Иностранные формирования Третьего Рейха - Сергей Игоревич Дробязко

ни, тем более, уничтожить его и только зря несли потери. Поэтому оккупационные власти делали все, чтобы создать более крупные, мобильные и лучше подготовленные формирования, которые могли бы обеспечить порядок, хотя бы в пределах своего района. В Белоруссии эти мероприятия приобрели характер создания сил самообороны.

Корпус белорусской самообороны

29 июня 1942 г. генеральный комиссар Белоруссии Вильгельм Кубе опубликовал проект указа о Корпусе белорусской самообороны (Корпус беларускай самзаховы; КБС). Разработка планов по его созданию была поручена Центральному совету Белорусской народной самопомощи (БНС), а создание отдельных формирований — органам местного самоуправления{1400}.

В начале июля 1942 г. офицер связи руководителя СС и полиции в Белоруссии с белорусскими полицейскими формированиями бывший капитан Польской армии Франц Кушель разработал план, по которому следовало в дальнейшем разворачивать КБС. Согласно этому плану предполагалось иметь следующую структуру корпуса:

Штаб корпуса должен был располагаться в Минске;

1-я дивизия (дислокация в Минске; оперативный район — Минский и Слуцкий округа);

2-я дивизия (дислокация в Барановичах; оперативный район — Барановичский, Новогрудский и Слонимский округа);

3-я дивизия (дислокация в Вилейке; оперативный район — Вилейский, Лидский и Глубокский округа);

вспомогательные службы{1401}.

Находясь формально в распоряжении Центрального совета БНС, корпус должен был подчиняться руководителю СС и полиции на правах вспомогательного формирования.

15 июля 1942 г. руководитель СС и полиции в Белоруссии бригадефюрер СС Карл Ценнер ознакомился с планом создания КБС и внес свои изменения. Согласно поправкам Ценнера, вместо развертывания трех дивизий предполагалось создать сеть антипартизанских подразделений по всему генеральному округу. Поэтому в каждом районе должны были быть организованы добровольческие формирования КБС силой от роты до батальона, которые бы подчинялись местным руководителям немецкой полиции в оперативном отношении и сфере подготовки. Руководство БНС было вынуждено согласиться с мнением Ценнера, после чего уже 16 июля 1942 г. был отдан окончательный приказ о формировании КБС{1402}. Чтобы создать видимость того, что корпус находится под белорусским руководством, немцы на все высшие командные-должности в нем разрешили на-значить белорусов. В результате к апрелю 1943 г. верховное командование КБС выглядело следующим образом:

Шеф (главный комендант) КБС — руководитель Центрального совета БНС Иван Ермаченко;

Начальник штаба БНС — подполковник Иосиф Гутько;

Главный референт («военный министр») БНС и начальник ее военного отдела — капитан Франц Кушель. В его подчинении в каждом округе Белоруссии находились специальные окружные референты, которые должны были отвечать за формирование местных батальонов самообороны{1403}.

Согласно приказу Ценнера, мобилизация в КБС должна была проводиться на добровольной основе, однако часто местные немецкие власти не придерживались этого обязательства. В связи с этим все, что касается численности личного состава корпуса, до сих пор является спорным моментом в его истории. Советские источники утверждают, что добровольцев не было вообще, поэтому оккупанты начали принудительную мобилизацию. Однако из-за противодействия партизан и нежелания населения служить в этом формировании и она не дала ожидаемых результатов. Этого не подтверждают белорусские источники. Так, Кушель писал позднее, что извещение о создании КБС вызвало среди населения «небывалый энтузиазм» и убеждение, что корпус справится наконец с партизанами и станет основой будущей белорусской армии. Наплыв же добровольцев был так велик, что немецкие и белорусские власти просто не знали, что с ними делать. Из-за явной тенденциозности источников обе эти точки зрения следует воспринимать очень осторожно. Как правило, коммунисты всегда значительно преуменьшали численность подобных формирований, а националисты, наоборот, преувеличивали. Истина обычно лежит где-то посередине. Согласно отчету Кубе, по состоянию на октябрь 1942 г. в КБС было завербовано около 15 тыс. человек. Из него также следует, что действительно не все из них были добровольцами. Например, принудительная мобилизация была проведена в Ганцевичском округе. Однако и отрицать «народный энтузиазм» также не стоит. Так, в Белостокском округе, который вообще не относился к генеральному округу «Белоруссия», в КБС захотело вступить действительно значительное количество добровольцев{1404}.

Призыв в корпус проходил в течение двух месяцев, в результате чего Кушель смог сформировать около 20 батальонов и несколько более мелких частей. Обычно каждый батальон самообороны состоял из трех пехотных рот и одного эскадрона кавалерии. В каждой роте было по 100–120 человек, а в эскадроне — около 100. Каждый батальон имел двойное подчинение: белорусское и немецкое. Как правило, батальоном командовал белорусский офицер, а немец исполнял при нем обязанности советника и офицера связи с местным немецким полицейским начальником.

В целом акция по созданию КБС не принесла ее немецким инициаторам желаемого результата. Анализируя причины провала его использования, начальник полиции порядка генерального округа «Белоруссия» штандартенфюрер СС Клепш писал в апреле 1943 г.: «Во-первых, несмотря на многочисленные просьбы, Вермахт не предоставил необходимое количество оружия. Во-вторых, как только стало известно о создании КБС, белорусские бойцы самообороны вместе со своими семьями начали подвергаться постоянному террору со стороны бандитов (советских партизан). В-третьих, за редчайшим исключением, эти люди были абсолютно ненадежны и легко поддавались воздействию пропаганды противника. Имели место случаи, когда крупные патрули КБС, вооруженные винтовками и автоматическим оружием, добровольно переходили на сторону бандитов»{1405}. Формально эти причины послужили поводом для расформирования КБС.

«Самооборонные деревни»

Тем не менее даже после расформирования КБС идея охраны оккупированной территории силами самообороны не умерла, как казалось, окончательно. Летом 1943 г. она возродилась в виде так называемых «охранных деревень» и была связана с проектом Розенберга по внедрению в восточных областях «нового порядка землепользования». Главной своей целью этот проект ставил привлечение белорусских крестьян на сторону новой власти, поскольку обещал им наделение землей в полную собственность. Проект имел больше пропагандистский характер, так как окончательно аграрный вопрос немцы собирались решать только после завершения войны. Пока же предусматривалось, что «при наделении земельными участками следует иметь в виду в первую очередь и преимущественно тех крестьян, которые оказывали содействие в борьбе против партизан». «Оборонные деревни» и явились тем местом, где крестьянин мог получить землю в свою полную собственность.

По сути, «оборонные деревни» явились компромиссом между политическим и полицейским руководством оккупированных территорий, так как новый руководитель СС и полиции в Белоруссии штандартенфюрер СС Эрих Эрлингер понимал всю их неэффективность с военной точки зрения.