Сборник "Круг Земель" - Александр Зорич

Девица молча кивнула и, приблизив губы к затылку змеи, тихонько зашипела.

Истома, вызванная укусом ползучей гадины, постепенно отступала. Пристально глядя в глаза главаря, Герфегест окрепшим голосом возразил:

– Хурр, наместник Гамелинов, примет их у вас с благодарностью. Хозяева Гамелинов щедро наградят его за добрую службу. Ну а вас Хурр незамедлительно четвертует в три ступени, и вопли ваши будут слышны диким каракатицам у берегов Пояса Усопших три бесконечно долгих дня.

Змея на груди заклинательницы завороженно подняла голову и широко раскрыла свою пасть. Девица, выпростав руку из-под стола, достала маленькую склянку и окропила зубы змеи мутной красноватой жидкостью. Без сомнений, это был смертельный яд.

– Я долго живу в этом мире, – самодовольно сказал главарь, хлопнув ладонью по столу. – Долго живу, потому что я в девять лет положил на все писаные и неписаные законы Синего Алустрала. В тринадцать я создалсобственные законы. Они очень просты. И я следую им неотступно. Первый закон гласит: бойся сложного. Я могу поверить тебе, Ларт, сын Мидианга, и, быть может, могу помочь тебе разыскать регента. Возможно, это сулит хороший барыш. Но это очень опасно, потому что очень сложно. Я могу не поверить тебе, Никто, сын Никого, и тогда все станет еще сложнее. Ты приносишь только сложность, а я привык к простоте. Ты, пожалуй, прав в одном – мне нет смысла выдавать тебя Гамелинам. Мне есть смысл убить тебя и забыть о тебе навеки.

Змея покинула грудь заклинательницы и медленными извивами поползла к Герфегесту.

«О, сыть Хуммерова, уж лучше бы он выдал меня Хурру! – в отчаянии подумал Герфегест. – Так бы я, по крайней мере, остался жив!»

– Постой! – крикнул Герфегест. Ему не нужно было прикладывать усилий к тому, чтобы выглядеть испуганным. Он был действительно перепуган до смерти. – Постой! Ты не знаешь правды!

– Мои законы выше любой правды, – покачал головой главарь.

«Чересчур рассудительная бестия», – пронеслось в голове Герфегеста.

Змея неумолимо приближалась.

– Меня нельзя убивать! Я новый Хозяин Дома Гамелинов! Если вы меня сейчас убьете. Хозяйка доста» нет вас хоть из пасти Хуммера, и тогда.вы…

– А я – император Лан Красный Панцирь, – без тени иронии пожал плечами главарь. Конечно, чего ради ему верить какому-то оборванному проходимцу?

Ноги Герфегеста не были связаны. Тело Идущего Путем Ветра гибко, как сам Ветер. И, главное – в данном случае это, было даже хорошо – за его спиной был этот подлый столб, придающий ему отличную точку опоры. Нег видя другого выхода Герфегест извернулся ужом и, едва не вывихнув бедренные, суставы, быстро вынес обе ноги из-под стола. Венчая это со стороны несуразное движение своим логическим завершением, он пятками разбил обамасляных светильника.;

Удары вышли настолько быстрыми, что он не успел обжечься. Горящее масло хлынуло на стол – на сандалии Харманы, на портрет Торвента, на змею. Контрабандисты вскочили на ноги. Хлыщ схватил со стола меч Герфегеста, в руках у главаря оказался широкий тесак, девица достала два тонких стилета.

По крайней мере, он немного оттянул роковую развязку. Герфегест не знал, какую высоту имеет столб за его спиной, но он, еще раз испытав гибкость своих суставов, уперся ногами в край табуретки под собой и, обдирая хребет до крови, вскочил в полный рост.

Стилет девицы вонзился в столб между ногами Герфегеста ровно на три пальца ниже его чресел. «Успел!» – мелькнула радостная мысль, которая незамедлительно сменилась ужасом – с двух сторон на него надвигались главарь и его верткий приспешник. Два клинка против двух обнаженных пяток – слишком неравныесилы. Но теперь его руки, хоть и оставались связанными, оказались выше верхнего среза столба. Герфегест смог выиграть еще несколько мгновений, прыгнув через стол и ударом ноги повалив девицу на пол.

Все было совершенно напрасно. Он еще поскачет немного, подрыгает туда-сюда ногами, а потом расчетливый главарь сможет насладиться зрелищем его перерезанной глотки.

Когда Герфегест уже собирался прекратить бессмысленную игру, на высоком потолке открылся светлый прямоугольник. Как и подозревал Герфегест, они находились в глубоком тайном подвале. В прямоугольнике возникла детская голова.

– Железноголовые! – успел взвизгнуть мальчишка и беззвучно провалился вниз, прямо на горящий стол. Между его лопаток торчала стрела.

Главарь еще не успел сообразить, что же происходит, как в проеме появились сразу несколько лучников.

– Стоять, не шевелясь! – прогремел столь знакомый Герфегесту голос. Едва ли кто-то мог себе помыслить, что он принадлежит обольстительнейшей женщине Синего Алустрала.

Хлыщ пренебрег этим требованием и дернулся по направлению к Герфегесту. Он не успел сделать и полушата. Две стрелы навеки успокоили его. Главарь оказался умнее. Отшвырнув меч, он отвесил лучникам глубокий поклон и сказал:

– Извольте видеть, благородные господа, – мы заняты усмирением особо опасного преступника, который, вне всяких сомнений, будет интересен Дому Гамелинов.

– О да, вне всяких сомнений! – ответил ему звонкий голос Харманы. И Хозяйка Дома Гамелинов рассмеялась высоким-чистым смехом.

9

Главаря контрабандистов звали Хом Заумный, его подружку – Мио. Герфегест и Хармана были полны решимости завершить допрос весьма скоро.

Хармана приблизилась к Хому вплотную. Он не видел ее – его глаза были плотно завязаны – но чувствовал дыхание Харманы на своей щеке. Хом был полностью обнажен и подвешен на дыбе в пыточной каюте. На всех кораблях Синего Алустрала были такие – без них гребцы давно разучились бы уважать своих благородных хозяев.

– Хом, – прошептала она вкрадчиво, и ее коготки слегка царапнули волосатую грудь главаря. – Ты должен сказать все, что знаешь о регенте. Все.

– Я никогда не видел регента, – процедил Хом сквозь плотно сжатые зубы.

– Ты не понимаешь, – промурлыкала Хармана, и ее рука опустилась ниже, поглаживая живот Хома. Одновременно с этим Хом почувствовал, как чей-то проворный язык прошелся по его чреслам.

– Ты не понимаешь, – голос Харманы прозвучал откуда-то снизу. – Что означают слова Хозяйки Гамелинов.

В это время в другой каюте, отнюдь не пыточной, а, напротив, обитой превосходными гобеленами и наполненной воскурениями благовоний. Хозяин Гамелинов на мгновение остановился и, приблизив горячие губы к уху Мио, едва слышно сказал: