Властелин колец - Джон Толкин

«Одно хорошо — ни та ни другая половина старого негодяя не подозревают, какой подвох мы им готовим, — думал Сэм. — Догадайся он, что господин Фродо собирается покончить с его Сокровищем, беды не пришлось бы дожидаться. Наш приятель Вонючка трясется от одного упоминания о Враге, а ведь он у Врага как бы на службе — или был на службе. Он заложит нас, не сморгнув, — только бы Враг не прознал, что его бывший пленник нам помогает! А если Вонючка дознается, что мы хотим пустить его Сокровище в переплавку, он ни перед чем не остановится. По крайней мере, мне так кажется. Надеюсь, хозяин хорошенько подумает! Ума у него палата, это верно, да вот сердце чересчур уж доброе. Ни один Гэмги на свете не смог бы сказать, как он теперь поступит».

Фродо ответил Голлуму не сразу. Покуда Сэм–тугодум — он же Сэм–мудрый — прикидывал и сомневался, Фродо не отводил глаз от черных утесов Кирит Горгора. Лощина, в которой они прятались, уходила в склон невысокого холма, нависавшего над глубокой, вроде рва, ложбиной, которая отделяла путников от ближайших скал. По ложбине можно было выйти прямо к черному основанию западной сторожевой башни. В свете утра пыльные и блеклые дороги, сходившиеся у Ворот Мордора, видны были особенно четко. Одна сворачивала к северу, другая шла на восток и терялась в тумане, скрывавшем подножия Эред Литуи, третья бежала прямо навстречу хоббитам. Круто обогнув западную сторожевую башню, дорога эта ныряла в узкое русло ложбины и проходила совсем рядом с убежищем хоббитов — сверху Фродо видел ее прекрасно. Миновав яму, она сворачивала к подножиям и уходила в густую тень, сплошь окутывавшую склоны Мрачных Гор; дальше она вела на юг, пробираясь по узкой полосе холмистых равнин между хребтом и Великой Рекой.

Вглядевшись, Фродо внезапно заметил вдали, на равнине, необычайное оживление. Казалось, там, скрытая расстоянием и дымным туманом, тянущимся от болот и пустошей, движется огромная армия. Во мгле то и дело поблескивали копья и шлемы, вдоль дорог, пыля, шли конные полки. Фродо вспомнил видение, посланное ему на вершине Амон Хена всего несколько дней назад. Ему казалось, что с тех пор прошло несколько лет. И вдруг он понял, что безумная надежда, на миг взыгравшая в его сердце, напрасна. Трубы этой армии звали не на битву — они трубили приветствие. То не гондорцы шли на штурм твердынь Черного Властелина, не призраки, восстав из покрытых славой древних могил, явились к Воротам требовать отмщения. Это были люди иной расы, пришедшие с бескрайних просторов Востока по зову своего Владыки. Ночь они простояли лагерем у его Ворот и теперь торопились влиться в могучую, непрестанно растущую армию Мордора. Только тут Фродо наконец осознал, какому они подвергаются риску, устроившись на отдых в двух шагах от Врага, между тем как день все разгорался. Он поскорее надвинул на голову единственную свою защиту — тонкий серый капюшон — и быстро спустился вниз, в лощину. Там он повернулся к Голлуму:

– Смеагол! Я поверю тебе еще раз. Кажется, это мой долг. Такая уж выпала мне судьба — получить помощь именно от тебя, найти ее там, где меньше всего ожидал, а тебе выпало помогать мне, хотя ты столько времени преследовал меня со злым умыслом! Пока что ты заслуживаешь только благодарности и до сей поры держал слово твердо. И действительно, — добавил он, посмотрев на Сэма, — дважды мы были полностью в твоих руках, и ты не причинил нам никакого зла. Ты не сделал попытки отнять у меня то, ради чего шел за нами. Что ж, послужи мне и в третий раз! Но учти, Смеагол: ты в опасности.

– Да, да, хозяин! — охотно закивал Голлум. — В страшной опасности! Смеагол и сам весь дрожит от страха, но он и не думает бежать. Он должен помочь доброму хозяину.

– Я имею в виду другую опасность, а вовсе не ту, что угрожает нам всем без различия, — оборвал его Фродо. — Есть еще одна, для тебя одного. Ты поклялся на вещи, которую зовешь Сокровищем. Помни это! Сокровище запомнит твою клятву. Но в то же время оно постарается коварно извратить твои мысли, чтобы ты нарушил слово, а сам думал, что свято блюдешь его! Ты сам только что по глупости разоблачил себя. Ты сказал: «Верни Сокровище Смеаголу». Никогда не повторяй этого! Не позволяй этим мыслям укорениться у тебя в голове! Ты никогда не получишь его назад. А если будешь тайно желать этого, плохо кончишь. Запомни накрепко: твоим оно уже никогда не будет! Когда дойдет до дела, я просто–напросто надену его — вот и все. Сокровище давно уже безраздельно тобой распоряжается. Если оно будет у меня на пальце и я велю тебе броситься с обрыва или в огонь — ты подчинишься мне без разговоров. А другого приказа и не жди. Так что берегись, Смеагол!

