Смерть волкам - Аня Чеблакова

Поверхность маски с изнанки была мягкой. Раньше, наверное, она была обита плюшем или каким-то подобным материалом, но сейчас его ворс практически совсем вытерся. На лбу, над левой бровью, Веглао ощущала покалывание краёв дырочки в маске, которые оплавились от столкновения с пулей. Ей хватило этих нескольких секунд, что она стояла так, закрыв лицо маской, чтобы ярко, до конца, вспомнить о том, какого это - быть в темноте. В полной темноте. В абсолютной темноте.

Где-то за дверью раздались шаги. Веглао не чувствовала страха, она была абсолютно, пугающе спокойна. Задержавшись ненадолго у стола, она быстро и бесшумно отступила к двери.

Морика быстро открыла дверь комнаты и вошла внутрь, держа пистолет перед собой. Она сделала один шаг и недоуменно замерла, оглядываясь по сторонам, как вдруг что-то на столе привлекло её внимание.

Морика подошла к столу. На том месте, где недавно лежала маска Тарлиди, теперь находился какой-то грязный клочок шерстяной ткани. Морика, ничего не понимая, посмотрела на жёлтую вязаную митенку, на которой был сделан шов синими нитками, продырявленную ножом митенку, которая, как она смутно вспомнила, когда-то принадлежала ей.

Дверь за её спиной захлопнулась, и Морика подскочила на месте, оборачиваясь.

Перед ней стояла женщина с длинными волосами, падавшими на плечи. Седыми волосами старухи. Лицо её было белым, как снег, как соль, как высушенные солнцем кости. И на этом лице не было глаз, но оно смотрело на Морику, сверлило её взглядом.

Морика приоткрыла рот, губы сухо шлёпнули друг о друга. Она подняла пистолет, дрожащим пальцем сняла его с предохранителя. Веглао это услышала - долгие тренировки с завязанными глазами были не самой плохой из её идей. Она убрала руку, державшую маску за подбородок, и посмотрела на Морику.

Наверное, никто не мог бы похвастаться, что так напугал знаменитую соратницу Кривого Когтя. Морика в первую секунду тупо глядела на Веглао, а потом внезапно её лицо, и без того нездорово-землистое, стало серым, как пепел, глаза, мутно блестящие от страха, выкатились наружу, а над дрожащей верхней губой выступил пот.

- Узнала? - вкрадчиво спросила Веглао.

- Не может быть... - хрипло прошептала Морика.

Всё совершилось очень быстро. Веглао и не подозревала даже, что может вот так запросто с размаху ударить кого-то в лицо рукоятью пистолета. Морика откинулась назад, переломившись в талии, ударившись лопатками о столешницу. Одной рукой она схватилась за сломанный нос, второй, вытянутой вперёд и вверх, нажала на курок два раза подряд. Ничего не видя от боли, она оба раза выстрелила в воздух.

Веглао снова ударила её, на этот раз в ухо. Морика всхрапнула от боли и тяжело грохнулась на пол, ударившись головой о доски и выронив револьвер, который Веглао тут же отшвырнула в сторону пинком.

Морика быстро перевернулась на спину. Одной рукой она попыталась схватиться за стол, но тут же взвыла от боли и злобы - в воздухе просвистел нож, пригвоздивший её ладонь к доске пола.

- Ты же умерла! - воскликнула ослабевшая от смертельного ужаса Морика. - Ты умерла, я своими руками тебя... - Она задохнулась, будто кто-то сдавил ей горло. Веглао посмотрела на неё, потом перевела взгляд на откатившийся к стене револьвер и подошла к нему.

- Ты не посмеешь! Не посмеешь... ах ты, мелкая дрянь! - Морика была в таком шоке, что даже не пыталась выдернуть нож из ладони, и только размазывала по лицу кровь, которая текла и текла из сломанного носа, заливаясь ей в рот.

Веглао подняла револьвер, деловито осмотрела его и подступила на несколько шагов к Морике. Та судорожно попыталась подняться, но силы уже оставили её - здоровая рука и ноги скользили по полу, как по льду. В злобном отчаянии Морика попыталась пнуть Веглао в ногу, но промахнулась.

Веглао навела на неё её собственный пистолет. Другой рукой она вытащила из-за пояса свой.

- Я тебя не боюсь, старая сволочь, - негромко сказала она.

Оглушительно хлопнули два выстрела, резкий нечеловеческий крик Морики прорезал было воздух, но тут же смолк, будто его выключили. Тело тяжело упало на доски, и в наступившей тишине хлопок, с которым лопнул маленький кровяной пузырёк, показался девушке таким же громким, как звук выстрела.

Щурясь от лёгкого дыма, Веглао со злорадным удовлетворением разглядела, что попала куда хотела, почти не целясь - оба глаза Морики были выбиты, и из глазниц быстро текла тёмная кровь вперемешку с серым мозгом.

Поставив пистолеты на предохранители и убрав их за пояс, она наклонилась к Морике. Наступила ногой на её руку, выдернула нож. Он вышел наружу с влажным хрустом. Веглао выпрямилась, отошла к окну и вытерла нож занавеской. Потом обернулась к выходу и замерла.

Тело Морики крупно дрожало. Руки удлинялись, ноги укорачивались и становились тоньше, кончики ушей вытягивались, а волосы стремительно серели. Через миг сквозь кожу пробилась густая шерсть, шерстью стали одежда и волосы, а жёлтые зубы в разинутом рту стали клыками. Наконец всё кончилось, и в луже горячей, дымящейся крови застыло крупное, поджарое волчье тело. Веглао стояла, как вкопанная, не веря своим глазам: Морика превратилась.

6

Когда Октай распахнул двери темницы, люди поначалу ничего не поняли. И только когда он сбивчиво крикнул несколько раз: "Вы свободны! Свободны, понимаете?" - и всунул в руки первому попавшемуся парню карабин, они пришли в себя. Те, кто наиболее ослабел - раненые, старики, женщины, маленькие дети - тронулись с места не сразу, зато молодёжь прямо-таки кинулась наружу, чуть не сбив Октая с ног. Он мгновенно раздал всё своё оружие. Его окружили со всех сторон, сразу несколько человек подряд чуть не задушили его в объятиях, кто-то ласково взъерошил ему волосы.

- Оборотни повсюду! - выкрикнул Октай, задыхаясь. - Расправьтесь с ними - и бегом из города! Сюда идёт Кривой Коготь!

Ему пришлось повторить это несколько раз, но потом уже в этом не было нужды - люди передавали друг другу его слова. Маленькая площадь, на которой ещё несколько минут назад не было слышно даже дуновения ветра, мгновенно зашумела. Этот шум должен был привлечь сюда оборотней со всего города - и он привлёк.

Напуганные, обозлённые, не понимающие, что происходит, они с воплями бежали на площадь, размахивая ворованным оружием. Но жителей города было не напугать. Только несколько человек из них были вооружены, но они сомкнули ряды и встретили врагов не криками ужаса - они встретили их песней. Потом Октай думал, что сами наммитяне ожидали эту песню так же мало, как и их противники. Это была "Колыбельная баррикад", медленная, торжественная и воинственная, песня революции, неожиданно оказавшаяся очень подходящей для этого момента.