Путь эльдар: Омнибус - Энди Чемберс

Плакать было легко. Слёзы нескончаемым потокам катились по его щекам, и с каждой каплей Арадриан поминал утраченную жизнь. Осознавая масштабы содеянного им, бывший изгой никак не мог прийти в себя, и его плач в итоге сменился удушливыми всхлипами. Да, начать было легко, но он ступил на Путь Скорби, чтобы понять, как же всё-таки остановиться.

Почти треть Алайтока лежала в руинах от края до ядра. Прежде чем будет исцелен широкий рубец, оставшийся после атаки имперских солдат, сменятся поколения. Некоторые купола никогда не смогут восстановиться. Их снимут с основания мира-корабля и направят в пылающее сердце Мирианатир, где они переродятся в частицы, что однажды вновь напитают Алайток.

Арадриан подумал о множестве душ, которые будут поглощены сетью бескончености. Когда-то такая мысль ужаснула его, заставила отправиться к звездам в поисках спасения от собственной смертности. Ирония не ускользнула от алайтокца: судьба сделала полный круг, и он снова стоял на палубе, окруженный трупами. На этот раз Арадриан не боялся. Бывший изгой примирился со смертью, и, хотя он не мог покончить с жизнью, не искупив содеянного, но знал, что в конце всего с радостью примет избавление.

— Мы все должны нести тяжкий груз.

Остановившись, Арадриан повернулся и увидел Тирианну, идущую следом между рядами мертвецов. Поверх одеяния провидицы на ней были пояс и перевязь белого цвета, а сзади парил один из ларцов для душ.

— Во вселенной не хватит слёз, чтобы смыть с меня вину за мои поступки, — ответил Арадриан, подавив рыдания. — Дело не только в погибших здесь, я ведь проливал кровь своими руками, и многие были убиты по моему приказу. Мертвые никогда не увидят справедливого воздаяния.

— Справедливости нет, есть только судьба, — произнесла Тирианна, — и я обнаружила, что даже судьба не столь неизменна, как мы могли бы подумать. На мне лежит часть вины за эту катастрофу, ведь я совершила одно из худших преступлений для провидца.

— Не понимаю, — произнес Арадриан. Он указал девушке на скамейку, и оба сели, склонив головы. Эльдар не смотрели друг на друга.

— Хотя события, породившие ненависть командующего Де’вака, были вызваны твоими действиями, именно из-за моих поступков они обернулись несчастьем, обрушившимся на наш дом. Если бы я не вмешалась, Алайток бы не пострадал.

— Я всё ещё не догадываюсь, о чем ты, — бывший изгой достал из кармана внутри рукава квадратный льняной платок, вышитый по углам рунами успокоения, и промокнул глаза. Затем он заправил локон выкрашенных в белый цвет волос обратно под капюшон. — Если ты думаешь, что могла заставить меня остаться на Алайтоке, так это просто глупо. Нельзя винить себя за неудачу — ты не отвечаешь за то, что я совершил потом.

— Я виновна не в этом, хотя спасибо, что напомнил, — тихо усмехнулась Тирианна. — Когда ты связался с Иритаином, возникла реальная возможность противостояния с Де’ваком. Я заметила самый маловероятный вариант будущего, которое могло возникнуть только в итоге сложнейшей последовательности событий. Следовательно, оно почти гарантированно не сбылось бы. Но я, ведомая себялюбием, манипулировала окружающими и судьбой, чтобы удовлетворить свое любопытство и успокоить страхи — а в итоге породила ту самую катастрофу, которую пыталась предотвратить.

— Наверное, тут какая-то провидческая логика, поскольку я не понимаю, что же именно ты сделала.

— Я воздействовала на Корландрила, и через него на Архатхайна, чтобы заставить совет провидцев исследовать мельком замеченную мною гибель Алайтока. С этого момента начала сплетаться последовательность нитей, превратившая отдаленную возможность в самоисполняющееся пророчество. Чем больше мы смотрели, тем более вероятным делали это событие, ведь, обнаружив угрозу и узнав о твоей роли в ней, я отправила тебе предупреждение через космическую бездну по матрице вечности, которая лежит в основании Паутины.

— Мои сны… «Они идут убить нас. Мы все будем гореть». Прежде я не видел подобных кошмаров.

Тирианна смотрела на него, прикрыв рот рукой от ужаса.

— Я хотела предупредить тебя, а не мучить.

— И всё же это не такое страшное преступление, как совершенные мною, — продолжил Арадриан. — Если бы не твое известие, я не вернулся бы на Алайток и не смог бы вмешаться, обличить Де’вака. Без меня наши сородичи не сумели бы остановить людей. Отсюда следует вопрос, на который я ещё не получил четкого ответа: почему мне нельзя было раньше рассказать Надею о предательстве губернатора? Если бы магистр ордена в самом начале узнал, что за продажное создание у него в союзниках, штурм вообще мог не состояться.

