История России. XX век. Деградация тоталитарного государства и движение к новой России (1953—2008). Том III - Коллектив авторов

В начале 1990-х гг. Россия, занятая своими сложными экономическими проблемами и внутриполитическими баталиями, фактически отвернулась от Центральной Азии, да в то время и мало что могла предложить странам региона. Не вызвала в Москве большого отклика и серия терактов в Ташкенте в феврале 1999 г., которую справедливо рассматривали как серьезную попытку расшатать режим. Ислам Каримов сделал в своей внешней политике ставку на клиентские отношения с Соединенными Штатами и другими западными странами. Он надеялся на западную помощь в стабилизации своей власти и попытке установить гегемонию в регионе. Не считаясь с недовольством России, Узбекистан стал одним из инициаторов создания блока ГУУАМ, направленного на противодействие Москве, и вышел из Договора о коллективной безопасности. После атаки террористов против американских городов 11 сентября 2001 г. на руку Каримову сыграла заинтересованность США в создании военных баз в Центральной Азии. Узбекистан с готовностью предоставил американцам базу в Ханабаде (рядом с Карши) и надеялся на западные инвестиции. Одним из символов прозападной ориентации стал переход страны на латиницу (впрочем, с элементами кириллицы – не на тот латинский алфавит, которым республика пользовалась в 1929–1936 гг.). Из-за этого молодежь не может читать книги даже на родном языке, изданные в советское время.

Ситуация, однако, кардинально изменилась после вооруженного выступления противников Каримова в Андижане (май 2005 г.). Восставшие захватили здание городской администрации и значительную часть города, выпустили несколько тысяч преступников из тюрем под предлогом освобождения «узников совести» и выдвинули требования об отставке президента и правительства. Выступление было жестоко подавлено правительственными войсками, жертвы среди его участников и мирных жителей исчислялись сотнями.

В западных странах события в Андижане трактовались как народное восстание против авторитарного режима, отразившее стремление масс к демократии, как очередную «цветную» революцию на постсоветском пространстве. Запад заклеймил режим Каримова как тоталитарный и антинародный. В США выражали беспокойство в связи с тем, что «антиисламская» политика Узбекистана дискредитирует их в глазах мусульман, так как там расположена американская база. Евросоюз ограничил экономическую помощь Узбекистану, наложил эмбарго на продажу оружия и запретил выдачу виз ряду узбекских официальных лиц.

Россия однозначно встала на сторону Каримова и приняла официальную узбекскую версию событий, по которой виновники кровопролития – радикальные экстремисты, ваххабиты и поддерживаемые извне террористы, не имеющие широкой опоры в Узбекистане. Существовала и третья, вероятно, наиболее близкая к реальности интерпретация событий в Андижане как реакции местной мафии на смещение Каримовым тамошнего хокима (губернатора), известного коррупционера. Далеко не беспочвенными были подозрения, что в Андижане, как и в других регионах Узбекистана, местные власти покрывали наркодельцов, переправлявших наркотики в Россию и Европу. Согласно этой точке зрения, именно коррумпированные местные кланы инспирировали выступления против режима под исламскими флагами борьбы за социальную справедливость. Не случайно для этого была выбрана Ферганская долина – сердце Центральной Азии.

Как бы то ни было, Россия кровно заинтересована в стабильности в этом регионе и в предотвращении прихода к власти исламских фундаменталистов. Идейно-политические критерии и оценки положения в Узбекистане Россией и западными странами в корне разошлись. Интересы Москвы и Ташкента, разочарованного резким охлаждением отношений с Западом, совпали. Президент Узбекистана взял решительный курс на сближение с Россией. Он заявил о выходе из ГУУАМ, присоединился к ЕврАзЭС и потребовал вывода американских баз. В ноябре 2005 г. Узбекистан и Россия заключили договор о союзнических отношениях, в котором содержатся положения о совместном отражении агрессии, возможности совместного использования военных объектов, находящихся на территории друг друга, и взаимодействии в модернизации и реформировании вооруженных сил. Однако потепление отношений с Узбекистаном почти не подкреплено российскими инвестициями и экономическими проектами.

