Цикл 'Пограничная трилогия'+Романы вне цикла. Компиляция. 1-5 - Кормак Маккарти

После полудня явились три собаки, сели между валунов и стали за ним наблюдать. Он наклонился за камнем, они отпрянули и сразу исчезли в папоротниках. Чуть позже на подъездной дорожке кладбища показался автомобиль, остановился у ворот, из него вышли две женщины и удалились по тропке в самый западный конец кладбища. Через некоторое время вернулись. Мужчина, который привез их, сидел на стенке и курил, поглядывая на Билли, но ничего не говорил. Билли продолжал копать.

Под вечер лопата ударилась о ящик. До этого он думал, что гроба может не оказаться вовсе. Продолжал копать. К тому времени, когда он полностью расчистил крышку гроба, дневного времени почти не оставалось. Стал заглубляться вдоль бокового края — хотел найти какие-нибудь ручки, но ручек не оказалось. Продолжал копать, пока один конец гроба не вырыл полностью, и тут начало темнеть. Воткнул лопату в кучу вырытой земли и отправился за Ниньо.

Поседлал коня, подвел его к могиле, снял веревку для лассо и, сложив вдвое, примотал к седельному рожку, после чего свободный конец обвел вокруг гроба, проталкивая поперек досок лезвием лопаты. Потом отложил лопату в сторону, вылез из ямы, снял с коня путы и медленно стал отводить.

Веревка натянулась. Сходил, посмотрел, как там гроб. Потом снова пустил коня вперед. В яме раздался приглушенный треск дерева, и веревка ослабла. Конь остановился.

Пошел обратно. Гроб развалился, и между разошедшихся досок взгляду Билли открылся скелет Бойда, одетый в похоронный костюм. Билли сел в грязь. Солнце зашло, начинало темнеть. Конь со свисающей с него веревкой стоял, ждал. Внезапно Билли стало холодно, он поднялся, подошел к стенке, взял с нее рубашку и, надев ее, вернулся и встал у ямы.

— Можно просто слегка закидать яму землей, — сказал он. — Это не займет и часа.

Сходил к седельным сумкам, достал спички, а вернувшись, одну зажег и подержал над могилой. Гроб совсем распался. Из темной земли исходил затхлый запах погреба. Бросив догоревшую спичку, Билли подошел к коню, снял с рожка веревку и вернулся, на ходу в безветренных голубоватых сумерках сворачивая ее кольцами. Бросил взгляд на север, где сквозь тучи все же проглядывали первые звезды.

— Ничего, — сказал он. — Сможешь и это.

Высвободил конец веревки из-под гроба и положил ее в сторонке на кучу вынутой земли. Потом взял лопату и ее лезвием отщепил от одной из треснувших досок длинную лучину; постучав ею по гробу, отряхнул от земли, спичкой поджег и воткнул наискось в стену ямы. Спустился опять в могилу и в этом скудном и неверном свете стал, помогая себе лопатой, отламывать доску за доской и выкидывать вон, пока останки брата не оказались полностью на виду, — вот он, лежит на подстилке из гниющих тряпок, как всегда затерявшийся в просторных одеждах.

Опять выехал на коне в ворота за территорию, слез, на фоне неба отыскал глазами силуэт вьючной лошади, оказавшейся чуть южнее, вновь сел верхом, съездил за ней, поймал и провел в ворота и к могиле. Здесь спешился, отвязал скатку с постелью, на земле развернул ее и, сняв с нее брезентовый чехол, расстелил его. В безветренной ночи его гробовая лучина, воткнутая в стену ямы, еще горела. Он спустился в яму, взял брата на руки и вынес наверх. Тот ничего не весил. Билли сложил кости в чехол скатки, завернул в него и как следует увязал сверток несколькими пиггинстрингами; все это время конь стоял смотрел. Со щебеночного шоссе донеслось натужное завывание одолевающего подъем грузовика, показались лучи его фар, медленно обежали пустыню и ближние отроги гор, и грузовик проехал, волоча за собой бледный хвост пыли и громыхая все дальше и дальше к востоку.

К тому времени, когда он забросал могилу землей, время уже было к полуночи. Он утоптал землю сапогами, а сверху опять накидал камней и наконец взял крест, стоявший у стены, закрепил его в камнях и набросал вокруг него еще камней для устойчивости. Лучина к тому времени давно уже сгорела и погасла, оставшуюся от нее головешку он из земли вынул и выкинул за стену. Потом туда же швырнул и лопату.

Поднял Бойда, положил поперек деревянных козелков вьючного седла, а оставшиеся одеяла и постельные принадлежности скатал и приторочил к aparejo сзади. Подошел к стене, взял с нее свою шляпу, надел, поднял флягу и повесил ее за погон на седельный рожок. Сел верхом и развернул коня. Минутку посидел, все в последний раз оглядывая. Потом снова спешился. Подошел к могиле, выдернул из камней деревянный крест, принес его к вьючной лошади и привязал к левой подвесной раме, после чего вновь сел верхом и, ведя вьючную лошадь в поводу, проехал по территории кладбища до ворот и вывел свой караван на дорогу. Добравшись до шоссе, пересек его и направился прямо по бездорожью по направлению к водоразделу реки Рио-де-Санта-Мария, стараясь, чтобы Полярная звезда была справа, и время от времени оглядываясь, как там брезентовый сверток, в котором едут кости брата. Порою неподалеку взлаивали мелкие пустынные лисы. Видимо, это старые местные боги следят за тем, как он перемещается во тьме. Быть может, даже занесли его имя в свой древний языческий календарик.

К концу второй ночи пути вдали, на западе, стороной прошли огни Касас-Грандес, и вскоре крошечный городок растворился позади в пустыне. Потом Билли пересек старую дорогу из Гусма́на{107} и Эль-Сабинала и оказался у реки Рио-де-Касас-Грандес; дальше поехал на север по вьющейся вдоль берега тропе. На исходе ночи, когда не совсем еще рассвело, проехал Пуэбло-де-Корралитос, полуразрушенное и почти обезлюдевшее селение. Стены домов там выстроены с бойницами, чтобы обороняться от исчезнувших апачей. Кругом голые, вулканического вида терриконы. Пересек железнодорожные пути, еще час двигался на север, и тут в серых рассветных сумерках от ближней рощи отделились четверо всадников, одним броском преодолели расстояние до дороги и остановили коней перед ним.

Он натянул поводья. Всадники были неподвижны, молчали. Их темные кони поднимали морды, словно пытаясь что-то вынюхать о нем из воздуха. За деревьями ярко блестела выгнутая, как нож, полоса реки. Он внимательно вглядывался в незнакомцев. Кони под ними вроде бы стояли неподвижно, но казалось, будто они приближаются. Стояли по обеим сторонам дороги: двое с одной стороны, двое с другой.

— ¿Qué tiene allá?[851] — спросили его.

— Los huesos de mi hermano.[852]

Никто не двигался, все молчали. Один из всадников от группы отделился, поехал вперед. Приближаясь, одновременно