Волкодав - Мария Васильевна Семенова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Летмал надул щёки, вытаращил глаза, размашисто шагнул вперёд… и пырнул венна длинным ножом, целя в живот. Пока он готовился, замахивался и делал шаг, Волкодав при желании успел бы сделать с ним многое. Например, скользнуть вперёд, припадая к траве, и прицельно вмазать опять же ногой, начисто лишив мужского достоинства.
Я с ним разговаривал…
Венн ограничился тем, что слегка отступил в сторону, пропуская мимо себя руку Летмала с ножом и одновременно разворачиваясь ему за плечо. Летмал ощутил возле основания шеи чужую ладонь, и его, семипудового, вдруг осадило вниз, да так, что согнулись коленки и разом стало не до того, чтобы кого-то бить: на ногах удержаться бы!… Так бывает, когда неожиданно хватают за лодыжки из-под воды. Чёрный страх сдавил сердце, Летмал судорожно рванулся вверх и вперёд, но стало ещё хуже. Пока он силился выпрямиться, цепляя руками воздух, что-то мягко подхватило его под челюсть и начало… сворачивать голову…
Летмал заорал во всю силу лёгких, поняв, что его убивают. Такого ужаса он в своей жизни не испытывал ещё никогда. Но Волкодав убивать его не намеревался. Хотя искушение было сверх всякой меры. Пригнув к земле, он безжалостно завернул Летмалу кисть и взял нож, выпущенный онемевшими пальцами. Почти сразу сын старейшины с изумлением обнаружил, что его выпустили. Даже и рука осталась при нём. И голова, кажется, тоже. Он стал подниматься, точно сбитый с ног бык. И, как тот бык, медленно переваривал случившееся, тугодумно соображая, как же быть дальше.
Ради тебя, Мать Кендарат. Ради тебя…
– Иди отсюда! – хмуро сказал ему Волкодав. Он стоял между нарлаком и Эврихом с Рейтамирой. В это время молодая женщина шевельнулась, почувствовала бережное объятие, смутно напомнившее ей о чём-то очень хорошем, потом ощутила боль в боку и бедре, сразу всё вспомнила, приоткрыла глаза, увидела над собой Эвриха, а поодаль своего мужа со сжатыми кулаками… и старшего из чужеземцев, заступавшего ему путь. «Беги, добрый человек, он убьёт тебя!…» – захотелось ей крикнуть, но крика не получилось, только жалобный стон без слов, полный отчаяния.
По мнению Волкодава, Летмалу уже полагалось бы уразуметь, что миновать его он не сумеет. Вот тут он ошибался. Стоило Рейтамире пошевелиться, и Летмал обратил на неё налитый кровью взгляд. Ни разу никто ещё не мешал ему срывать на ней дурной нрав. Не помешают и теперь. Не имело никакого значения даже то, что рослый венн всё ещё стоял на пути, держа отобранный нож. Летмал зарычал и рванулся вперёд…
Терпение Волкодава лопнуло, как тетива, перетёртая костяными пятками стрел. Наверное, скудное у него было терпение. Наверное, Мать Кендарат снова строго осудила бы его. Ну и пускай. Сам он полагал, что цацкался с обидчиком женщин уже сверх приличия. Кулак Летмала, тяжёлый, как мельничный жёрнов, устремился ему в лицо, но вместо столкновения с податливой плотью провалился неизвестно куда. Волкодав выбросил вперёд руку и ткнул молодого нарлака согнутым пальцем в то место тела, которое ещё на каторге показал ему рано поседевший мономатанец. На языке чернокожего племени оно называлось «помолчи немножко». Величиной оно было не больше ежевичной ягоды и располагалось у каждого человека по-разному, да и тыкать в него следовало строго определённым образом… Волкодав справился. Из могучего тела словно бы разом выдернули все кости, обратив его в студень. Летмал распластался на траве и безвольно обмяк. Он оставался в сознании и, видимо, от испуга терял последний рассудок. Но не мог пошевелить даже губами. Только глаза вращались и полоумно лезли вон из орбит.
Когда Волкодав присел на корточки рядом с Эврихом, Рейтамира беззвучно плакала, доверчиво прижимаясь к арранту и пряча лицо у него на плече. Эврих гладил её по голове, по худенькой узкой спине, стараясь утешить.
– Ты его?… – почти шёпотом спросил он Волкодава. Он мог бы поклясться, что видел, как в серо-зелёных глазах венна постепенно гасли жёлтые звериные огоньки.
– Не убил, – проворчал Волкодав. – Напугал. Отлежится к утру.
Рейтамира повернула голову, подняла мокрое от слёз лицо и всхлипнула уже в голос:
– Возьмите с собой, добрые люди!… Я служить вам буду… и матушке Сигине… рабой назовусь!… Мне… только в реку теперь…
Слёзы душили её.
Эврих оглянулся на спутника. Можно подумать, мало им было пожилой женщины на шее. Беда только, учёный аррант откуда-то знал: ему легче было бы остаться здесь самому, чем не послушать этой мольбы.
Хотя закон просвещённой Аррантиады в подобных случаях неизменно держал сторону мужа…
– Конечно, возьмём, – сказал Волкодав. Его-то заумные рассуждения не донимали. – И рабой себя не зови.
Он встал. Эврих передвинулся, просунул ладони (молясь про себя, чтобы Рейтамира не подумала скверного) и поднялся сперва на колено, потом и во весь рост. Его изумило, как легко оказалось нести её на руках.
Сумасшедшая взволнованно ждала их у края худосочного огородика. Она видела всё, что случилось на пустоши.
– Сейчас пойдём, госпожа, – сказал ей Волкодав. – Утра дожидаться не будем.
Я когда-нибудь стану героем, как ты.
Пусть не сразу, но всё-таки я научусь.
Ты велел не бояться ночной темноты.
Это глупо – бояться. И я не боюсь.
Если встретится недруг в далёком пути
Или яростный зверь на тропинке лесной -
Попрошу их с дороги моей отойти!
Я не ведаю страха, пока ты со мной.
Я от грозного ветра не спрячу лицо
И в суде не смолчу, где безвинных винят.
Это очень легко – быть лихим храбрецом,
Если ты за спиною стоишь у меня.
Только даром судьба ничего не даёт…
Не проси – не допросишься вечных наград.
Я не знаю когда, но однажды уйдёт
И оставит меня мой защитник, мой брат.
Кто тогда поспешит на отчаянный зов?
Но у края, в кольце занесённых мечей,
Если дрогнет душа, я почувствую вновь
Побратима ладонь у себя на плече.
И такой же мальчонка прижмётся к ногам,
Как теперешний я, слабосилен и мал,
И впервые не станет бояться врага,
Потому что героя малец повстречал.
