Пыль Снов - Стивен Эриксон

Но жалобы уже слышны. «Эти Пустоши, Кулак, правильно названы. Даже земля под ногами досуха высосана. Находить пищу всё труднее».

«Делайте что можете. О большем не прошу».

Более бесполезного ответа нельзя ждать от офицера; что самое мерзкое, так воспоминание о таких же ответах, которые он слышал от командиров все годы службы. В конце концов он понял, какую беспомощность они зачастую испытывали, вынужденные иметь дело с неразрешимыми проблемами, не поддающимися контролю силами. Говори что можешь, но старайся при этом выглядеть уверенным и ободрять окружающих. Никто не покупается, все всё знают… Да, он начал понимать бремя командования. Так часто говорят бездумно и даже с презрением. «Но что вы можете знать о бремени? Кончайте скулеж, сэр, пока я не провел ножом то вашему тощему горлу.

Что может знать Блистиг о Вихре? Он суетился за стенами Арена, командовал скучающим гарнизоном. Но я был в самом центре. Полумертвым от ран меня нашел Калам Мекхар. Минала, сестра, где ты теперь? Не напрасно ты от него отвернулась?» Кенеб покачал головой. Мысли его разбредались, усталость брала свое. «Что так угнетает меня? Да, вспомнил. Армия.

Без ненависти как армия может действовать? Не сомневаюсь, нужно и другое: уважение, долг, скользкие идеи „чести“ и „мужества“, а превыше всего — товарищество солдат, взаимная ответственность. Но разве ненависть не важна? Бесполезные офицеры, неразумные приказы, всеобщее убеждение, что в высшем командовании собрались одни некомпетентные идиоты. Но это и означает, что мы едины — мы все пойманы в ловушку раздувшейся „семьи“, где все правила поведения то и дело нарушаются. Наша семья привыкла отвечать насилием на всё. Удивляться ли, что мы так сконфужены?»

Услышав стук копыт, он обернулся и увидел летящего к нему солдата.

«Что там еще?»

Хотя знать ему не больно-то хочется. Еще дезертирства — настоящие или притворные — и он услышит хруст ломающегося спинного хребта. Звук, которого он боится больше всего — ведь он будет означать полнейшую его неудачу. Адъюнкт дала всего одно задание, он оказался неадекватным, в результате чего вся армия Охотников разваливается.

Блистига нужно отодвинуть. Он знает множество офицеров, достаточно твердых для роли кулака. Фаредан Сорт, Ребенд, Рутан Гудд, Добряк. «Добряк, вот это идея. Самый старший. Вселяет в солдат изрядный ужас. Блистательно упрям. Да, Добряк. Пора довести до сведения Адъюнкта…»

Гонец осадил коня: — Кулак, Адъюнкт требует вашего присутствия в лагере Пятого взвода Девятой роты Восьмого Легиона. Несчастный случай.

— Что за случай?

— Не знаю, сэр. Капитан Ииль не сказала.

Кенеб глянул на восходящее солнце и на то, что оно озаряет. «Пустоши. Даже название заставляет кишки переворачиваться». — Так едем, Пучень. А по дороге повеселим друг друга новыми рассказами о старшем сержанте Прыще.

Улыбка разрезала надвое круглое, покрытое шрамами и оспинами лицо солдата. — Да, сэр. У меня их много.

Они послали лошадей в галоп.

Передав приказы Скрипача, Бутыл вернулся в расположение Пятого взвода. Вокруг лагеря стоял кордон, и ему пришлось воспользоваться именем сержанта, чтобы пробраться внутрь. У костра сидели три необычайно задумчивых панцирника. Скрипач стоял у неподвижно простертого тела Быстрого Бена. Бутыл в тревоге побежал к ним.

— Что случилось? Он пытался искать?..

— Ты снова здесь? Я тебя отослал, солдат…

— Плохая идея, сержант. Не нужно было позволять Бену делать хоть что…

— Почему?

Бутыл указал на землю: — Вот почему. Он еще жив? Лучше бы так.

— Да. Что там насчет избегания магии, Бутыл?

— Мелкие фокусы сойдут. Еда, вода и так далее. Но я даже не думаю о чем-то большем. Во-первых, Пустоши будто посыпаны отатараловой пылью. Колдовать здесь — что зубы себе рвать. Почти во всех местах. Но есть места, в которых всё… гм… совсем наоборот.

— Погоди, солдат. Говоришь, в иных местах магия течет легко? Почему раньше не рассказывал? Наши ведуны и ведьмы уже чуть живы…

— Нет, не так, сержант. Не места, а обитатели. Или, скорее, явления. Властители, сочащиеся мощью. — Бутыл махнул рукой в сторону востока. — Вон там, просто… ну, не знаю. Прохаживаются там. Истекают, гм… энергиями. Да, мы могли бы питаться, сержант, но для этого нужно подойти ближе, а это плохая идея.

Быстрый Бен застонал.

Бутыл нахмурился, глядя на Верховного Мага: — Это что там, на голове — шишка?

— Как близко до ближайшего «явления», Бутыл?

