Ящик водки - Альфред Кох

– Да Степаныч как узнал, что Аркашу повязали, – руки в ноги и на дачу. Меня – нет, говорит. Заболел…

– Опа! Мудрый. Надо у него учиться.

– Ребят, идите отсюда, Христа ради. Кабы чего не вышло. Вон у Вовки пистоль, я по глазам вижу. Идите подобру-поздорову.

– Ладно, сейчас уйдем. Только ты скажи – их вывезли или еще здесь, в Белом доме, держат?

– Я не знаю… Не думаю, чтобы вывезли. У нас здесь у ФСБ есть пост. Мне кажется, их там держат. Не знаю… Идите. Все. Я и так вам много сказал.

Возвращаемся из Белого дома обратно в мэрию, в здание напротив, в штаб. Сидим. Тупое оцепенение. Что делать? Где искать? В ментовку звонили, там ничего не знают. Позвонил Чубайс:

– Ну, что-нибудь удалось разведать?

– Да похвастаться нечем… Но вроде они еще здесь, в Белом доме.

– В Белом доме, говоришь? Это важно. Значит, торговаться будут. Это хорошо. Торговаться – это хорошо. Ну, смотрите телевизор. Сейчас мы начнем отвечать. Нам уже терять нечего.

– А какой канал смотреть-то?

– НТВ, экстренный выпуск. Сейчас Киселев выступит.

– А что не ОРТ?

– Ну, тут сложности. Березе, видите ли, неудобно Коржакова иметь по каналу, который тот ему дал.

– А-а-а… Ишь как неказисто. И РТР по этой же причине?

– Ну, вроде того. Государственный канал. Неудобно. А вдруг не мы победим? Отвечай потом.

– Ясно. В общем, все как обычно. Удивляться нечему.

– Ну да.

– А Гусяра – молодец. Не зассал.

– А ему тоже, как и нам, до фени. Его все равно, если что, Коржаков приморит. Ты же знаешь, они давнишние «друзья».

– Ну хоть повеселитесь напоследок. Уж не подкачайте. Ждем серьезную раз-влекуху.

Поздно. Где-то часа в два. Началось. Экстренный выпуск «Сегодня». Тревога и гнев на лице Евгения Алексеевича. Предпринята попытка государственного переворота… Арестованы сотрудники избирательного штаба Ельцина… Реставрация не пройдет… Попытка будет пресечена… Силы реакции…

В голове – какой переворот? Что он несет? Боже мой, какая чушь! А потом мысль – все правильно. Содержание не имеет значения. Главное, жути нагнать. Эти шопенгауэры в погонах должны услышать то, что они ни в коем случае не предполагали услышать. Вот то, что они заговорщики, – для них новость. Такого хода они не просчитывали. Теперь они находятся в состоянии ступора.

Они ведь как думали? Повяжем этих коробейников. Чубайс приползет на брюхе их спасать, все сдаст и тихо отвалит. Вот и славненько, вот и чудненько. Катись колбаской… Уноси ноги, пока жив… Скотина. Или все-таки посадить? Или так…

А тут на тебе: где «на брюхе»? Нет «на брюхе»! Где «все сдаст»? Нет «все сдаст»! Что-то мы не так рассчитали… Что теперь делать? Спокойно… Не психовать! Как-то все не так развивается. Не в ту сторону. Что-то эти подонки-коммерсы задумали. Кабы знать.

СМИ подхватывают. «Эхо Москвы», Интерфакс, другие радиостанции. Наконец уже и ОРТ, и РТР со ссылкой на НТВ. Западники зашевелились. Ой-ой-ой, в России опять переворот. То ли он украл, то ли у него… Коржаков с Чубайсом застрелили Ельцина… Березовский с Гусинским объединяют бизнесы, и, на самом деле, это один и тот же человек… Медведи, которые, как известно, спокойно расхаживают по улицам русской столицы, взбесились и съели своих дрессировщиков: Аркадия Лисовского по кличке Аркаша, и Сергея Евстафьева по кличке Лис. А теперь давайте посмотрим репортаж из ночной Москвы. Три часа ночи. Видите – улицы пусты! Медведи съели всех.

