История России. XX век. Как Россия шла к ХХ веку. От начала царствования Николая II до конца Гражданской войны (1894–1922). Том I - Коллектив авторов

В Москву и другие города России были введены германские войска частью в своем натуральном виде, частью в виде вооруженных немецких и австро-венгерских военнопленных (так называемых «интернационалистов»). Уже в марте 1918 г. в одной Москве, по данным антикоммунистической разведки, было размещено до 53 тыс. вооруженных немцев, в том числе 7 тыс. регулярных германских войск. Эти войска должны были охранять союзную Центральным державам большевицкую власть от антибольшевицких сил, выступавших под лозунгом продолжения войны на стороне Антанты.

Мирные сепаратные переговоры, начатые в ноябре 1917 г. большевиками, очень дорого стоили нашим союзникам. Первой в наступление на западных фронтах перешла Австро-Венгрия. Итальянские войска маршала графа Кадорны с лета 1916 г. пытались перейти в наступление в Истрии, используя то, что основные силы австрийцев были сосредоточены против Русской армии в Галиции. После развала русского фронта австрийцы начинают с сентября 1917 г. перебрасывать войска против Италии. Немцы также сконцентрировали свои войска в Доломитовых Альпах. Наступление началось 25 октября, и если бы не срочная помощь англо-французских войск под личным командованием маршала Фоша, Центральным державам удалось бы вывести Италию из войны. Осеннее наступление германо-австрийских войск стоило союзникам десяти тысяч погибших солдат и офицеров, тридцати тысяч раненых и 295 тысяч попавших в плен. Была потеряна обширная территория между реками Изонцо и Пьяве, все итальянские завоевания в австрийской Крайне, и австро-германцы подошли к предместьям Венеции. Итальянская армия была совершенно деморализована.

После заключения мира на востоке Центральные державы еще решительней стали перебрасывать свои войска с Восточного фронта на Западный, и 21 марта Германия начала «генеральное» наступление на Сомме в Пикардии силами 65 дивизий при поддержке 6,5 тысяч орудий, 3,5 тысяч минометов и 730 самолетов (операция «Михаэль»). Наступающим удалось за две недели боев существенно потеснить силы Антанты. 23 марта немцы из сверхдальних орудий начали обстрелы Парижа, продолжавшиеся с перерывами до 9 августа 1918 г. В ходе двух следующих наступательных операций («Жоржета» и «Блюхер-Йорк») германская армия существенно развила свой успех и 30 мая, заняв Суассон, вышла к Марне. Союзные армии французов, англичан и американцев потеряли за март – июнь почти полмиллиона человек.

За мир на востоке союзники России заплатили сотнями тысяч жизней своих солдат. Так «мир без аннексий и контрибуций» обернулся грандиозным предательством и русского народа, и народов Великобритании и Франции, вступивших в 1914 г. в войну на стороне России, исполняя свои союзнические обязательства.

Немцы технически не могли оккупировать всю Россию. Для этого им просто не хватило бы оккупационных войск – ведь на Западном фронте продолжалась упорная и кровопролитная война. Кроме того, большевики управляли Россией с такими зверствами, ответственность за которые респектабельная императорская Германия вовсе не желал брать на себя. Германии было удобней иметь в России марионеточное правительство, за действия которого немцы не несли никакой ответственности. Да и большевики, преследуя свою цель достижения мирового господства, предполагая использовать «шквал пролетарской революции», вовсе не стремились расставаться с «первым завоеванием мирового пролетариата», с «плацдармом всемирной революции», то есть с захваченной ими Россией или хотя бы с ее большей частью.

Но развитие обстановки в мире не соответствовало теоретической схеме большевиков о неизбежности мировой революции, которую они мечтали «оседлать», как оседлали революцию русскую. Аннулировать Брестский мир большевики смогли только в ноябре 1918 г., и не «силами европейского пролетариата», а благодаря капитуляции Германии в войне с союзниками, которых Россия, захваченная большевиками, предала самым низким образом. Этого предательства долго не могли забыть англичане, французы, итальянцы, американцы, да и те русские, которые, выступив против большевицкого режима, сохранили верность союзническим обязательствам до конца.

Литература

А. В. Панцов. Брестский мир // Вопросы истории. 1990. № 2. С. 60–79.

Карл Гоппер. Четыре катастрофы. Рига. 1934.

Д. Уилер-Беннет. Брестский мир. Победы и поражения советской дипломатии. М.: Центрполиграф, 2009.

