Цветы Сливы в Золотой Вазе или Цзинь, Пин, Мэй (金瓶梅) - Автор неизвестен

Не проехали они и сотни ли, как стало вечереть. Симэнь распорядился о ночлеге на почтовой станции. Расплатившись со смотрителем, путники выехали ранним утром. Симэнь торопился. Они проезжали живописные горы и реки. В полдень устраивали обед и снова пускались в путь. По дороге им встречались все официальные лица, гражданские и военные, везшие подношения в столицу, а среди них с подарками наставнику государя было столько, что и не перечесть.

Прошло с десяток дней. До столицы было уж совсем близко. Симэнь как раз поспевал к торжественному дню. После ночлега они провели в пути два дня и достигли столицы. Когда Симэнь миновал ворота Долголетия, солнце клонилось к закату. Наконец путники очутились под аркой на улице Драконовой доблести у самого дома дворецкого Чжая. Узнав о прибытии Симэня, Чжай Цянь поспешил ему навстречу. Они обменялись приветствиями и сели выпить чаю. Симэнь велел Дайаню разложить подношения в коробки и внести в дом. Чжай Цянь приказал своим слугам убрать подарки и накрывать стол, чтобы угостить с дороги Симэня.

Вскоре на столе с резьбою по носорожьему рогу появились десятки разнообразных кушаний и такое же обилие закусок. Все блюда, а среди них были и ласточкины гнезда, и акульи плавники, отличались необыкновенной изысканностью, и от них исходил тончайший аромат. Тут не было разве что печени дракона или мозгов феникса. Редчайшими яствами и богатством сервировки стол дворецкого Чжая ничуть не уступал столу императорского наставника Цая. Лакей наполнил рог водяного носорога вином бессмертной Магу[7] и протянул его Чжай Цяню. Тот после поднесения первого кубка Небу наполнил его опять и предложил Симэню. Гость в свою очередь поднес кубок хозяину. Они сели. Настоянное на сладких плодах вино лилось рекой. Когда вино обошло несколько кругов, Симэнь обратился к Чжай Цяню с такими словами:

– Ваш скромный ученик прибыл исключительно по случаю дня рождения его превосходительства. Захватил с собою на случай кое-какие подарки, дабы выразить глубокое почтение его превосходительству наставнику государя. Правда, мне кажется, они будут отвергнуты, но я все же тешу себя надеждой, что при нашей взаимной поддержке вы, свояк, замолвите за меня словцо. Мне хотелось бы только заручиться покровительством государева наставника. А заветная мечта всей моей жизни – стать приемным сыном его превосходительства. Не знаю, однако, удобно ли будет вам изложить такое дерзкое мое намерение его превосходительству.

– Это не так уж трудно сделать, – заверил его Чжай Цянь. – Хотя хозяин наш и высочайший сановник двора Его Величества, ему, тем не менее, весьма и весьма льстит как подчеркнутая услужливость, так и особое внимание, оказываемое его особе. При столь щедрых дарах он вне сомнения пожелает сделать вас своим приемным сыном, более того – повысить в чине. Даю вам слово!

Заверения дворецкого привели Симэня в неописуемый восторг. Пир затягивался.

– Я больше не в состоянии осушить и чарки, – начал отказываться Симэнь.

– Это почему? Но пропустите еще хоть чарочку, – упрашивал его Чжай Цянь.

– Больше не могу! У меня ведь завтра важные дела! – говорил Симэнь.

Чжай Цяню удалось, наконец, уговорить Симэня осушить еще один кубок, после чего хозяин распорядился угостить сопровождающих Симэня слуг и носильщиков, а лошадей поставить на конюшню. Убрали посуду, и хозяин пригласил гостя в расположенный сзади кабинет на ночлег. Там стояла крапленная золотом массивная кровать, укрытая шелковым пологом, висевшим на серебряных крючках. Из-под полога виднелось прекрасное парчовое одеяло, источавшее аромат. Множество слуг помогали Симэню снять одежды и чулки. Но почивать ему пришлось в одиночестве, к чему он никак не привык и едва скоротал время до рассвета. Когда же он захотел встать и выйти, двери кабинета оказались на запоре. Хотел было умыться, да не было воды. Пришлось ждать. Наконец-то перед самым обедом появился слуга с ключами и отпер двери. Тут же вошли мальчики-слуги. Один держал полотенце, другой внес серебряный таз с ароматной горячей водой. Симэнь закончил утренний туалет, надел чиновничью шапку и халат и сел в кабинете. Появился Чжай Цянь и, поприветствовав гостя, занял место рядом с ним. Лакей внес ярко-красную коробку, из которой извлек до трех десятков разнообразных яств и серебряный кувшин вина. Наполнили чарки.