— Я чую одного. Т’лан Имасса.

— Вот как. — Слово упало холодно, безжизненно.

— Еще далеко, — торопливо добавил Бутыл. — В двадцати лигах вокруг нас нет никого. Насколько я знаю. Иные властители хорошо умеют скрываться…

— Ты летал туда, Бутыл? Как часто?

— Ни разу. Там страшно. В темноте то есть. — Бутыл уже начал сожалеть, что вернулся. «Что со мной такое? Сую нос в каждую чертову дыру, и если оттуда слишком дурно пахнет, что делаю? Нахожу другую дыру и сую нос туда. А они все воняют… но, можете ли вообразить, у меня такая привычка. И я от нее не избавлюсь никогда. Боги, Бутыл, послушал бы ты себя…»

Быстрый Бен сел, схватился за голову. — Что? — спросил он. — Что?

— Падение, Верховный Маг, — сказал Скрипач.

— Падение?

— Да-а, думаю, вас поразила некая мысль.

Быстрый Бен сплюнул и осторожно потрогал висок. — Необычайная мысль, должно быть, — пробормотал он. — Так поразила, что ничего не помню.

— Бывает. Слушай, Бутыл. Буяна и Геса украл не Т’лан Имасс. Это сделал тот, К’чайн Че’малле.

— Погодите, — воскликнул Быстрый Бен. — Кто говорит о Т’лан Имассе?

— Я, — ответил Бутыл. — А об крылатом К’чайн Че’малле говорили вы.

Скрипач фыркнул: — Не сомневаюсь, Адъюнкт расскажет нам о клятых Форкрул Ассейлах. Кто остается? О, Джагуты…

— Несколько дней… — сказали Бутыл и Быстрый Бен хором и замолчали, переглядываясь.

Лицо Скрипача покраснело. — Вы, ублюдки, — зашипел он сквозь зубы. — Оба! За нами охотится Джагут?

— И не один, — пояснил Бутыл. — Я насчитал четырнадцать. Каждый — целый ходячий арсенал. Но не думаю, что они выслеживают нас, сержант… хотя, возможно, Верховный Маг знает больше.

Скрипач глубоко вцепился пальцами в бороду и казался готовым выдирать себе волосы клочьями. — Ты доложил обо всем Адъюнкту, Быстрый?

Верховный Маг скривился, отводя глаза: — Я сдался. Ее ничем не удивить, Скрип. Она как будто всё заранее знает.

— Бутыл, были намеки на К’чайн Че’малле?

— Если подумать, — признал Бутыл, — среди крылатых тварей — риназан, плащовок — царит необычное возбуждение. Чешуйчатые крысы скапливаются в кучи и бегут по безумным путям, словно пытаются за кем-то следовать. О да, я уловил запахи в ветре, но думал, это драконий. Не знаю, как пахнут К’чайн Че’малле.

Быстрый Бен бросил Бутылу обрывок брезента. — Вот, нюхай.

Тряпка упала к ногам Бутыла. — Правильно, — сказал он, глядя на нее, — маслянистые ящерицы.

— Драконий, — произнес Скрипач. — Об этих забыл. Мы его знаем, Быстрый?

— Меня спрашиваешь? Нюхач у нас Бутыл.

— Тебя спрашиваю. Ну?

Колдун уклончиво ответил: — Да, пустили мы одному кровь в Летерасе.

— Муху от дерьма так просто не отгонишь, — буркнул Бутыл, смело выдержав грозные взоры собеседников. — Смотри. Пустоши бесплодны, но не пусты, сержант. Готов биться об заклад: Верховный Маг знает, почему там такая толпа. На деле, — добавил он, — думаю, ты тоже знаешь. Та свинья, которую ты всем подложил на чтении… и то, что тебя сразило через несколько дней… кто-то появился и ты, наверное, даже знаешь кто…

— Бутыл, — оборвал его Скрипач, — многое ли ты на самом деле хочешь узнать? Не я ли говорил тебе: держи голову пониже? Но вот ты здесь, и сюда идут Адъюнкт с Ииль. Я отсылал тебя во взвод не без причины. Надо было слушаться. Теперь слишком поздно.

Кенеб отослал Пучня заканчивать свертывание шатра и въехал в расположение Девятой роты. Солдаты замолкали и смотрели на проезжающего командира. Обычных шуточек слышно не было, и Кенеб догадался: слухи о «несчастном случае» с Геслером просочились в ряды. Что бы там ни случилось, выглядело это плохо.

«Было бы приятно получить хорошую весть. Разнообразия ради. Верховный Маг открыл садок, ведущий прямиком туда, куда желательно Адъюнкту. Милый садок, поля качающихся цветов, олени резвятся и сами падают замертво к ногам, едва мы проголодаемся. Вода? Нет, там винные реки. По ночам земля становится мягче подушки. Чудесно! О, и когда мы там покажемся, враг поглядит и побросает оружие. Пошлет за фургонами, нагруженными в королевских сокровищницах. А женщины! Как…»

— Кенеб!

Он повернул голову, увидев выезжающего из боковой улочки Блистига. Офицер пристроился рядом.