Ярость - Уилбур Смит

И она только сказала:

– В конце недели я смогу показать вам несколько новых проектов.

На этот раз она вложила в предварительные наброски все свои способности и знала, что получилось хорошо. Он снова приехал в ее офис, и они допоздна работали, потом вместе поужинали. Был вечер четверга, и рестораны были полупустыми. Танцевальная площадка оказалась в их распоряжении, и на этот раз Холли в танце легко и коварно касалась его бедрами.

Когда прощались у ее квартала, она спросила:

– Вероятно, вы будете на «Мэт» в субботу?

«Мэт» – «Метрополитен гандикап» – главное событие скачек на Кейпе.

– Я не бываю на бегах, – неохотно ответил Гарри. – Мы играем в поло, и бабуля не одобряет, когда я… – Он сам замолчал, сообразив, как по-детски это звучит. – Ну, во всяком случае я ни разу не был на скачках.

– Пора начинать, – решительно сказала Холли. – А мне на субботу нужен спутник… конечно, если вы не против.

Всю дорогу домой, в Вельтевреден, Гарри пел; он оглашал ночной воздух радостным ревом, гоня свой «MG» по изгибам и уклонам горной дороги.

Гарри потребовалось время, чтобы понять, что не бега были главным развлечением собравшихся. Они отступали на второй план перед демонстрацией мод и сложных социальных взаимодействий зрителей.

На фоне причудливых и нелепых нарядов некоторых женщин летящее голубое шелковое платье Холли и широкополая шляпа с единственной живой розой казались элегантными и сдержанными, но вызывали завистливые взгляды других посетительниц. Гарри обнаружил, что знает почти всех в отделении для членов клуба; многие из них были друзьями его семьи, а Холли познакомила его с теми, кого он не знал. Все реагировали на имя Кортни; Холли чрезвычайно заботливо и внимательно незаметно вовлекала Гарри в разговоры с незнакомцами, пока он не успокоился.

Они образовали приметную пару – «Красавица и Чудовище», сказал один злой остряк, и за ними повсюду следовала волна сплетен: «Холли крадет младенцев из колыбели» и «Сантэн посадит ее на кол и сожжет».

Гарри совершенно не замечал этого вызываемого ими волнения, и, как только на старт вывели лошадей для первого забега, он оказался в своей стихии. Лошади были частью жизни в Вельтевредене. Шаса посадил Гарри в седло раньше, чем тот научился ходить, и у него была прирожденная способность оценивать лошадей.

В первом забеге участвовали лошади, не бравшие призов, и ставки делались наудачу, потому что ни одна из двухлеток раньше не участвовала в бегах. На параде Гарри выделил черного жеребца.

– Мне нравится его грудь и ноги, – сказал он Холли, и та сверилась с номером на карточке.

– Рапсодия, – сказала она. – Никогда не видела хорошую лошадь с таким нелепым именем. Тренер Миллер, жокей Тайгер Райт.

– Об этом я ничего не знаю, но вижу, что он в отличной форме и хочет поработать, – ответил Гарри. – Только посмотрите, как он уже вспотел.

– Давайте поставим на него, – предложила Холли, и Гарри с сомнением посмотрел на нее. В его ушах звучали семейные запреты на азартные игры, но ему не хотелось обижать Холли или показаться ей ребенком.

– Как это сделать? – спросил он.

– Видите стоящих там разбойников? – она показала на ряд букмекеров. – Подходите к любому из них, отдаете деньги и говорите: «Рапсодия – на выигрыш». – Она протянула Гарри десятирандовую банкноту. – Поставим по десятке.

Гарри был в ужасе. Десять рандов – большие деньги. Одно дело взять взаймы два миллиона под законный деловой проект, но совсем другое – отдать десятку чужаку в безвкусном кричащем костюме, с сигарой. Он неохотно достал бумажник.

На повороте Рапсодия шла в середине, но, выходя из поворота, Тайгер Райт вывел лошадь на открытое место и дал возможность бежать. Жеребец понесся вперед и перед самой трибуной, на которой, придерживая шляпу, подпрыгивала Холли, догнал лидера. К финишу он пришел на два корпуса впереди, и Холли обеими руками обняла Гарри за шею и поцеловала на глазах у десяти тысяч зрителей.

Когда Гарри передавал ей ее часть выигрыша, она сказала:

– Разве не забавно было бы иметь свою скаковую лошадь?

На следующее утро он позвонил ей домой в шесть часов.

– Гарри? – пробормотала она. – Сегодня воскресенье. Вы не можете так со мной поступать – ведь еще только шесть утра.

– На этот раз я вам кое-что покажу, – сказал он, и его воодушевление оказалось таким заразительным, что она бессильно согласилась.

– Дайте мне час, чтобы проснуться.

Он отвез ее на дугу пляжа Фальс-Бей под Мюзенбергом и остановил машину на верху дюны. Сорок лошадей с помощниками жокеев и конюхами бегали по мягкому песку или заходили в зеленую воду. Гарри свел Холли вниз, подвел к группе из четырех мужчин, присматривавших за тренировкой, и познакомил.

– Это мистер Миллер.

Тренер и его помощники одобрительно взглянули на Холли. Лоб у нее был перевязан розовым шарфом, но густые светлые волосы свободно падали на шею, а короткий бушлат подчеркивал длину и форму ее ног в небесно-голубых брюках и сапогах.

Тренер свистнул одному из помощников, и, только когда тот вывел жеребца из круга лошадей, Холли узнала его.

– Рапсодия! – воскликнула она.

– Поздравляю, миссис Кармайкл, – сказал тренер. – Мы все будем им гордиться.

– Не понимаю.

Она была в замешательстве.

– Ну, – объяснил Гарри, – вы сказали, что было бы забавно завести лошадь, а двенадцатого числа следующего месяца у вас день рождения. С днем рождения.

Холли смотрела на него в смятении, гадая, как он узнал дату и как сказать ему, что она не может принять такой экстравагантный подарок. Но Гарри был ужасно доволен, он хотел, чтобы его благодарили, чтобы ему аплодировали, и она подумала: «А почему бы и нет – только на этот раз! И к дьяволу последствия!»

Она снова поцеловала его, а остальные стояли вокруг и понимающе улыбались.

В «MG» на пути домой она сказала:

– Гарри, я не могу принять Рапсодию. Вы слишком щедры. – Его разочарование было очевидным и жалобным. – Но, – продолжала она, – я могу принять половину подарка. Вы оставите себе другую половину, и мы будем участвовать в бегах как партнеры. Даже сможем зарегистрировать свои цвета.

Ее поразила собственная изобретательность. Совместное владение живым существом укрепит их связь. «И пусть все Кортни кричат и неистовствуют. Он мой», – пообещала она себе.

Возле своего дома она сказала:

– Припаркуйтесь здесь, рядом с «мерседесом».

Взяла его за руку и повела к лифту.