Конан из Киммерии - Роберт Говард

— Клянусь Кромом, это он! — пробормотал Конан. Теперь он понимал, почему черты Ксальтотуна с самого начала показались ему так странно знакомыми. Когда-то давно в далекой стране он уже разглядывал такую монету, — Совпадение! — проворчал он, передернув плечами. — Совпадение — или у того, кто присвоил себе имя забытого чернокнижника, хватило ума подделать и внешность…

Но в голосе короля не было убежденности. Вид монеты потряс его до глубины души. Привычный, реальный мир рушился у него под ногами, падая в бездну колдовства и иллюзий. Чародея он еще мог понять, но такая бесовщина попросту не лезла в сознание!

— У нас нет сомнений, что это действительно Ксальтотун из Пифона, — сказал Хадрат. — Это он с помощью заклинаний подчинил себе духов земной стихии и обрушил скалы при Валкие. И он же незадолго до рассвета подослал в твой шатер порождение тьмы.

Конан сдвинул брови:

— Откуда ты знаешь?

— Последователи Асуры владеют тайными способами получать нужные сведения… впрочем, это неважно. Важно иное: понимаешь ли ты, что вотще пожертвуешь своими подданными, безуспешно пытаясь вернуть себе корону?

Конан подпер кулаком подбородок, невесело глядя в пространство. Альбиона смотрела на него с беспокойством, силясь постичь загадку, с которой столкнулся ее король.

— А нет ли в мире, — спросил он наконец, — чародея, способного потягаться в магии с Ксальтотуном?

Хадрат покачал головой:

— Если бы такой был, мы, асуриты, наверняка знали бы о нем. Люди называют наш культ пережитком древнего стигийского змеепоклонства. Это ложь: наши предки пришли из Вендии, что лежит за морем Вилайет и голубыми горами Химелии. Мы — сыны Востока, а не Юга и осведомлены обо всех магах Востока, которые много сильнее чернокнижников Запада. Но перед черной мощью Ксальтотуна любой из них — что соломинка на ветру.

— Но ведь когда-то его победили! — настаивал Конан.

— Да, — кивнул Хадрат. — Но уж теперь-то он позаботится, чтобы источник космической силы не был снова похищен.

— Что же это за источник, будь он трижды неладен? — воскликнул Конан раздраженно.

— Его называют Сердцем Аримана. Когда пал Ахерон, шаман первобытного племени, что похитил его у Ксальтотуна и обратил против него, укрыл Сердце в заколдованной пещере и воздвиг над ним небольшой храм. Впоследствии тот храм трижды перестраивали, делая его все больше и краше, но всякий раз — на месте прежней святыни, хотя никто уже не знал почему. Память о погребенной реликвии покинула людские умы, сохранившись лишь в жреческих книгах да фолиантах, посвященных эзотерическим знаниям. Откуда явилось Сердце, неведомо никому. Одни говорят, что это воистину сердце какого-то бога, другие считают его звездой, давным-давно упавшей с небес. Три тысячи лет ничей взгляд не касался его — до тех пор, пока оно не пропало. Когда волшебство митраитских жрецов оказалось бессильно против чар Альтаро, ученика Ксальтотуна, они вспомнили древнюю легенду о Сердце. И тогда верховный жрец с одним из учеников спустился в ужасное, лишенное света подземелье под храмом; три тысячи лет туда не сходил ни один жрец. Ибо старинные книги в железных переплетах, написанные тайным языком символов, рассказывали не только о Сердце, но и о порождении тьмы, приставленном жрецами древности его охранять. И вот далеко внизу, в чертоге, чьи двери вели в беспредельную тьму, учитель и ученик нашли черный каменный алтарь, тускло мерцавший каким-то потусторонним светом. На алтаре лежал золотой сосуд в форме двустворчатой раковины и, казалось, приросший к темному камню. Сосуд был открыт — и пуст! Сердце Аримана исчезло! И пока они стояли, пораженные ужасом, чудовищный страж подземелья напал на них и смертельно ранил верховного жреца. Но ученик сразился с бессмысленным выходцем из Преисподней и прогнал его прочь. Он сумел выбраться наружу по бесконечным каменным лестницам и вынести умирающего учителя. И тот, прежде чем умереть, поведал младшим жрецам обо всем, что с ними произошло, завещав им склониться перед силой, которую они не в состоянии победить. Однако жрецы шептались между собой, так что через некоторое время слух долетел и до нас.

— Значит, Ксальтотун черпает свою силу из этого символа? — спросил Конан. Он все еще сомневался.