— Ты слышал ответ из уст Де’вака: «нашим словам нельзя доверять». Губернатор должен был выдать себя, показать свою виновность Надею, так, чтобы магистр ордена не усомнился в ней. Мы исследовали много нитей, способных привести к нужному исходу, но какие-то шансы на успех имелись только в одной, той, где мы заманивали армию людей, позволяя им прорваться в сердце Алайтока. Лишь в момент кажущейся победы Де’вак лично явился бы на мир-корабль, и лишь поместив его рядом с Надеем и тобой, мы могли добиться столь желаемой развязки.

— Тогда хорошо, что ты послала мне предупреждение, — поднимаясь, сказал Арадриан. Подав руку Тирианне, он помог ей встать. — Многие погибли, но полного уничтожения удалось избежать.

— Если бы я не поместила в твои сны психическое послание, ты не пробудился бы от сковавших тебя Грёз, — прошептала девушка, положив ему голову на плечо. — Только потом я осознала, какие страшные последствия будут у моего поступка. Мне следовало понять, что нельзя вмешиваться в столь деликатный процесс. Если бы ты грезил, когда «Наэстро» отправился к Натай-атиль, то флот попал бы в засаду, устроенную Де’ваком и Кхиадисом.

— Подожди, — Арадриан отступил на шаг от Тирианны. — Ты хочешь сказать, что нас бы там перебили? Но это значит, что я обязан тебе жизнью!

— Не погибнув там, ты, направляемый моим предупреждением из снов, твердо решил вернуться на Алайток. Сделав это, ты привел Кхиадиса к нашему миру-кораблю.

Когда бывший изгой понял логику провидицы и осознал смысл её слов, из живота у него начала подниматься тошнотворная слабость.

— Только Кхиадис знал, что ты на Алайтоке, — продолжала Тирианна, — и он сообщил об этом Де’ваку, после чего собранные для охоты на тебя человеческие воины тоже явились сюда.

— Я стала провидицей, — добавила она, — чтобы знать, что может случиться с моими друзьями, и погубила нас всех. Корландрил поддался своему гневу и был поглощен лордом-фениксом Карандрасом. Ты, возможно, никогда не справишься с горем и чувством вины за содеянное. А я… Да, я спасла тебе жизнь, но чуть ли не ценой разрушения Алайтока…

Арадриан ничем не мог успокоить подругу. И он, и Тирианна, и Корландрил стали жертвами собственной натуры, каждый по-своему. Философия Пути и всё её защитные меры только помогали эльдар, выживать они должны были сами. Куда бы ни привела их судьба, — в Комморру, на девственный мир или на Путь Изгоя, — ни один из них не мог окончательно сбежать от себя. Эльдар были семенем собственной погибели, и так оно и останется до Рана Дандра и конца всего сущего.

Не в силах смотреть на подругу, Арадриан выпрямился. Взглянув на ряды мертвецов, жертв совершенных им ошибок, он зашагал прочь.

Величайшую истину о Пути проще всего произнести, но сложнее всего постичь. В этот момент глубочайшего осознания приходит понимание гениальности Азурий и изъяна в их гениальности.

«Есть лишь один Путь, и он связывает всех нас вместе».

Мы, провидцы, можем разделять пряди сплетения, пока не доберемся до бесконечно малых деталей, но их существование лишь отвлекает от его всеобъемлющего движения. Будь ты Поэтом, или Сновидцем, или Плакальщиком, Воином, или Провидцем, или Изгоем, вся твоя жизнь — лишь нить в шнуре судьбы всех эльдар, точно так же, как события твоей жизни — лишь нити в шнуре твоей судьбы. Все мы ступаем по Пути, как единый народ, и, как коллектив, должны научиться управлять нашими страстями и страхами вместе, а иначе они уничтожат нас.

Кайсадурас Анахорет,

Послесловие к труду «Самопознание на пути к совершенству»

Путь Тёмных эльдар

Гэв Торп

Проклятие Шаа-дома

На диком засушливом мире Элеменат чувствовал, как алаитокайи учинили избиение людей, нашедших Нефритового Скарабея Нейменха. Сознание белого провидца был подобно льду, застывшему на пути постоянных нашёптываний, что тщетно пытались проникнуть в его мысли из дьявольского артефакта, но Элеменат не мог заблокировать ни предсмертные крики людей, ни упоение насилием, подобно тысяче колоколов гремящее из разумов аспектных воинов.