Михаил Кликин. Сборник - Михаил Геннадьевич Кликин

их было меньше, чем перед вокзалом. Я заметил четыре куда-то бредущие фигуры. Вполне возможно, где-то прятались и другие обращенные, но пока они себя ничем не выдавали. А спрятаться тут было где: старые гаражи, сараи, поломанные дощатые заборы, ржавеющие остовы машин, горы строительного мусора — в такие трущобы при других обстоятельствах я бы не полез.

За моей спиной что-то с грохотом рассыпалось, зазвенело. Девчонки взвизгнули и осеклись.

Я обернулся, вскидывая автомат.

Тощий зомби, не дедайт, а обычный — первого, так сказать, поколения — барахтался в разбитом окне. Я, пробегая мимо Тани, всучил ей «калашников», выхватил мачете — не хотел я грохотом выстрелов привлекать сюда других тварей.

Зомби всё никак не мог протиснуться в помещение. Между рамами обнаружилась металлическая решетка — на наше счастье. В ней-то зомби и застрял. Осколки стекла сыпались на пол, с омерзительным скрипом выползали из трухлявого дерева гнилые гвозди, удерживающие решетку, — зомби упрямо лез вперед, бестолково размахивал руками, не понимая, как выбраться из ловушки, в которую сам же и забрался.

Я ударил его в висок, на удивление легко пробив клинком уродливую голову, похожую на подгнившую хэллоуинскую тыкву. Мертвец осел, а в разбитом окне за решеткой появилась еще одна рожа — здоровенный дедайт уставился прямо на меня.

Грохнул выстрел — это подоспевшая Оля в упор разрядила один из стволов охотничьего ружья. Патрон оказался снаряжен картечью, и вытянутая рожа дедайта стала похожей на пропитанную кровью губку. Выстрел не убил живучую тварь, но ослепил и ошеломил.

Я с разбегу ударил плечом в стоящий около верстака железный шкаф с инструментами. Он завалился набок, перекрыв часть разбитого окна. Я молил бога, в которого уже был готов поверить, чтоб и в остальных окнах оказались решетки.

— Газ! Газ! — сипел Димка, пытаясь сползти со своего ложа.

Я подскочил к нему.

— Будем уходить. Держись!

Затрещало, осыпая звенящее стекло, еще одно окошко. Скрипнули, взвизгнули старые гвозди, с трудом удерживая сваренную из металлических полос решетку.

Димка оттолкнул меня и закричал от боли.

— Он не выживет, — сказала мне Оля.

Я и без нее это знал. Но не мог же я оставить друга — пусть даже и такого несносного иногда — на растерзание плотоядным уродам.

Что-то зашипело в углу, где стояли баллоны. Я резко обернулся, думая, что это подает голос какая-то изготовившаяся к прыжку тварь. Но кроме Тани никого там не было.

— Правильно… — пробормотал Димка, глядя в ту же сторону. Он опять показал мне зажигалку. — Уходите… Быстрее…

Таня повернула еще один вентиль — и шипение сделалось громче. Я смотрел на нее, видел, что она делает, но не мог поверить своим глазам. Она же лишила нас возможности отстреливаться! Да что там! Даже удар металлом о металл или о камень мог вызвать мгновенный взрыв.

— Что ты сделала?! — заорал я.

Таня с вызовом взглянула на меня, и я вдруг понял, что она всё просчитала, всё решила за нас. Газ рвался из баллонов, и у меня не оставалось времени ни на что кроме безоглядного бегства.

— Прощай, друг, — сказал я Димке. Он слабо мне улыбнулся.

Оля и Таня уже спешили к служебной двери.

Зомби лезли теперь в три окна. На двух из них решетки держались на честном слове.

Насколько сильным будет взрыв, когда кровожадные твари набросятся на Димку, и он щелкнет зажигалкой? Заденет ли нас пламя? Не посечет ли нас всех разлетевшимися обломками?

Я опять взглянул на Димку. Он всё так же улыбался, только глаза у него были совершенно пустые — как пуговки на плюшевой игрушке.

Димкина рука скользнула на пол, зажигалка вывалилась из пальцев. И я понял, что на его лице не улыбка застыла, а оскал покойника.

Я бросился к нему, еще надеясь на чудо. Но он был мёртв. Безнадежно мёртв.

И уже никто не мог остановить рвущихся в разбитые окна зомби.

— Уходите, — сказала Таня за моей спиной.

Она подошла к Димке, подняла зажигалку. Повторила:

— Уходите! — теперь её голос звучал угрожающе.

— Нет, — сказал я и протянул к ней руки, опасаясь, что она прямо сейчас выпустит из своего слабенького кулачка крохотный язычок пламени. — Не надо.

— Уходите, пока можете.

Она всё просчитала. Она всё решила за нас.

— Не надо так, — подала голос Оля. — Давайте просто убежим. Все вместе.

— Просто мы не убежим, — ответила Таня. — Эти твари полезут через крышу, как только мы окажемся на улице. А те, что ворвутся сюда, разнесут задние окна. Вы же видите, там нет решеток. Все, что мы сможем выиграть — это три минуты бега. Потом они опять нас догонят. Шанс на спасение есть, только если мы всё тут взорвем.

— Мы выстрелим с безопасного расстояния, — предложил я. — Газ сдетонирует.

— А если нет? — Таня махнула рукой. — Уходите, не теряйте время зря. Идите! Идите!

— Но я не могу…

— Я уже умирала. Несколько раз. Помните — тогда на дороге, когда вы решили, что я заражена… И когда я болела — помните? Умирать не страшно. Жить дальше — вот что страшно. Уходите, и оставьте меня.

Она подняла руку с зажатой в кулаке зажигалкой, заставив меня попятиться.

— Уходим, — сказал я Оле.

— Прощайте, — сказала нам Таня. Её взгляд что-то очень мне напоминал. Где-то я уже видел такие глаза…

Сразу две решетки вывалились из окон.

Я распахнул дверь — она была деревянная, старая и прогнившая, поэтому я даже не стал её закрывать — всё равно зомби выломали бы её за считанные секунды. Я обернулся.

Таня смотрела на нас. Она улыбнулась, и я вдруг вспомнил — точно такой взгляд был у Ромы, которого я прозвал «немцем».