Я сел в машину и поехал в Дом приемов к Березовскому, на Новокузнецкую. Там народу не много. Все те же и еще Немцов. Все возбужденные, веселые. Видно, что страшно, но отступать не собираются.

Дальше – неотчетливо. Вот я помню, что первым нервы не выдержали у Барсукова и он позвонил Чубайсу. А Чубайс говорит, что это он не выдержал и позвонил Барсукову. Так или иначе, но Чубайс орал… То, что Чубайс кричал, не имело никакого смысла: «Я тебя, козел, посажу… ты у меня до утра не доживешь… Пожалеешь, гад, что родился на свет… Если хоть один волос упадет с их головы, ты мне за все ответишь!»

Стоящий рядом с Чубайсом Гусинский посмотрел на него как на сумасшедшего: ни одной из перечисленных угроз Чубайс не мог реализовать даже в самых сокровенных мечтах. Посудите сами: человек с улицы, изгнанный из правительства чиновник, который «во всем виноват», прямо угрожает расправой директору ФСБ. Это уже тянет на приготовление к террористическому акту в отношении государственного деятеля.

Фактически с Чубайсом случилась форменная истерика. И то сказать – полгода в диком напряжении, все пашут как кони, задвинули все свои амбиции, объявили «водяное перемирие», и тут эти «васильковые околыши» собираются посадить Аркашу с Сергеем, да, впрочем, и их всех. Присвоить себе результаты их труда. Опять паразитировать на Ельцине еще четыре года.

Тон Барсукова был примирительный. Да ладно тебе: «Да успокойся. Да разберемся. Давай утром созвонимся. Ничего с ними не случится. Да я не знаю, о чем ты… Похоже, что он не ожидал такого напора».

Около трех ночи. Может, чуть больше. Татьяна Дьяченко с тревогой – папа позвонил. Он проснулся, смотрит телевизор. Плохо с сердцем. Вызвали врачей. Что делать будем?

Проходит еще полчаса. Звонок:

– Забирайте своего Евстафь ева.

– А Лисовский?

– Чуть позже. Где-то через час и его отпустим.

– Где забирать-то?

– Подъезжайте к Белому дому.

Есть! По всему видно – струхнули. Не ожидали нашей атаки. А ведь не соврал Ротов. Там и держали. Не оформляли арест. Хотели торговаться. Не вышло!

Сажусь в машину, еду к Белому дому. Стою, жду. Ночь. Показался… Не через проходную, а через открытые автомобильные ворота, пешком, выходит ошалевший Аркадий. Люди, которые его сопровождают, остаются по ту сторону ворот. Я выхожу навстречу. Прямо как в фильме «Мертвый сезон». Яркие уличные фонари освещают въезд в Белый дом со стороны гостиницы «Мир». Все дальше кругом – темнота. Я его обнимаю, мы садимся в машину и едем обратно к Березовскому.

По дороге Аркаша звонит жене: «Все в порядке. Нет, не пьяный, но сейчас буду. Нет, не жди. Все нормально. Да, Алик здесь. Вот рядом сидит. К Березовскому. Потом объясню. Все, спи. Пока».

Приезжаем. Мы с Аркашей и Немцовым накатили коньячку. «Хеннесси Икс О». По стакану. Неплохо. Вожди смотрят на нас с брезгливостью. Да пошли они… Еще разочек. Хорошо.

– Борис Абрамыч, а пожрать у тебя есть чего?

– Позови официанта, он принесет меню. Не знаю, может, еще есть что-нибудь. Ночь на дворе.

– Жрать охота. Там меня не кормили целый день.

– Понимаю… Ну, бутербродов-то точно найдем. А скажи, Аркаш, о чем тебя спрашивали?

– Откуда деньги взял. Что еще… Да больше ничего. Пугали. Говорили – посадят.