2.2.9. Распад России

Одним из последствий Октябрьского переворота стало отпадение окраин Российской Империи. При Временном правительстве возникли краевые самоуправления, шла речь об автономии, о федеративном устройстве государства, но ни один народ кроме поляков (да и тот с оговорками, см. 2.1.11) не объявлял о стремлении к полной независимости от России. После переворота обособление от России стало способом спасения от власти большевиков. Независимость некоторых частей России была провозглашена с одобрения оккупировавшей эти области Германии и носила совершенно марионеточный характер – германский кукловод полностью руководил правителями «независимых» – Польши, Литвы, Курляндии.

В других случаях национальные элиты поспешили объявить независимость от России, опасаясь, что в ином случае большевики «расплатятся» этими инородческими областями, заключив с Центральными державами сепаратный мир. Так поступили Эстония, Финляндия, Закавказье и еще не оккупированная немцами часть Латвии, а также Украина.

Мнение историка

«До 1917 г. требования от имени подвластных царю народов редко выходили за рамки небольшой автономии. То, что произошло в 1917 г., было вызвано не столько борьбой за отделение периферии, сколько расколом в центре – „не отделение частей, а распад старой России“». – Э. Карр. История советской России. Т. 1–2. Большевицкая революция. М., 1990. – С. 210–211.

2 ноября 1917 г. Совнарком принял «Декларацию прав народов России», а чуть позже, 20 ноября, обращение «Ко всем трудящимся мусульманам России и Востока», в которых провозглашались равенство всех народов России и их право на свободное самоопределение, вплоть до образования самостоятельных государств. «Нам говорят, – заявлял Ленин, – что Россия раздробится, распадется на отдельные республики, но нам нечего бояться этого. Сколько бы ни было самостоятельных республик, мы этого страшиться не станем».

Совсем по-другому оценивали начавшийся распад страны оппоненты большевицкого курса. Так, Патриарх Тихон в проповеди 14 января 1918 г. уподобил некогда великую Российскую державу больному проказой. «Все тело ее покрыто язвами и струпами, чахнет она от голода, истекает кровью от междоусобной брани. И, как у прокаженного, отпадают части ее – Малороссия, Польша, Литва, Финляндия, и скоро от великой и могучей России останется только одна тень, жалкое имя. Как сокрушен жезл силы, посох славы!». Возмущение и скорбь развалом России были повсеместны. Одни, те, кто плохо разбирались в происходящих политических событиях, те, кто были попроще, злобились на инородцев. «А поляки опять наши будут!» – говорил мужик-полотер Бунину. Другие прекрасно понимали, что это большевики своим жестоким самоуправством «разогнали Россию». Даже казачьи области, опора былой Империи, объявляли независимость с единственной целью, чтобы ими не распоряжались Ленин и Троцкий, чтобы они могли самостоятельно договариваться и с Антантой, и с Центральными державами.

Красивое заявление большевиков в действительности подразумевало не что иное, как экспорт революции. «Для нас важно не то, где проходит государственная граница, а то, чтобы сохранялся союз между трудящимися всех наций для борьбы с буржуазией каких угодно наций», – разъяснял Ленин большевицкую позицию по национальному вопросу в декабре 1917 г. Третьей силой, кроме Германии и антибольшевицких национальных движений, порой прогерманских, порой – проантантовских, на национальных окраинах России повсюду были большевики, «не имевшие отечества». Они стремились установить «пролетарскую диктатуру» на Украине, в Эстонии, Латвии, Финляндии, Закавказье, а если получится – и в Польше, Германии, Австро-Венгрии, как они это уже сделали в России.

После Октябрьского переворота большевики признали независимость находившейся под германской оккупацией Польши.

Финляндия

В июле 1917 г. Финляндский сейм, возобновивший свою работу, объявил себя носителем верховной власти. Временное правительство этого решения не признало, зато большевики гарантировали финнам независимость в обмен на поддержку их восстания в Петрограде. При этом Ленин рассчитывал на установление советского строя в Финляндии. Большевиками в ноябре 1917 г. были созданы отряды финской красной гвардии, которая попыталась захватить власть 13 ноября 1917 г. во время всеобщей забастовки в Финляндии. К красногвардейцам примкнули многие русские солдаты и матросы из войск, расквартированных в Финляндии (русские войска в Финляндии достигали 40 тыс.). Финские патриоты в ответ создали Оборонительный корпус – шюцкор, во главе организации которого встал генерал-лейтенант Шарпентьер. Красногвардейцы презрительно называли шюцкоровцев – лахтарями (мясниками). В шюцкор шла образованная финская и шведская молодежь, но основу его составили зажиточные финские крестьяне – грамотные и национально настроенные. Они привыкли быть гражданами Финляндии, привыкли работать на своей земле, брать молоко своих стад и вовсе не желали установления на их родине «диктатуры пролетариата». Большинство офицеров и унтер-офицеров русской императорской армии финского происхождения присоединились к шюцкору. Путч 13 ноября провалился.