Иностранные формирования Третьего Рейха - Сергей Игоревич Дробязко

Розенберг же, помимо политических мотивов, видел и явный экономический выигрыш от этой затеи. По его мнению, эти деревни позволили бы контролировать производство и захват сельскохозяйственной продукции. «Опираясь на эти опорные пункты, — утверждал вслед за Розенбергом заведующий экономическим отделом генерального комиссариата, — надо попытаться вовлечь в полицию оседлое местное население и тем самым оказать поддержку немецким войскам»{1406}.

В результате осенью 1943 г. началось создание сети «оборонных деревень», преимущественно в районах, граничащих с лесными массивами. Так, в Барановичском округе их было организовано 14, в Слонимском, Новогрудском и Слуцком округах, — примерно по 10. Главной задачей гарнизона этих деревень было отражение партизанских нападений, а также вылавливание одиноких диверсантов и разведчиков. Для несения такой, в общем-то, непростой по тем условиям даже для регулярных частей, службы немцы выдавали местным жителям не более 20 старых советских винтовок с небольшим боезапасом к ним. Первоначально, пока партизаны не разведали реальную военную силу «оборонных деревень», их наличие в том или ином районе приносило некоторые положительные результаты. Однако со временем стало ясно, что гарнизоны этих деревень не могут обороняться против лучше вооруженного и большего по численности врага. По словам наместника Белорусского центрального совета (БЦР) в Вилейском округе Иосифа Малецкого, к середине 1944 г. «они производили только провоцирующее воздействие на польских и коммунистических партизан, заставляя их мстить мирному белорусскому населению». В общем, и с политической, и с военной точки зрения идея «оборонных деревень» не оправдала себя. Кроме того, их население не подлежало мобилизации в Белорусскую краевую оборону (БКА), что, естественно, лишало последнюю значительного контингента более-менее подготовленных и обстрелянных призывников.

В связи с этим президент БЦР Радослав Островский 25 мая 1944 г. обратился к генеральному комиссару Курту фон Готтбергу с письмом, в котором просил прекратить создание «оборонных деревень». Готтберг откликнулся на просьбу Островского и приказал ликвидировать эти деревни не только в Слуцком округе, но и в других районах{1407}.

Батальоны «вспомогательной полиции порядка»

Рост партизанского движения ясно давал понять, что с ним нельзя справиться небольшими отдельными отрядами, которые к тому же были привязаны к месту проживания своего личного состава. Поэтому уже в 1-й половине 1942 г. немецкие полицейские органы в рейхскомиссариатах приступили к созданию из местных добровольцев «шума»-батальонов, которые предполагалось использовать в антипартизанских операциях. По замыслам немецкого полицейского руководства они должны были представлять собой территориальные охранные части, подобные батальонам КБС, но более крупные, мобильные, лучше вооруженные и с более широким оперативным районом. В немецкой системе правопорядка их аналогом являлись так называемые военизированные полицейские батальоны и полки, которые в больших количествах действовали на оккупированных советских территориях.

Формирование белорусских «шума»-батальонов было обусловлено теми же причинами и проходило в три этапа: в июне — августе 1942 г., сентябре — октябре 1943 г. и в феврале — марте 1944 г. В результате к апрелю 1944 г. было сформировано 11 батальонов (45—49-й, 60-й, 64—67-й и 69-й), 1 артиллерийский дивизион (56-й) и 1 кавалерийский эскадрон (68-й) «шума». Динамика численности личного состава этих батальонов была следующей: 20 декабря 1943 года — 1481, 30 января 1944 года — 1499 и, наконец, 29 февраля 1944 года — 2167 человек{1408}.

По штатному расписанию каждый батальон должен был состоять из штаба и четырех рот (по 124 человека в каждой), а каждая рота — из одного пулеметного и трех пехотных взводов. Иногда в состав батальона входили также технические и специальные подразделения. Как можно убедиться на примере белорусских батальонов, штатная численность личного состава в 501 человек на практике колебалась от 200 до 700. Как правило, батальоном командовал местный доброволец из числа бывших офицеров польской или Красной Армии. Тем не менее в каждом из них было 9 человек немецкого кадрового персонала: 1 офицер связи с немецким полицейским руководством и 8 унтер-офицеров. Интересно, что срок службы в таком батальоне определялся специальным контрактом и составлял шесть месяцев. Однако зачастую этот срок автоматически продлевался{1409}. В организационном и оперативном отношении все эти части были подчинены начальнику полиции порядка генерального округа Белоруссия оберштурмбаннфюреру СС Эберхарду Герфу и действовали в Западной и Центральной Белоруссии. Единственным исключением был «шума»-батальон № 69. Он располагался в тыловом районе группы армий «Центр» и подчинялся руководителю СС и полиции в Могилеве{1410}.

После окончания подготовки каждый из батальонов получал свой оперативный район. В целом эти части «шума» были распределены следующим образом: 45-й и 60-й батальоны — в районе Барановичей; 46-й и 65-й батальоны — в районе Новогрудка; 47-й и 49-й батальоны — в районе Минска; 48-й батальон — в районе Слонима; 64-й батальон — в районе Глубокого; 66-й батальон — в районе Слуцка; 67-й батальон — в районе Вилейки; 69-й батальон — в районе Могилева{1411}. Перед личным составом батальонов были поставлены задачи следующего характера:

— защита войскового и оперативного тыла действующей армии от агентурных и диверсионных действий противника;

— охрана и оборона всех видов коммуникаций, имеющих значение для фронта или экономики Германии;

— охрана и оборона объектов, имеющих значение для Вермахта и германской администрации (базы, склады, аэродромы, казармы, административные здания и т. д.);

— активное осуществление полицейских и, в случае необходимости, войсковых мероприятий по подавлению антигерманских выступлений в тыловых районах группы армий «Центр» и в генеральном округе Белоруссия{1412}.

В июне 1944 года, после начала советского наступления в Белоруссии, часть «шума»-батальонов была разгромлена, а часть (например, 60-й, 64-й и 65-й батальоны) отведена в Польшу, где они впоследствии вошли в состав 30-й гренадерской дивизии войск СС, речь о которой пойдет ниже.

Белорусский батальон железнодорожной охраны

В конце октября 1942 г. немецкая дирекция железных дорог в генеральном округе Белоруссия обратилась к Ивану Ермаченко, который в это время являлся шефом белорусской самообороны, с запросом: не мог бы он организовать батальон железнодорожной охраны. Условия, которые при этом предложила дирекция, были, с точки зрения Ермаченко и его помощников, вполне приемлемыми. Поэтому на немецкое предложение он решил ответить согласием. Неделей позже состоялась встреча руководства БНС с начальником немецкой охраны железных дорог (Bahnschutz) Штримке, который находился в подчинении у