Избранницы правителей Эёрана: история демонов Нарака. Трилогия (СИ) - Свадьбина Любовь

Мой невольный проводник напряжён. Как бы не попытался сбежать.

– Саламандрочка, лапочка моя, пригнись, посади на себя дядю Кэсса. А если у него всякие дурные мыслишки в голове появятся – кушай его, не стесняйся.

– О‑о, – тянет Саламандра, но присаживаться не спешит.

– Я лучше пешком, и никаких дурных мыслей у меня нет, – шипит в ответ Кэсс. – В моих интересах выдворить тебя отсюда побыстрее и сделать вид, что меня в момент срабатывания магиндикатора дома не было. Так что пошли быстрее, не хочу, чтобы нас увидели вместе!

– Эта магиндикация как в кольцевом городе?

– Да, – отзывается Кэсс уверенно. – Только у нас порог срабатывания ниже, и нас за её срабатывание наказывают сильнее, чем остальных демонов.

Снова колет стыд, но я… просто я так устала сидеть взаперти, что, сбежав, думала лишь как не попасться снова.

– Извини, я не знала.

– Просто уходи быстрее, это лучшее что ты можешь сделать.

И мы отправляемся в путь по ночным улицам гетто. Нас, вопреки страхам Кэсса, не ищут. Тихо и бездемонно не только возле его дома, но и везде. Словно город вымер. Мне не по себе, и потому я иду всё быстрее. Саламандра семенит рядом. Знаю я это только потому, что то и дело касаюсь её горячего бока – в сумраке она полностью сливается с окружающим.

Вдруг ветер приносит аппетитный запах свежего хлеба! Сразу наворачиваются слёзы: немёртвый этот город! Аромат такой живой, манящий, что щемит сердце. Хочется свернуть, идти на него, бежать за свежим хлебом, но я вспоминаю об опасностях ночных походов за едой и мужественно сдерживаю порыв.

А заманчивый аромат нас преследует, манит, разжигает аппетит…

Отвлёкшись на него, не сразу замечаю, что небо слегка светлеет. Теперь на нём различима закрывающая всё гетто мощная решётка, поддерживающие её колонны. Небо в клеточку у них всегда, кроме глубокой ночи.

– Ещё немного, – Остановившись, Кэсс указывает вперёд. – Тут недалеко в подвале дома. Вон, видишь, стена уже видна, контур её заметен. Сейчас тебе надо пойти прямо, свернуть перед стеной налево и там дойти до дома с доской объявлений. Постучишь в дверь раздельно три раза и два раза подряд, скажешь кодовую…

– Стоп! – Опять ухватываю его за локоть. – Ты идёшь со мной. Неужели думаешь, я тебе так просто поверю?

– Да я честно…

– Как увижу выход – отпущу. Не раньше.

– Да я правда…

Дёргаю его вперёд, Саламандра урчит, и Кэсс вздыхает, шагает дальше:

– Мне там делать нечего, ты и сама могла бы договориться.

– Договариваться будешь ты, если обманешь – Саламандра тебя съест.

Саламандра кашляет. Кажется, нервно. Но я же не заставляю её, в самом деле, его есть!

У подступа к стене дома ниже, чем в уже пройденной части гетто. Мы идём между их тёмных коробок всё быстрее и быстрее. Предчувствие свободы наполняет ноги силой.

ЩЁЛК!

В лицо ударяет ослепительный свет. Грохочут открывающиеся окна и двери.

– Стоять! Не двигаться! Не колдовать! Руки вверх!

Сердце падает, я вскидываю руки, прикрываю слезящиеся глаза. Мы… окружены. Тёмные фигуры демонов всех мастей на крышах, в окнах. И со всех сторон прожекторы. Наверное, Кэсс правда привёл меня к выходу, а демоны вместо поисков по гетто просто караулили нас здесь. Сквозь слёзы различаю оружейные дула. Паника ударяет меня, ослепляет на миг, но я продолжаю оглядываться.

– Это дракон! Дракон, Ужас нас побери! – кричит кто‑то из демонов.

Страх прожигает меня, на миг вымораживает всё, а в следующий я приказываю:

– Беги, Саламандра! Беги!

Я искренна в этом крике: меня могут пощадить, сдать властям, а её – её убьют в любом случае, что в кольцевом городе, что здесь.

– Беги как можно быстрее, ты неуловима! – кричу во всю силу лёгких, захлёбываясь магией.

