Магия (сборник) - Андрэ Нортон

Опираясь локтями о стол, поддерживая руками подбородок, Тамара смотрела в лежавшее на столе зеркало. Но она не отражалась в зеркале, не было в нем и окружающей обстановки. Вся поверхность зеркала была покрыта серебристым клубящимся облаком, которое постоянно изменялось.

Холли чувствовала силу воли Тамара, та приказывала чему-то произойти.

Когда она смотрела в зеркало, у нее начинала кружиться голова и она не могла смотреть долго. А Тамара сидела неподвижно, почти не дыша, и приказывала…

Облако приобрело форму. На мгновение Холли показалось, что она отчетливо видит лицо. Потом вернулось облако. Тамара вздохнула, бессильно откинулась на спинку. Глаза ее закрылись. Холли хотела подойти к ней. Но в этом сне она словно была прикована к полу. Лицо в зеркале… неужели в зеркале Тамары она видела маленькое четкое изображение своего отца?

Но как отец мог оказаться в доме Тамары? Холли лихорадочно огляделась, но отца не увидела. И в этот момент Тамара открыла глаза, посмотрела прямо на Холли, поймала ее взгляд и удержала его. Холли видела, как зашевелились губы Тамара. И хотя не слышала слов, точно знала, что это за слова:

Всеми силами земли и моря

Я говорю: да будет так.

Всей мощью луны и солнца,

Как я хочу, да будет сделано.

И снова, медленней, с паузами после каждого слова, как будто впечатывая в память Холли: «Да будет так!»

Тамара подняла руку, пальцы ее начертили в воздухе знак, который на мгновение засветился, словно был написан огнем. А потом…

Холли проснулась в своей постели. Было очень темно. Вокруг слышались обычные звуки дома-амбара. Амбар как будто каждую ночь, когда все спят и никто не может услышать, уверял себя в том, что он еще цел и невредим.

Холли прошептала последнее послание Тамары: «Да будет так!» Она не испытывала ни малейших сомнений в его значении. Будет еще одна телеграмма. Ну, может, не завтра, и не на следующей неделе, и не в следующий месяц, но обязательно придет — на этот раз хорошая телеграмма. И их маленький мир снова изменится, с темного Левого пути вернется на солнечный Правый. Где бы ни была теперь Тамара, она применила свою магию к папе И он вернется домой!

Но теперь Холли должна использовать собственную магию — магию ради Димсдейла. У нее нет силы Тамары, есть только воля и то, что она в состоянии придумать. Но она стремится к этому, и это должно быть сделано!

Утром в воскресенье у них не было возможности пойти к лабиринту. Воскресенье — церковный день, и Холли снова приходилось сдерживать нетерпение. Она знала также, что никому, даже Джуди, не должна рассказывать о последнем сне. Почему-то она была уверена, что если будет рассказывать о нем, это уничтожит магию Тамары.

После обеда дедушка словно не находил себе места. Он не стал просматривать груду старых садовых каталогов, что всегда делал во время отдыха.

Наконец бабушка спросила:

— Что с тобой, Лютер? Ты как кот на горячих кирпичах. Тебя что-то тревожит.

— Я знаю, сегодня воскресенье, Мерси. Но мне хочется поглядеть на старый лабиринт. Не работать, нет, просто поглядеть. Не знаю, почему это так засело в голове, но засело.

Бабушка ответила не сразу. Встала со стула, на котором сидела со стопкой номеров «Нэшнл джиографик».

— Странно, что ты это говоришь, Лютер. Со мной то же самое. Хорошо, допустим, мы все пойдем и посмотрим. Завтра я отнесу миссис Холмс кое-какие травы, приправы для еды. Если у меня найдется что ей сказать, она придет на городское собрание.

И вот все пошли за дедушкой туда, где он нашел проход в стене лабиринта. Холли искала котов-стражников. И была уверена, что хоть кусты и разрослись, она видела следы прежней обработки. Она не знала, можно ли будет потом обратить на них внимание дедушки и сумеет ли он что-то из них сделать, но они были здесь, они только ждали, чтобы их освободили от того, что выросло поверх.

Между этими скрытыми стражниками находился вход, и все действительно увидели мощеную тропу в зеленом туннеле, гораздо более просторную, чем можно было подумать, глядя на спутанные внешние стены. Ничего тревожного или запретного в этом проходе не было, и дедушка сразу вступил в него.

— Посмотрю, — бросил он через плечо, — далеко ли можно пройти. Но тут чище, чем снаружи…

Он сделал первый поворот направо. И снова путь был относительно свободен. Как будто лабиринт просто ждал, кто первым пройдет через него. Время от времени бабушка останавливалась, трогала тронутые морозом растения или подбирала сухой листок.

— Да тут настоящая стена лаванды, Лютер, — возбужденно воскликнула она. — А это, мне кажется, мята. А это, конечно, тимьян! Наверно, сохранились под защитой кустов. Розмарин — — это настоящий розмарин!

Снова они повернули. На четвертом повороте какой-то каприз растительности позволил ясно увидеть больших котов. Дедушка остановился, глядя на них.

— А это что такое? — спросил он. — Вы только поглядите: как вырезаны кусты! Никогда такого не видел. — Неожиданно он смолк. — Очень странно… помнишь картинку в «Джиографик», Мерси? Сад в Англии, где все кусты обрезаны так, что похожи на птиц и животных. Завтра, — его явно охватывало все большее и большее волнение, — я пойду прямо к мистеру Корри. Он не садовод, но знает старые вещи. Он удивится, увидев это.

— Может, есть и другие, — предположил Крок — Только заросли. Если их очистить…

— Конечно! — возбужденно кивнул дедушка. — Только надо подумать, как правильно это сделать, чтобы ничего не испортить. Нужно быть очень осторожным.

Бабушка, разглядывая котов, поместила очки на место.

— А вот этого в том лабиринте в Вирджинии не было, — заявила она. — Наш лабиринт намного лучше всех остальных. Лютер, можешь, конечно, сходить к мистеру Корри, но ты должен привести сюда и миссис Холм. Она удивится: не нужно ездить в Вирджинию, чтобы увидеть такое!

Дедушке явно не хотелось уходить от котов, но Холли тянула его вперед. Она была уверена, что в лабиринте больше нет никакого дома, но ей хотелось увидеть, что там внутри.

Еще три поворота, и они вышли на открытое место. Здесь все заросло увядшими замерзшими растениями, но можно было разглядеть следы сада Тамары. И бассейн на месте, с небольшой ледяной лужицей на дне.

Бабушка трогала остатки растений, взволнованно распознавала их по стеблям и листьям.

— Тут был большой травяной сад, Лютер. Конечно, большая часть растений мертва. Но смотри, многое росло все эти годы. Трудно в это поверить, Лютер: мы ведь знаем, что сюда никто не приходил и не ухаживал за растениями. Но мы можем посадить их снова. И такого здесь никто никогда не видел!