Страх Мудреца - Патрик Ротфусс

Это означало, что Мартен был единственным из нас, кто имел представление о том, что мы ищем.

- Любая сломанная ветвь, - сказал он.

- В основном они будут там, где заросли толстые и запутанные: на уровне пояса и на уровне щиколотки. - Он сделал вид, будто продирается через плотный кустарник и раздвигает ветки руками.

- Увидеть где она сломалась сложно, поэтому лучше смотрите на листья.

- Что ты там видишь?

Темпи указал на нижнюю ветку.

Сегодня он одел простую серую одежду и без красного цвета наемников выглядел еще менее внушительно.

Я посмотрел туда, куда показывал Темпи и увидел, что ветка была смята, но не так сильно, чтобы отломиться.

- Получается, здесь кто-то проходил? - Спросил я.

- Я.

Был здесь прошлой ночью. - Он посмотрел на нас.

- Видите как листья, которые даже не выглядят подозрительно, начинают вянуть?

Я кивнул.

- Это значит, что здесь кто-то проходил в течении дня или около того.

Если бы прошло два или три дня, то листья бы пожухли и отмерли.

Видите, как близко они друг к другу...- Он посмотрел на меня.

- Это значит, что кто-то проходил через это место чаще чем один раз, несколько дней назад.

Он кивнул.

- Так как я буду разведывать и следить за бандитами, вы будете здесь одни рыть землю носами.

Если вы найдете что-нибудь подобное, позовите меня.

Он сделал широкий жест в сторону окружающих деревьев и приложил руку к уху, делая вид, что слушает.

Мартен нахмурился.

- Ты прав.

Вы не можете просто пойти и позвать меня.- Он расстроенно потер шею.

- Проклятье, мы не подумали об этом.

Я улыбнулся ему.

- Я уже все продумал, - сказал я, и вытащил грубый деревянный свисток, который вырезал вчера вечером.

Он был всего на две ноты, но это было все, что нам нужно.

Я взял его в рот и подул.

Та-та ДИ. Та-та ДИ.

Мартин ухмыльнулся.

- Это "Вдова Вилла", не так ли?

Ты попал в точку.

Я кивнул.

- Это всё, что я сделал.

Он прочистил свою глотку.

- К несчастью, Вдова Вила также называется ночной скрипун. - Он поморщился, как бы извиняясь.

- Ночной скрипун, подумал я.

Это будет улавливаться ухом любого опытного лесника, как рыболовным крючком, если ты подуешь в него, каждый раз, когда захочешь, чтобы я пришел посмотреть на что-то.

Я взглянул на свисток.

- Это хорошая идея, - сказал он.

- Нам просто нужен еще один для дневных птиц.

Может быть золотого дудочника. - Он просвистел пару нот.

- Это должно быть достаточно просто.

- Я вырежу другую ночью, - сказал я и нагнулся за веткой.

Я сломал ее и протянул половину Мартену.

- Используем это, если мне будет нужно подать тебе сегодня сигнал.

Он озадаченно посмотрел на палку.

- Каким образом это поможет?

- Когда нам нужно будет узнать твое мнение о том, что мы найдем, я сделаю так. - Я сосредоточился, прошептал связывание, и подвигал своей половиной палки.

Мартин подскочил на два фута вверх и на пять назад, роняя палку.

К его чести, он не закричал.

- Что это за черт? - Прохрипел он, потирая руку.

Его реакция поразила меня, и мое собственное сердце заколотилось.

- Извини, Мартен.

Это просто небольшая симпатия. - Я видел морщины между бровями и изменил свою тактику.

- Просто немного магии.

Это своего рода волшебная нить, которой я связываю вещи вместе.

Я представил себе Элкса Дала, подавившегося своим языком от этого описания, но продолжил.

- Я могу связать эти вещи вместе, поэтому, когда я тащу на себя... - я перешел и встал над местом, где его половина ветки лежала на земле.

Я поднял свою половинку, а половинка на земле поднялась в воздух.

Мой показ дал желаемый результат.

Перемещаемые вместе, две ветки стали похожи на самую грубую и печальную веревочную марионетку в мире.

Нечего было бояться.

- Это все равно, что невидимые ниточки, за исключением того, что в них не запутаться или зацепиться об что-нибудь.

- Насколько сильно она будет тянуть меня? - Спросил он осторожно.

- Я не хочу, чтобы она выдернула меня из-за дерева, когда я буду выслеживать.

- Это просто я на другом конце ниточки, - сказал я.

- Я просто покачаю ее немного.

Как дергают за леску.

Мартен перестал сжимать свои кулаки и немного расслабился.

- Поразительно для меня всё это, - сказал он.

- Это моя вина, - сказал я.

- Я должен был тебя предупредить. - Я взял палку, обращаясь с ней с преднамеренной небрежностью.

Как будто это была не более, чем обычная палка.

Конечно, это и была не более чем обычная палка, но в этот момент Мартена необходимо было успокоить.

Это, как говорил Теккам, нет ничего сложнее в мире, чем убедить кого-то в непривычной истине.

Мартен показал нам, как увидеть, когда листья или иголки были растревожены, как определить, когда по камням кто-то прошел, как узнать, если мох или лишайник был поврежден кем-то проходящим.

Старый охотник был на удивление хорошим учителем.

Он не бранился на этот счет, не говорил до нас, и не возражал против вопросов.

Даже проблема Темпи с языком не расстроила его.

И даже в таких условиях, все это заняло часы.

Целую половину дня.

Потом, когда я думал, что мы, наконец, закончили, Мартен повернул нас и повел обратно к лагерю.

- Мы уже там были, - сказал я.

- Если мы собираемся практиковаться, тогда давай практиковаться в правильном направлении.

Мартен проигнорировал меня и продолжал идти.

- Скажи мне, что ты видишь.

Двадцать шагов спустя, Темпи указал пальцем.

- Мох, - сказал он.

- Моя нога.

Я шёл.

Тут на меня снизошло озарение и разглядев следы Темпи я все понял.

В течение следующих трех часов, Мартен водил нас шаг за унизительным шагом назад сквозь деревья, показывая нам все, что выдавало наше присутствие там: потертости напротив лишайников на стволе дерева, кусок свежего щебня, обесцвечивание кончиков хвои.

Хуже всего были с полдюжины ярко-зеленых листьев, которые лежали измельченные на месте в аккуратном полукруге.

Мартен поднял бровь и я покраснел.

Я сорвал их с ближайшего куста, лениво измельчая, когда слушал Мартена.

- Думайте дважды и ступайте осторожно, - сказал Мартен.

- И следите друг за другом. - Он посмотрел назад, между Темпи и мной.

- Мы здесь играем в опасную игру.

Затем Мартен показал нам, как скрывать наши следы.

Очень скоро стало ясно, что плохо скрытый след был часто более очевиден, чем тот, который просто оставили в покое.