В экономике стремление властей сохранить основы советской системы с дотациями и жестким контролем за производством и ценообразованием выразилось в наименьшей в СНГ глубине постсоветского спада производства (в худшем по экономическим показателям 1995 г. ВВП сократился по сравнению с 1991 г. только на 18 %). Узбекистану удалось поддерживать самые высокие в СНГ после Армении темпы роста ВВП, который в 2005 г. превысил уровень 1991 г. на 29 %. Узбекистан занимает второе место в мире после США по экспорту хлопка-волокна (при этом в Россию вывозится не более 19 %). В последние годы в связи с подъемом мировых цен на основные экспортные товары Узбекистана его экономический рост еще более ускорился.

Однако и таких темпов для Узбекистана недостаточно из-за бедности основной массы населения и высокой рождаемости (около 40 % жителей страны – дети и молодежь в возрасте до 18 лет). ВВП на душу населения по паритету покупательной способности (в 2005 г. – 2074 долл.) из стран СНГ ниже только в Молдавии и Таджикистане. Сохраняется высокий уровень безработицы, от которой часть людей спасается, уезжая на заработки в соседний Казахстан, где средняя зарплата втрое выше. Узбекистан остается преимущественно сельской страной, две трети жителей которой живут в аулах, а доля сельского хозяйства в ВВП больше, чем промышленности.

Государство жестко регулирует все сферы деятельности – от розничной торговли до сельского хозяйства. Построенные на государственные деньги предприятия обрабатывающей промышленности оказались неконкурентоспособными на мировом рынке. Хотя формально земля передана в собственность дехканам, государственные органы, как и в советское время, определяют, где, сколько и каких культур засеять. Они же регулируют землепользование, севооборот, решают очень важные в Центральной Азии вопросы распределения воды. Существует строгий план сдачи сельскохозяйственной продукции государству, которое устанавливает на нее цены. По-прежнему студентов и школьников в обязательном порядке направляют на несколько месяцев в поля для сбора хлопка. Естественно, это не способствует развитию инициативы. Чрезвычайно остры экологические проблемы в Приаралье, сочетающиеся с отсталостью и крайней бедностью Каракалпакии – автономной республики в составе Узбекистана на границе с Казахстаном и Туркменией.

6.2.13. Туркменистан

В Туркмении, как и в других республиках Центральной Азии, после распада Советского Союза у власти остался первый секретарь ЦК компартии Сапармурат Ниязов, находившийся на своем посту с 1985 г. Получая значительную помощь от центральных властей, республики азиатской части исторической России не желали независимости, их просто «вытолкнули» из СССР. Их экономика представляла собой на тот момент «обрубки» хозяйственного комплекса большой страны. Перспективы Туркмении представлялись более радужными: располагая запасами углеводородов мирового значения, пользующимися огромным спросом на мировом рынке (шестое место в мире по запасам природного газа), страна с населением всего в 5 млн человек могла превратиться во второй Кувейт.

После обретения независимости Ниязов сохранил и укрепил партийно-государственную машину, переименовав компартию в Демократическую партию. На этой основе он быстро превратил авторитарный режим советского типа в одну из самых отвратительных диктатур. Ему было мало 99,99 % явки и голосов, поданных за него на выборах. Присвоив себе титул «туркменбаши» («отец туркмен»), в 2002 г. Ниязов провозгласил себя пожизненным президентом. Тиран не терпел возле себя соратников, которые даже потенциально, в далекой перспективе могли бы претендовать на власть или проявляли минимальную самостоятельность. Сотни людей были брошены в застенки, в том числе по обвинению в «заговорах». Проходили постоянные чистки: только в 2002–2003 гг. было репрессировано более половины сотрудников спецслужб.

Законодательная инициатива принадлежала только президенту, и парламент (меджлис) из 50 членов собирался только для того, чтобы утвердить законы и в очередной раз наградить главу государства. Формально более важен надпарламентский орган «Халк Маслахаты» (Народный совет) из более чем 2500 членов, возглавлявшийся, разумеется, самим С. Ниязовым. В его состав входят как назначаемые, так и избираемые лица.

Культ личности не знал границ: в честь «туркменбаши» названы города, заводы, школы, больницы, улицы, а в центре Ашхабада возвели 75-метровую Арку независимости с 12-метровой золотой статуей диктатора. Вся страна была обязана изучать «гениальную» двухтомную книгу «Рухнама», которую якобы написал Ниязов, объявленную духовным кодексом туркменского народа. Тесты на знание «Рухнамы» должны были проходить не только государственные служащие и абитуриенты вузов, школьники, студенты и солдаты: даже претендентам на получение водительских прав вменялся в обязанность 16-часовой курс по изучению этого философско-поэтического откровения. В честь Ниязова и его матери переименовали месяцы года.