Жертва вторжения (сборник) - Кир Булычев

– Захотел и раздел, – сказал мальчик.

Ю.К. рассмеялся – он еще не встречал таких наглых мальчиков.

– А ну, покажи, – попросил он добродушно.

Хотя знал заранее, что сейчас мальчишка будет разоблачен и он с наслаждением возьмет его за ухо, повернет ухо между пальцами и сделает мальчишке так больно, что тот завизжит на весь двор.

– Что показать?

– Раздень.

– Кого, дяденька?

И тут Зритель увидел Райку Лаубазанц, которая в тот момент в отвратительном настроении и состоянии смятенных чувств возвращалась от негра Иванова и думала о том, что жизнь не удалась, потому что туфли из кожи игуанодона достались Ане Бермудской.

Она заметила, что у песочницы стоит лысый Зритель, виновник всех ее несчастий, потому что именно он снабжал Аньку Бермудскую неправедными бабками, клейма на ней ставить негде, и по его наводке она купила заветные туфли, хотя Раиса пошла на такие унижения, что трудно представить. Но ведь Раиса молодая и красивая, а кто эта Аня? Тумба непричесанная, попрыгунчик резиновый, и что в ней некоторые мужики находят?

А лысый Зритель смотрел на Раису взглядом городского козла и мечтал о ее теле.

– А ну, покажи, – приказал Ю.К. мальчику Васе. – А ну, покажи, как ты девочек обнажаешь, ты меня понял?

– Как не понять? – отозвался мальчик и нахмурился.

И в этот момент, прямо на ходу, легкое и недлинное платье соскочило с пышного Раискиного плеча и прислонилось к земле. А затем за платьем последовал бюстгальтер телесного цвета с блестками, кружевные трусики-невидимки и наконец колготки – последнее было совсем невероятно.

Раиска сразу догадалась, чья это грязная работа!

– Держи развратника! – завопила она по-кухонному.

И тут же осеклась, потому что ослепительно сияло солнышко, пели воробьи, бабушки гуляли с внучатами, а на фоне этого великолепия Раиса Лаубазанц стояла посреди двора абсолютно нагишом.

Ноги понесли Зрителя вперед, но Раису этот старый козел, конечно, не догнал, только успел полюбоваться ею с тыла. А Вася побежал домой, где и подвергся справедливому наказанию.

Мама выпорола Васю ремешком от синей юбки.

А потом посоветовалась с соседкой Мартой Ильиничной и повела его к доктору.

Но, конечно же, не в районную поликлинику, где отсидишь в очереди, а потом даже лекарств хороших не посоветуют, а к знакомому доктору, которого ей посоветовала Ксения Удалова, к профессору с ихнего двора, Льву Христофоровичу.

Тамара вымыла сыну уши – вдруг доктор туда заглянет, а там безобразие. Потом ногти подстригла, причесала, напугала ребенка до полусмерти, он уже чувствовал, что от доктора живыми не уходят.

В новых штанишках и начищенных ботинках Вася был похож на ребенка из хорошей семьи.

Льва Христофоровича предупредили, что приведут ребенка с редкой болезнью. Он, конечно же, не практиковал и не собирался этого делать, но соседи просят – разве откажешься посмотреть мальчишку?

Мальчик робел, мамаша краснела, потому что подозревала у своего малыша некую неприличную болезнь, с которой из нормальной поликлиники тут же отправят в какой-нибудь лепрозорий.

Конечно, Ксения Удалова была тут как тут. Всех подбадривала и устраивала счастье, хотя толком не понимала, в чем провинился мальчик.

– Сделай чего-нибудь, – велела Тамара.

Сын робел, прятал взгляд и переминался с ножки на ножку. Не знал он за собой никаких прегрешений.

– И в чем же выражаются симптомы? – спросил Минц у матери.

– Он ее раздел… и в солдатики играл.

– Точнее.

– Вася, покажи дяде доктору, – взмолилась Тамара. – Покажи, как ты в солдатики играешь.

– Но тут нет солдатиков, – разумно ответил ребенок.

– Тогда раздень тетю Ксеню.

– Нельзя, – сказал мальчик. – Такой скандал будет, ты не представляешь.

– Но ведь для доктора надо! Не стесняйся, Васенька!

Тон Тамары был таким лживым, что Ксения на всякий случай продвинулась к выходу из комнаты, а Минц быстро сказал:

– Может, сыграем в шахматы?

– Я не умею, – ответил мальчик.

– А мама с тетей Ксенией во дворе погуляют.

Такая мысль мальчику понравилась.

– Пускай погуляют, – сказал он.

Пока женщины, сопротивляясь, покидали дом Минца, тот вытащил из-под стола шахматную доску и принялся расставлять на ней фигуры.

Мальчик заинтересовался, потому что никогда раньше шахмат не видал.

– Это очень интересная игра, – сказал профессор Минц. – В нее еще в Древней Индии играли. Хочешь, расскажу тебе правила?

– А какие правила?

– Выигрывает тот, у которого фигуры остались, а у противника не осталось.

Как вы понимаете, Минц отлично играл в шахматы, на уровне кандидата в мастера, хотя нигде не учился. Мальчика он провоцировал на действия. А мальчику стало скучно.

Он фыркнул, как разозленный кот, махнул ручонкой, шахматные фигуры послушно упали и покатились с доски на пол.

– Ясно, – сказал Минц. – Суд удаляется на совещание.

– Куда-куда? – спросил мальчишка.

– Ты как это делаешь? – спросил Минц.

– Не знаю, – ответил Вася. – Так получается.

– Это очень любопытно.

– А мама меня ремешком стегает, – сказал мальчик. – Знаете, от синей юбки.

– Допускаю, – сказал Минц. – Людям трудно мириться с непонятным. А если непонятное рядом, они просто звереют.

– А мама звереет?

– Ты меня не слышал, – испугался Минц. – И я ничего подобного не произносил.

– А ты, дядя, смешной, – сказал мальчик.

– Конфету хочешь? – спросил Минц.

– Хочу.

– А коробку сможешь на расстоянии открыть?

– Нет проблем! – ответил Вася словами, услышанными с экрана телевизора.

Пока мальчик ел три конфеты, которые оставались в коробке, и радовался от убежденности в том, что здесь его бить не будут, Тамара подробно рассказывала о беде своего мальчика Ксении Удаловой, а Ю.К. Зритель метался по холостяцкой квартире, лихорадочно размышляя, как украсть мальчика и использовать его дар в корыстных целях.

Если до этого момента речь здесь шла о смешном курьезе, о мальчике, глазки которого обладали даром телепортации, то есть передвижения предметов, причем в изысканной форме – разве вы слышали где-нибудь о мальчонке, который может взором раздеть на улице женщину? – то с этого момента жизнь ребенка стала предметом интереса могучих и зловещих сил. Если вам последующие события покажутся забавными, значит, вы и сами дитя и жертва нашего общества, потерявшего ориентиры морали. И противостоять этим силам не смог даже великий профессор Минц.

Почти одновременно произошло вот что.

Зритель дозвонился до Жоры-Китайчика, который давно уже искал подходы к квартире Беневоленского-Доливо.