– Прошу вас! – угощал Симэня дворецкий. – После завтрака я пойду поговорю с хозяином, узнаю, когда вам нести подарки.

– Прошу прощения за беспокойство! – извинялся Симэнь.

– Выпили по нескольку чарок. После завтрака слуги убрали посуду.

– Вы пока отдохните, – сказал Чжай, – а я пойду к его превосходительству. Я скоро вернусь.

Немного погодя он быстро вошел в кабинет.

– Его превосходительство заканчивает утренний туалет, – сообщил он Симэню. – Прием еще не начался, а во дворе уж полно ожидающих. Мне удалось поговорить с его превосходительством. Вас примут первым, а поскольку желающих очень много, я пойду с вами.

Симэнь очень обрадовался и велел слугам, своим и Чжая, доставить двадцать тюков к резиденции Цай Цзина. Слуги бросились выполнять распоряжение.

Облаченный в парадные одежды Симэнь сел в паланкин. По дороге шумною толпой, задевая друг друга, едва проталкивались спешившие к резиденции крупные и мелкие чиновники. У арки Драконовой доблести Симэнь заметил едущего в паланкине чиновника. Ему показалось, что это богач Мяо Цин из Янчжоу. Тот тоже узнал Симэня. Они вышли из паланкинов и, приветствуя друг друга, обменялись любезностями. Перед Симэнем был в самом деле именитый горожанин Мяо, первый богач Янчжоу, также сумевший получить чин благодаря покровительству Цай Цзина. Так неожиданно встретились старые друзья. Оба торопились поздравить своего высокого покровителя и, обменявшись несколькими фразами, вернулись в паланкины. Симэнь подъехал к резиденции императорского наставника.

Только поглядите:

 Будто палаты Зеленой Поляны [8] возносятся до самых небес, точно дворец Линъянь [9] достигает Созвездья Ковша. Перед вратами простор необъятный – есть где коню хоть галопом мчать. Высоки достославного дома громады – хоть водружай знамена. Из парчи узорной кущ доносит ветер трели дивные дроздов. В золоте солнечных лучей отливают нефритом деревья и благоухают цветы. Перила и балки – пахучий сандал. Ступени сплошь из отрезвлявшего камня [10]. Кругом из яшмы ширмы и экраны. Девицы, как одна, Игуан [11] или Хунфу [12] красотою не уступят. В величественных залах расставлены рядами бесценные редкости – сосуды Шан, треножники Чжоу [13]. Вот висит дюжина пылающих жемчужин, при коих и ночью излишни фонари. Из девяти областей, с четырех морей [14] до трех тысяч знатных гостей с мечами и шпагами, в туфлях, украшенных жемчугами [15], сошлись поздравить хозяина. Даже начальники шести палат [16] и губернаторы со всех концов Империи стоят смиренно, потупив взор.

Да,

Нет Сына Неба присносущего ценней,Вторым – великий канцлер почитается в стране.

Симэнь с благоговейной почтительностью вошел в главные ворота. Средние же ворота были закрыты, и все шествовали через боковые двери.

– Почему же в такой торжественный день заперты эти ворота? – спросил Симэнь.

– Через них проследовал однажды сам Государь Император,– объяснял дворецкий Чжай. – Простые смертные больше не могут тут ступать.

Симэнь с Чжай Цянем миновали ряд ворот. Все они охранялись военной стражей. Часовые стояли не шелохнувшись. Они только кивали головой, когда мимо проходил дворецкий, и всякий раз спрашивали:

– Кто с вами?

– Мой свояк из Шаньдуна, – отвечал дворецкий. – Прибыл поздравить его превосходительство.

Чжай Цянь с Симэнем миновали еще ряд дверей. Не раз им пришлось повернуть, и всюду пред ними открывались расписные колонны и резные балки, сверкавшие золотом постройки и башни.

Вдруг откуда-то, словно с неба, донеслись барабанные удары и музыка.

– Где ж это играют? – опять спросил Симэнь. – Ведь отсюда так далеко жилье.

– Это играют двадцать четыре девы, призванные услаждать его превосходительство, – говорил Чжай. – Они исполняют танцы Мары, фей, одетых в зарницы, и танец бодхисаттвы Гуаньинь. Они играют всякий раз, когда его превосходительство совершают трапезу. Сейчас его превосходительство, должно быть, завтракают.

Не успел Симэнь дослушать дворецкого, как повеяло тончайшим ароматом. Музыка зазвучала гораздо ближе.

– Тише ступайте! – предупредил Чжай. – Мы подходим к кабинету его превосходительства.