Ватага. Император: Император. Освободитель. Сюзерен. Мятеж - Александр Дмитриевич Прозоров

расслабился, много выпил? Алкоголь действует на способности предвиденья угнетающе… хотя, может, и не в вине тут дело, просто ничего такого страшного с князем в этой темнице не случится… что было сейчас весьма приятно осознавать.

Гремя цепями – заковали все-таки, дьяволы! – Егор походил по подвалу, даже – с трудом – дотянулся до узенького, забранного толстой решеткой, оконца, пролезть сквозь которое могла бы разве что кошка, так что никакой надобности в решетке не имелось, так, если только для порядка – чтоб было! Через окно не сбежать, через двери – крепкие, дубовые, еще и обитые широкими металлическими полосами – похоже, тоже, нечего и пытаться – засов уж точно не вышибешь. Стены – отсыревший камень – тоже внушали мало оптимизма, оставалось лишь одно – тюремщики, люди. Человеческий фактор всегда являлся самым уязвимым, ведь никто никогда не знает, что у кого в голове? У каждого – свои тараканы, и вот с этими тараканами-то и нужно было играть, а для начала – их вычислить, для чего существует добрая беседа.

Увы! Зашедшие к вечеру монахи – те самые угрюмые оглоеды-дубинщики, уже сталкивающиеся с Вожниковым, вернее, с его кулаками – никакого дружелюбия не проявляли вовсе, даже не разговаривали, лишь презрительно щурились да – помня о прыти князя – ежесекундно были настороже, многозначительно поигрывая дубинками. Хотя – что такого мог сделать тюремщикам скованный по рукам и ногам узник? Ничего. Лишь разговор затеять.

– А сыровато тут у вас что-то. Видать, водоотвод давненько не делали, а?

Никакого ответа!

Молча поставив еду – кружку с водой и какую-то не особо приятную на вкус размазню в глиняной миске – монахи удалились, не забыв тщательно запереть дверь на засов, и появились вновь минут через двадцать, забрав кружку и миску.

И опять – ни слова! Даже не шипели злобно что-нибудь вроде – «ну, теперь-то мы, злодей, с тобой посчитаемся, всё-о припомним!». И это было плохим знаком, дубинщики вовсе не напоминали интеллектуалов, нет, ими руководил кто-то очень умный… брат Себастьян? Или все же отец Хубер? Так он что, не особо торопится к святой Монтсерратской Деве?

Вожников ждал допросов, на которых мог бы попытаться хоть что-то доказать: увы, на двое суток про него просто забыли, а на третьи – судя по тьме за решетками – уже ночью, кто-то осторожно скрипнул засовом.

Егор не спал, скорее просто подремывал, размышляя о сложившейся нехорошей ситуации, и, услыхав необычный для этого времени шум, сразу же насторожился, вскочил, подбираясь к выходу… Предательски звякнули цепи, дверь приоткрылась…

– Не спите, сударь? – тихо поинтересовались на латыни.

– Как видите – нет, – заинтригованный узник пожал плечами, силясь рассмотреть незнакомца – увы, тут и кончиков пальцев нельзя было увидеть – тьма, хоть глаз выколи! И все же князь спросил: – Кто вы? И зачем пришли?

– Вас завтра казнят, – шепотом отозвался неведомый ночной гость. – Отрубят голову за двойное убийство. А напарницу вашу, скорее всего, сожгут… хотя не уверен – могут и повесить.

Егор сразу же оценил полученную информацию, ради которой незнакомый друг – хотелось бы верить, что друг – не поленился (и не побоялся) произнести столь длинную фразу. Надавил – это понятно, непонятно только – зачем?

– Если хотите остаться в живых, идемте со мною.

Ага! Вот зачем. Что ж… наверное, следует воспользоваться предложением.

– Вы так и не ответили – кто вы?

– Недруг Арагонского королевства, – неожиданно пояснил визитер. – И, следовательно – ваш друг. По крайней мере – в настоящее время.

– Откровенно! – похвалил князь. – И в логике вам не откажешь.

– Так идемте же, у нас мало времени. Просто идите на звук моих шагов и постарайтесь не очень звенеть цепями.

Молча кивнув – хотя этот жест был сейчас и не виден – узник вышел в небольшой коридор, столь же темный, как и узилище. Клубящаяся вокруг темнота казалась какой-то осязаемой, липкой, словно расправившийся от жары пластилин… впрочем, она вовсе не была столь уж полной: присмотревшись, князь увидел льющийся откуда-то сверху дрожащий желтоватый свет… наверное, там горела свечка.

– Здесь лестница, осторожно, – заботливо предупредил ночной гость.

Егор вдруг резко остановился:

– Без своей напарницы я никуда не пойду!

– Как это не пойдете? – в голосе неведомого спасителя явственно прозвучала растерянность и даже какая-то уязвленность, как у человека, жестоко разочаровавшегося в самых лучших своих ожиданиях.

– А так, – беспечно ухмыльнулся князь. – Не пойду и все тут. Я, видите ли, этой девушке многим обязан, и было бы непристойно оставить ее здесь на смерть, когда есть возможность вызволить… Ведь есть же, признайтесь?

– Ну, есть.

В словах узника было нечто такое, что заставляло относиться к ним чрезвычайно серьезно, и незнакомец, похоже, начинал это понимать.

– Так чего ж тогда мы стоим и теряем время? – подогнал своего провожатого Егор. – Давайте же действовать!

– Гм… ну, ладно! Так и быть… Никуда не ходите, просто стойте здесь и спокойно ждите.

Вожников усмехнулся, усевшись на ступеньку узкой и крутой лестницы, ведущей наверх… к свободе? Легко сказать – спокойно, когда сердце уже колотится так, что, кажется, слышно даже на колокольне.

Однако неведомый друг прав – спокойней надо, спокойней. Он сказал, что враг Арагона… значит, и верно – друг. Политика! Тогда, значит… значит, нежданный спаситель прекрасно осведомлен, кто узник такой на самом деле! По всему – так. Иначе к чему всё? Но… откуда он может это знать? Аманда на допросе проговорилась? Так и она не знала всей правды… догадывалась, да, но не более того. Не попасть бы из огня да в полымя! Хотя альтернатива здесь одна – смерть, так что терять-то нечего.

Чу! В дальнем конце коридора что-то скрипнуло… звякнуло… А вот и послышались торопливые шаги… они быстро приближались…

Князь поднялся на ноги:

– Аманда! Ты здесь, душа моя?

– Сеньор Жоржу! Ой…

– Тихо! – требовательно прошептал спаситель. – Поднимайтесь за мной и не болтайте.

Наверху располагалось нечто вроде караульного помещения, более уместного в настоящей тюрьме, нежели в божьей обители. Горевшая на узком столе сальная свечечка выхватывала из полутьмы развешанные по стенам алебарды и копья, на скамеечке, у стены, поблескивал круглый солдатский шлем, а к косяку беспечно распахнутой в ночь двери привалилась брошенная кем-то кираса.

Хм… интересно. Где же, однако, караульщики? Судя по горящей свече, по кружке с каким-то напитком и недоеденной, лежащей рядом со свечкой, лепешке, люди здесь были совсем недавно. Куда же делись? Ушли?

Князь смог мельком рассмотреть незнакомого друга – поджарая фигура в рясе с накинутым на голову капюшоном, лицо… визитер