— Нет. Его сила приходит из пропастей тьмы, а Сердце Аримана рождено в далекой вселенной, полной света и огня. Попади оно в руки сведущего человека — и тьма будет повержена. Сердце подобно мечу. Ксальтотун не способен разить им, но сам может быть им поражен. Сердце дает жизнь, но может и отнять. Ксальтотун прибрал его к рукам не для того, чтобы обратить против врагов, — затем лишь, чтобы с его помощью они не погубили его самого…

— Значит, золотой сосуд в виде раковины на черном алтаре в глубокой пещере… — пробормотал Конан, силясь припомнить ускользающий образ. — Когда-то я видел… или слышал о чем-то похожем. Но все-таки, во имя Крома, хотелось бы знать, что представляет собой твое знаменитое Сердце?

— Внешне оно напоминает огромный драгоценный камень, похожий на рубин, только полыхает ослепительным светом, какого ни один рубин не знал никогда. Оно, как живой огонь…

Конан внезапно вскочил на ноги и в избытке чувств ударил кулаком по ладони.

— Кром! — загремел он. — Нет, какой же я дурень! Сердце Аримана! Сердце моего королевства! «Разыщи Сердце своего королевства», — сказала мне Зелата. Клянусь Имиром! Я видел этот камень в зеленом дыму! Тот самый, что Тараск стащил у Ксальтотуна, пока тот спал беспробудным сном, нанюхавшись черного лотоса.

Хадрат тоже вскочил в величайшем волнении, спокойствие слетело с него, точно сброшенный плащ.

— Что ты сказал? Сердце украдено у Ксальтотуна?

— Да! — гремел Конан, — Тараск до судорог боится Ксальтотуна и надумал подрезать ему крылья, тоже решив, что Сердце и есть основа его могущества. Может, он даже думал, что чернокнижник без него сразу ноги протянет. Во имя Крома, я… — Но тут лицо Конана исказила бессильная ярость, а воинственно сжатый кулак медленно опустился. — Эх, я же совсем забыл… Тараск отдал Сердце какому-то ворюге и велел бросить в море. Сейчас негодяй, верно, уже подъезжает к Кордаве. Пока я туда доберусь, он сто раз сядет на корабль, и Сердце окажется в океанской пучине…

— Море не удержит его! — дрожа от возбуждения, воскликнул Хадрат. — Ксальтотун сам давно забросил бы его в самое глубокое место, если бы не знал, что первый же шторм снова выкинет его на сушу. Но вот на каком далеком, неведомом берегу это произойдет?

— Погоди, жрец! — Конан быстро справился с унынием, обычная уверенность вернулась к нему. — Лично у меня нет особой уверенности, что вор в самом деле бросит наш камушек в воду. Уж я-то знаю воров! И если я что-нибудь понимаю — а это так, ибо в юности я и сам промышлял в Заморе воровством, — так вот, он его не выбросит. Продаст какому-нибудь купцу побогаче — да откуси я собственную голову, если не так! Кром! — Конан стремительно шагал по комнате взад и вперед. — А ведь, ей-же-ей, стоит его поискать! Зелата велела мне разыскать Сердце моего королевства, так? Все остальное, что она мне показывала, подтвердилось! Неужели наша победа над Ксальтотуном в самом деле зависит от красного камушка?

— Клянусь жизнью! — воскликнул Хадрат. Лицо его просветлело, глаза так и горели. Он сжал кулаки — Дай мне Сердце — и я брошу вызов Ксальтотуну во всем его темном могуществе! Клянусь тебе, государь! Вернется Сердце — вернется к тебе и корона, а захватчики позабудут путь к нашим порогам! Ибо страшнее всего для Аквилонии не мечи немедийцев, но черное искусство Ксальтотуна.

Довольно долго Конан молчал; жар, с которым говорил Хадрат, произвел на него впечатление.

— Все это напоминает мне погоню, какая, бывает, происходит в дурном сне, — сказал он наконец. — Но твои слова — точно эхо дум старой Зелаты, а она говорила мне правду. Надо искать Сердце!

— В нем — судьба Аквилонии, — повторил Хадрат убежденно. — Я пошлю с тобой своих людей…

— Не надо! — нетерпеливо откликнулся король. Еще не хватало ему на шею жрецов, пусть сколь угодно сведущих в тайных науках, — Это дело для воина, и я поеду один. Сначала в Пуантен, оставлю Альбиону у Троцеро. Затем в Кордаву, а там и в море, если понадобится. Даже если ворюга надумает выполнить Тарасков наказ, ему, чего доброго, не сразу подвернется подходящий корабль.

— Как только ты найдешь Сердце, — продолжал Хадрат, — я начну торить путь к свободе здесь, изнутри страны. Тайными путями разнесу я по всей Аквилонии весть о том, что ты жив и возвращаешься с магией, превосходящей все чары Ксальтотуна. Когда ты вернешься, люди готовы будут восстать. И они восстанут! Ибо будут уверены, что есть сила, способная защитить их от Ксальтотуна. А кроме того, я помогу тебе проделать хотя бы часть пути.