Я вам не Сталин… Я хуже! Часть вторая: Генеральный апгрейд. - Сергей Николаевич Зеленин

- Устал я что-то сегодня. Вы среди нас самый молодой, поэтому читайте, товарищ комиссар госбезопасности третьего ранга.

Тот, берёт в руки, открывает и читает:

«Московский военный округ… Боевая подготовка частей ВВС округа проводится неудовлетворительно. Налет на одного летчика за декабрь-январь составляет в среднем только 12 часов. Ночным и высотным полетам летный состав не обучен. Сорвано обучение летчиков стрельбе, воздушному бою и бомбометанию. Командующий ВВС округа генерал-лейтенант авиации Пумпур, прикрываясь объективными причинами, проявил полную бездеятельность в организации подготовки аэродромов для полетов в зимних условиях.

В течение зимнего периода в авиационных частях Округа не проведено ни одного учения по взаимодействию со средствами ПВО. Не проведено ни одной тревоги с вылетом истребителей. Управление истребителями в воздухе с командного пункта ПВО совершенно не отработано, радиосвязь не используется, и летчики в радиоуправлении не тренируются.

Комплектование частей ВВС округа личным составом поставлено неудовлетворительно. Летчиков, вообще не летающих на боевом самолете, по состоянию на 1 февраля 1941-го года – 248 человек, или 23 процентов.

Командные кадры назначаются исходя не из деловых качеств кандидатов на должность, а из личностных.

Летчик военной приемки 1-го авиазавода полковник Марцелюк работал вместе с генерал-лейтенантом авиации Пумпур на заводе и был выдвинут им на должность командира 78-й авиадивизии ПВО. Когда же работники отдела кадров ВВС МВО стали протестовать, так как до этого Марцелюк был снят с эскадрильи, а потом с бригады за плохую работу, то генерал-лейтенант авиации Пумпур назначил полковника Марцелюка на заместителя командира 78-й дивизии. Полковник Марцелюк прибыл в округ и начал работать по предписанию начальника Управления кадров ГУ ВВС КА товарища Белова, хотя приказа НКО на него не было.

Командир 166-го резервного полка полковник Минов пьянствовал, разложил полк, но по представлению генерал-лейтенант авиации Пумпур, ему присвоили звание подполковника и назначили командиром полка в 78-й дивизии ПВО.

Командир 99-го авиаполка полковник Вальков сорвал боевую подготовку полка, но генерал-лейтенант авиации Пумпур выдвинул заместителем командира 77-й авиадивизии.

Заместитель командира 23-й дивизии полковник Соболевский подлежал снятию с работы, но генерал-лейтенант авиации Пумпур выдвинул его на должность командира дивизии…».

Почти не слушая Абакумова, я поверх него смотрел на висящую на стене большую карту СССР и, видел на ней – не реки, горы и равнины, а…

Человеческие трупы!

Много трупов. Очень много трупов. Десятки миллионов трупов.

Одиночные трупы, разбросанные россыпью в случайном порядке, уложенные стройными рядами в несколько слоёв, наваленные бесформенно-безобразными кучами… Целые трупы, прострелянные, колото-рублено-резанные, с выбитыми мозгами и выпущенными кишками, сожжённые до головёшек, растерзанные на неузнаваемые фрагменты… Ещё свежие – сочащиеся тёплой кровью трупы, уже окоченевшие, тронутые тлением, разлагающиеся и поедаемые опарышами, уже в виде скелетов или отдельных костей… Трупы уже достаточно поживших - обессиленных возрастом и многолетним трудом стариков и старух, трупы ещё полных сил мужчин и женщин, трупы когда-то полных надежд юношей и девушек – которым ещё жить и жить, трупы совсем мало поживших детей, трупики ещё не начавших жить младенцев.

Трупы в полях, лесах, горах, вдоль шоссейных и железных дорог, в сожжённых дотла сёлах и стёртых в щебень до фундаментов городах… Трупы расстрелянных, повешенных, задушенных в «Gaswagen-душегубках», уморенных голодом на оккупированной территории, убитых в бою в прифронтовой полосе и умерших от дистрофии в глубоком тылу…

А над всем над этим - гордо реют, «чёрным молниям подобны» - «МиГи», «Яки» и прочие «лакированные гарантированные рояли». А в них – трижды, дважды и просто Герои Советского Союза, с откормленными на лётных спецпайках и ленд-лизовском шоколаде мордами.

Абакумов продолжает читать, с Московского военного округа, перейдя на Особый западный:

« - …В авиационных полках ближайших к границе, то есть 33 иап (Пружаны), 41 иап (Белосток), 31 иап (Ковно), 21 иап (Рига и Виндава) отсутствие всякой настороженности, личный состав во главе с командирами «успокоился» и о боевой готовности, сокращении сроков приведения полка к вылету по тревоге не думает. Так, например, на аэродроме Ковно самолеты СБ 54 сбп стояли в два и местами в три ряда. Это не позволило бы, при необходимости, произвести быстрый вылет. После сделанных указаний самолеты были поставлены в один ряд.

В 41 иап и 33 иап летный состав расположен в городе на большом удалении, на сбор по тревоге требуется 1,5–2 часа…

Авиационные базы, обслуживающие сейчас части, выдвинутые к границе, с трудом обслуживают только их, поэтому каждую новую часть принимать будет некому и они окажутся в тяжелом положении. Резервных баз нет.

Аэродромное строительство в ЗапВО и ПрибВО идет медленно, площадок, подготовленных для маневра, как правило, нет…

...В большинстве проверенных полков дисциплина стоит не на высоком уровне. Большое количество пьянок с дебошем. Большое количество столкновений в воздухе (31 иап), невыполнение требований по безопасности полетов...

...Технический состав не совершенствуется, плохо знает материальную часть, техническая учеба организована плохо. Летчики их работу не контролируют, со стороны инженеров контроль также слабый…

...Летный состав не участвует в подготовке самолета к полету, материальная часть готовится без летчика, время, отводимое на осмотр материальной части, часто не выдерживается и сама цель осмотра смазывается…»92.

Я его почти не слышу, «подсознание» взбунтовалось и выдаёт мне когда-то читанное - которое я уж было и, забыл:

«Горят дома, рушатся здания дворцов культуры, школ, институтов, театров и многих учреждений. Город превращается в кромешный ад… Пожарные и бойцы противовоздушной обороны делают все возможное: растаскивают горящие крыши, извлекают людей из-под обломков… А с почерневшего от дыма неба продолжают сыпаться бомбы… Центральная часть города объята пламенем невероятно больших масштабов. От перегрева воздуха и сотрясений поднялся небывалой силы ветер, он удлиняет огненные крылья пожаров, и теперь кажется, воспламеняется небо и все пространство – от горизонта до горизонта. На Волге, она еще проглядывается сквозь завесу взрывов, закрыв полнеба, поднимается гигантский фонтан огня.  Пламя рвется ввысь, там закручивается клубами, выпускает черный дым. Пламя разлетается в стороны. Пламя падает в реку. Пламя лижет воду, жрет ее, и широкая лента огня течет по Волге. Я обомлела – горит Волга! Все горит – земля, небо, вода. В этом пожарище сновали девочки-медсестры, они на носилках выносили раненых из боя на переправу и сами падали под обстрелом. Криков уже не было слышно от залпов орудий. Раненые прыгали с пятых этажей, потому что дома рассыпались от взрывов…»93.

«Дорогая мамочка… <…> Ночью, на фронте я видел сон – вошел в комнату, ясно зная, что это твоя комната, и увидел пустое кресло, ясно зная,