Сэм посмотрел на Фродо с одобрением, но и несколько ошарашенно: таким он его еще не видел, да и таким тоном Фродо еще никогда не разговаривал. Сэм всегда считал, что славный, милый господин Фродо по слепоте душевной чересчур мягок и снисходителен. Это, правда, не мешало Сэму свято верить, что господин Фродо все равно умнее всех на свете (за исключением разве что старого господина Бильбо и Гэндальфа). Ошибался по–своему и Голлум, — правда, ему это было извинительней: он все–таки знал Фродо всего без году неделю. Он тоже принимал доброту Фродо за слепоту. Речь Фродо явилась для него полной неожиданностью и привела в неописуемый ужас. Он рухнул к ногам Фродо, не в силах выговорить ничего внятного, кроме: «Добрый хозяин! Добрый хозяин!»

Фродо терпеливо выждал, а потом, уже не так строго, продолжал:

– Встань, Голлум, или Смеагол, если тебе так больше нравится! Расскажи, что это за другая дорога, и убеди меня, если сможешь, что есть смысл свернуть ради нее с прямого пути! Я спешу.

Но Голлум был совершенно раздавлен: угроза привела его в самое плачевное состояние. Вытянуть из него что–либо дельное оказалось почти невозможным — он без конца мямлил, скрипел что–то невразумительное и вдруг на полуслове бросался хоббитам в ноги, слезно моля их «пожалеть несчастного Смеагольчика». Наконец он начал успокаиваться, и Фродо постепенно удалось понять следующее: если идти по южной дороге, вдоль Эфел Дуата, рано или поздно выйдешь на перекресток, окруженный кольцом темных деревьев. Направо пойдешь — придешь к Осгилиату и мосту через Андуин, прямо — попадешь в южные страны.

– Все вперед, и вперед, и вперед, — говорил Голлум. — Мы туда не ходили, но говорят, что через сто лиг по этой дороге можно прийти к Большой Воде, которая никогда не стоит спокойно. Там много, очень много рыбы и большие птицы, которые едят рыбу. Хорошие птицы! Но мы туда никогда не ходили. Очень жаль! Все никак не удавалось… Но это еще не все. Потом, говорят, начинаются другие страны, но Желтое Лицо там очень горячее. Там редко бывают облака, а люди там злые и лица у них черные. Туда мы не хотим.

– И не надо, — торопил Фродо. — Ближе к делу! Куда ведет третья дорога?

– О да, о да, третья! — очнулся Голлум. — Та, что налево! Она сразу идет в гору, все выше и выше, то прямо, то кругами, в страну длинных теней. Когда она обогнет большую черную скалу, вы сразу ее увидите: она появится прямо перед вами, да! И вы сразу захотите куда–нибудь спрятаться, о да, еще бы!

– Кто это — она? Кто появится?

– Старая крепость. Очень старая, а теперь очень страшная. Мы слышали о ней сказки, сказки с юга, да, когда Смеагол был еще молодым. О да, вечерами мы рассказывали много, много сказок, мы сидели под ивами на берегу Великой Реки и рассказывали сказки. Река тогда тоже была молодая, голлм, голлм!

Голлум перешел на скулеж и бормотание. Хоббиты терпеливо ждали.

– Да, так вот, сказки, которые приходили с юга, — продолжал Голлум, немного успокоившись. — Сказки про людей–великанов со светящимися глазами, про дома из камня, большие, как горы, про короля в серебряной короне и про его Белое Дерево. Замечательные сказки! Эти люди построили башни, очень высокие. Одна была серебряно–белая, и в ней хранился камень, белый, как Луна, и вокруг были высокие белые стены. О да, о Лунной Башне рассказывали много, очень много сказок!

– Скорее всего, это Минас Итиль, одна из двух крепостей, которые построил Исилдур, сын Элендила, — догадался Фродо. — Это он отсек Врагу палец!

– Да, на Черной Руке только четыре пальца, но Ему и четырех вполне достаточно, — подтвердил Голлум, содрогнувшись. — Он стал ненавидеть город Исилдура.

– Хотел бы я знать, что он любит, — вздохнул Фродо. — Но какое нам дело до Лунной Башни?

– Крепость, хозяин, как стояла, так и стоит. Высокая башня, белые дома и крепость с белыми стенами. Но уже не хорошая, не красивая, нет. Он завоевал ее много лет назад. Сейчас там очень, очень страшно. Путники дрожат, когда ее видят, и стараются, чтобы их оттуда не заметили. Даже тени ее боятся. Но хозяин должен будет пойти туда. Больше дороги нет. Горы там не такие высокие. По ним идет старая дорога, все вверх и вверх, на темный перевал, а потом все вниз и вниз, на Горгорот. — Последние слова Голлум произнес шепотом, дрожа мелкой дрожью.