Что‑то ударяет меня в спину, я лечу на Кэсса, мы грохаемся на асфальт, а я продолжаю голосить:

– Беги, не останавливаясь! Беги! Беги! Беги прочь! Бе…

Мой вопль прерывают крики, оглушительный грохот выстрелов. От ужаса меня трясёт. Неведомая сила сдёргивает меня с Кэсса. Тёмные фигуры его оттаскивают, утыкают лицом в землю, сцепляют руки за спиной. Лучи прожекторов режут воздух, тени мечутся среди фигур. Меня тоже роняют, прижимают к дороге, и асфальт царапает скулу. Тяжесть чужого тела ломит поясницу, а выкрученные руки отзываются болью.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

«Это конец», – мелькает парализующая мысль.

А потом в ноздри ударяет сладкий запах, и страх отступает, сменяясь осознанием, что ничего страшного не происходит. И существа вокруг меня – они мои друзья, хорошо, что они здесь. Я расслабляюсь.

– Кажется, восприимчивая, – произносит сладчайший голос.

– Перестань! Если будем сдавать её властям, она не должна быть под феромоном.

Феромон порабощает волю, влюбляет в его хозяина, но это так приятно, что стоит порадоваться возможности ощутить столь изысканные чувства!

– Да ладно, я немного, чтобы не намагичила чего. Для дела ведь можно…

Меня поднимают на ноги. Рядом, в окружении таких же тёмных фигур, покачивается Кэсс со ссадиной на бледном подбородке. А мне так хорошо…

Над нами раздаётся продирающий до мурашек, до самых костей протяжный, оглушительный металлический скрежет. С неба обрушиваются и звонко раскалываются накопители магии, осыпая залитую светом прожекторов дорогу разноцветными кристаллами.

Несколько лучей прожекторов в окнах и на крышах резко дёргаются вверх и озаряют исполинские прутья решётки и крылатую тёмную фигуру.

Демон с огромными рогами висит над нами, хлопая чёрными крыльями. Его глаза пылают лиловым. Таким до боли знакомым лиловым! Зачарованная этим сиянием, знакомой формой рогов, я не сразу понимаю, что необъятная решётка, закрывающая воздушное пространство гетто от проникновения внутрь и вовне, движется, словно её выкручивает неведомая сила.

Эта неведомая сила – магия! – разрывает прутья толщиной с мою руку, выворачивает их прямо надо мной, растаскивает во все стороны, чтобы открыть дорогу Леонхашарту.

Он прилетел за мной.

Глава 25

– Лео… – шепчу я, и очарование инкубов слетает, разбивается вдребезги. И пусть руки скованы за спиной, мне легко и свободно, словно у меня тоже крылья, словно я могу летать.

Болезненный скрежет металла больше не оглушает, и мурашки ползут по коже не от этого звука, а от восторга – горячие, приятные.

Зависший над нами Лео великолепен, он круче Супермена и Бэтмена вместе взятых, он такой… невероятный! И рога у него всё же красивые. Только волосы почему‑то с белым оттенком…

– Архидемон… – выдавливает кто‑то рядом. – Это архидемон!

Прутья решётки продолжают разгибаться, расширяя разрыв в клетчатом небе гетто. Свет прожекторов окутывает Лео, лиловыми всполохами проявляются на чёрной броне линии, стягивающиеся к сияющим полусферам миниатюрных накопителей магии.

В последнем рывке решётку выгибает и растаскивает так широко, что дыра достаточно велика для размаха исполинских крыльев Лео.

– Магия… – чьё‑то придыхание: с ужасом и благоговением. – Настоящая…

От меня отступают, пятятся, бегут, падают. Кем‑то опрокинутый Кэсс отползает. Вокруг нас полно вооружённых демонов, но никто не смеет стрелять. Глядя вверх, на Лео, замечаю на раскрывшейся решётке знакомый смазанный силуэт. Похоже, Саламандра пробралась по ней понизу и вылезает наружу. На миг она проявляется, будто позволяя мне себя увидеть. «Молодец, девочка!» – успеваю подумать, прежде чем внимание снова захватывают глаза Лео.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ветер от его крыльев взлохмачивает мне волосы. Лео приземляется рядом. Какой он высокий и красивый. Мы стоим в свете прожекторов, словно на сцене.

– Настя, – Лео обхватывает меня, прижимает к груди, и я вдыхаю его родной аромат, такой горячий с хвойными нотами. И почему‑то ещё запах гипсолитовой пыли.