

С. 19. …все будто говорят о каких-то серьезных предметах — никак не узнаете об чем именно… — Противоречие между внешней, часто обманчивой оболочкой явлений повседневной жизни Петербурга и их сущностью — лейтмотив повести «Невский проспект» (1835) (см.: Гоголь Н. В. Полн. собр. соч. М., 1938. Т. 3. С. 45–46).

18

С. 19. …как в Берлиозовом бале у Капулетов. — 24 мая 1847 г. в «Обозрении концертов» Б. Дамке сообщил читателям «С.-Петербургских ведомостей», что Берлиоз «по возвращении из Москвы, дал два концерта». Один из них состоялся 23 апреля 1847 г., а другой — 30 апреля в помещении «Большого театра»; под управлением Берлиоза были исполнены две первые части симфонии «Гарольд» и драматическая симфония «Ромео и Джульетта». Впечатление Достоевского от драматической симфонии «Ромео и Джульетта» совпадает с отзывом о ней В. Ф. Одоевского, который особо выделил то место сочинения, где «меланхолический напев Ромео, повторенный в широких нотах медными инструментами, сливается с блестящими, игривыми фразами бальной музыки в доме Капулетти» (С.-Петербургские ведомости. 1847. 5 марта. № 51). Об отношении Достоевского к музыке Берлиоза см.: Гозенпуд А. Достоевский и музыкально-театральное искусство. С. 12–16.

19

С. 19. Тоска и сомнение — саратовские степи… — Достоевский приводит здесь строфу из седьмой главы «были» А. Н. Майкова («Две судьбы» (СПб., 1845. С. 71) без ее последней строки: «Нужда, да грусть, да думушка…». Возможно, что усечение строфы было вызвано цензурными соображениями. Достоевскому, близкому другу А. Н. Майкова, несомненно, было известно, что строка эта, придававшая поэтическому образу острый социальный смысл, была напечатана уже с цендзурным изъятием ее заключительных слов: «…да цепи» (см.: Ямпольский И. Г. Из архива А. Н. Майкова // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома. Л., 1976. С. 31). О «бездне трагических элементов» в русских песнях, в которых отразилась «грусть русской души», обусловленная «дурной общественностью», неоднократно писал Белинский. «Быль» Ап. Майкова «Две судьбы» получила положительный отзыв критика (см.: Белинский В. Г. Полн. собр. соч. 1954. Т. 5. С. 439, 446 и др.; 1955. Т. 8. С. 635, 542; 1955. Т. 9. С. 391).

20

С. 19. На днях был семик. — Народный праздник, сохранивший пережитки языческих верований. Приходится на седьмой четверг после пасхи. Описание обрядов, связанных с ним, см.: Снегирев И. Русские простонародные праздники и суеверные обряды. М., 1838. Вып. 3. С. 99–116.

21

С. 20. Кажется мне, что прохожим на улице не до праздников и общественных интересов — Одним словом, нехорошо, господа!.. — Это рассуждение навеяно заключительным абзацем гоголевской «Повести о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» (1835), заканчивающимся словами: «Скучно на этом свете, господа». Повесть эту Достоевский хорошо знал, а приведенную фразу цитировал в письме к М. М. Достоевскому (конец августа — начало сентября 1845 г.).

22

С. 21. …не были ни в Эрмитаже — не ездили по железной дороге. — До 1866 г. Эрмитаж считался частью Зимнего дворца; чтобы попасть в него, надо было получить входной билет из придворной конторы и явиться в виц-мундире или во фраке при шляпе и перчатках. Ботанический сад в Петербурге ведет свое начало от Аптекарского огорода, учрежденного в 1714 г. по велению Петра I. В Академии художеств в Петербурге, основанной в 1757 г., устраивались выставки картин, там же имелся постоянно открытый для публики художественный музей. В 1837 г. была построена и открыта железная дорога между Петербургом и Царским Селом с продолжением до Павловска, пользовавшаяся у публики большой популярностью. Описанию поездок по железной дороге посвящались специальные очерки (см., например: Медведовский Петр. Прогулка в Колпино по Московской железной дороге // С.-Петербургские ведомости. 1847. 20 мая. № ПО). В. А. Соллогуб в 1842 г. в альманахе «Утренняя заря» напечатал рассказ «Приключение на железной дороге».

23

С. 21. …когда-то случилось нам прочитать одну французскую книгу… — Речь идет об упоминавшейся выше книге Кюстина (1790–1857) «Россия в 1839 г.» Широкую известность книга Кюстина приобрела после ее второго, исправленного и дополненного издания в 1843 г.; в этом же году она была нелегально привезена и в Россию. Путевые заметки Кюстина изложены в эпистолярной форме — в тридцати шести письмах. П. В. Анненков отмечал, что, «несмотря на строгое запрещение», книга эта «читалась у нас повсеместно и возбуждала характеристикой некоторых лиц и событий саркастические толки втихомолку, очень невинные, но очень беспокоившие, однако же, административных людей эпохи» (Анненков П. В. Литературные воспоминания. М., 1960. С. 256–257). Обзор откликов на книгу Кюстина во Франции, Англии, Германии, Польше и России см. в кн.: Cadot Michel. La Russie dans la vie intellectuelle française (1839–1856). Paris, 1967. P. 223–278; см. также: Лемке Мих. Николаевские жандармы и литература 1825–1855 гг. 2-е изд. СПб., 1909. С. 141–152.

24

С. 21. В ней, между прочим, сказано было, что нет ничего бесхарактернее петербургской архитектуры — весь город — одна смешная карикатура некоторых европейских столиц… — Архитектуру Петербурга Кюстин характеризовал в восьмом, девятом, четырнадцатом, двадцать четвертом и других письмах. О бесхарактерности архитектуры Петербурга см. в четырнадцатом письме; о том, что Петербург — копия других столиц цивилизованных государств, — в девятом. О смешении архитектурных стилей в Петербурге Кюстин писал в двадцать четвертом письме, сравнивая русскую столицу с Москвой. Возражая по этому поводу Кюстину, Белинский писал в статье «Петербург и Москва»: «Говорят еще, что Петербург не имеет в себе ничего оригинального, самобытного, что он есть какое-то будто бы общее воплощение идеи столичного города и как две капли воды похож на все столичные города в мире. Но на какие же именно? На старые, каковы, например, Рим, Париж, Лондон, он походить никак не может; стало быть, это сущая неправда» (Белинский В. Г. Полн. собр. соч. 1955. Т. 8. С. 394).

25

С. 21. …говорит по случаю Кремля несколько риторических, витиеватых фраз… — Здесь и ниже Достоевский пересказывает двадцать четвертое письмо Кюстина.

26

С. 22. …стакнулся француз с некоторыми, не скажем русскими, но досужными, кабинетными идеями нашими. — В рассуждениях Кюстина о том, что русские, отказываясь от некоторых древних патриархальных обычаев, утрачивают национальные черты, Достоевский справедливо уловил аналогию со славянофильскими теориями. Возражая Кюстину, а заодно и русским славянофилам, Достоевский в данном случае следовал за Белинским, который,