За гранью - Марк Энтони

В глазах у него вспыхнул огонь, в голосе зазвенела сталь. Грейс снова увидела перед собой прежнего Бореаса — упрямого, вспыльчивого, неукротимого.

— А сейчас все убирайтесь вон из моей опочивальни! — по-медвежьи рявкнул король, угрожающе надвигаясь на Грейс.

Та испуганно попятилась назад, склонилась в коротком реверансе и обратилась в бегство. Остальные, кто с поклоном, кто поспешно приседая — даже леди Мелия, — гурьбой устремились за ней. Дверь гулко захлопнулась, отделив наконец всю компанию от рассвирепевшего монарха и его жуткой своры исполинских псов.

— А дальше что? — подал голос Трэвис, когда они очутились в коридоре и остановились перевести дух и собраться с мыслями.

У Грейс на его вопрос ответа пока не имелось. Все ее помыслы были связаны с закончившейся аудиенцией, и так далеко она не заглядывала. В принципе особых причин для волнения она не видела. Бореас поставлен в известность о заговоре и недвусмысленно дал им понять, что сам займется злоумышленниками. Очень может быть, что все на этом закончится — и для нее, и для ее друзей.

Зато Мелия, как всегда, за словом в карман не полезла.

— Дальше мы отправимся завтракать, дорогой, — сказала она и вопросительно взглянула на Грейс, Эйрин и Даржа: — Предлагаю всем пойти к нам. Я угощаю. Заодно и побеседуем.

Предложение было принято не только без возражений, но и при шумном одобрении Бельтана. На Земле Грейс и представить не могла, что ее когда-нибудь будет окружать столько друзей. А здесь почему-то казалось в порядке вещей вот так шагать всемером по коридору, весело переговариваясь и остро ощущая близость и приязнь друг друга.

Путь их пролегал мимо парадного входа в замок. Они почти пересекли огромный холл, украшенный колоннами, и собирались углубиться в лабиринт переходов и спиральных лестниц, ведущий на верхние этажи, когда массивные двери вдруг распахнулись, впустив внутрь мощный порыв ледяного ветра, мгновенно раздувшего колоколом скромное серенькое платье Грейс. Ее спутники и спутницы разом ухватились за полы плащей, края туник, юбки и шапочки. Двери снова закрылись, отрезав проникшее в замок щупальце бушующей снаружи стихии. Грейс расправила сбившиеся оборки, подняла голову и увидела теснящуюся на пороге пеструю толпу… типажей.

Да, другого слова, пожалуй, и не подобрать. Именно типажи, словно сошедшие со страниц какой-то невообразимой пьесы.

В первую очередь поражали взор их экзотические наряды и не менее экзотические манеры. В женские прически причудливо вплетались зеленые ветви и цветы, мужчины щеголяли в меховых штанах в обтяжку, а высокий старик в белом хитоне до пят разбрасывал во все стороны пригоршни сушеных лепестков; кружась в воздухе, они усеивали каменные плиты пола подобием снежного покрова.

Эйрин озабоченно нахмурилась.

— Вот же незадача! — вырвалось у нее. — Что-то рано они нынче к нам пожаловали. Ума не приложу, где их разместить? Грейс уставилась на подругу:

— Рано? Ты хочешь сказать, что их здесь ожидали?

— Ну да, — кивнула баронесса. — Это странствующие актеры. По приказу Бореаса их труппу наняли для представления во время традиционного пира в канун празднования Дня Среднезимья. Но до праздника целая неделя, а они уже прибыли на мою голову!

Актеры? Грейс не сводила глаз с необычного сборища. Сориентировавшись или следуя чьим-то инструкциям, они гуськом потянулись в боковой проход. Лишь тогда Грейс заметила среди них маленького человечка не выше трех футов ростом в пестром желто-зеленом наряде. Сложен он был вполне пропорционально; очевидно, врожденный лилипутизм, вызванный замедлением развития гипофиза.

Рядом с ней кто-то шумно, с присвистом, выдохнул. Грейс повернула голову. Трэвис с изумленным видом таращился на лилипута.

— Будь я проклят, если это не Трифкин-Клюковка! — прошептал он.

Не успел он произнести эти слова, как человечек обернулся, посмотрел прямо на них и приветственным жестом приподнял свой украшенный пером красный шутовской колпак, хотя находился на таком расстоянии, что никак не мог услышать Трэвиса.

Грейс начало разбирать любопытство, но процессия актеров уже завернула за угол и скрылась в арочном проеме. Они остались одни в холодном опустевшем зале, пол которого усеивали мелкие, как снежинки, белые лепестки полевой ромашки.

87

Изменив традиции, члены Круга Черного Ножа на этот раз решили собраться в дневное время.

Они снова встретились в заброшенной караульной башне. Хотя уже давно перевалило за полдень, густой туман и не думал рассеиваться. Трэвис сидел у давно опустевшего очага, некогда согревавшего иззябших на посту караульщиков, и думал о том, суждено ли снова вспыхнуть в нем огню в ближайшем будущем.

Последним заявился Бельтан.

— Прошу прощения за опоздание, — извинился рыцарь, закрывая за собой дверь и звеня при этом кольчугой.

— Почему ты в доспехах и при полном вооружении, друг Бельтан? — поинтересовался Дарж, одетый в свой обычный наряд: дымчато-серая туника и такого же цвета штаны.

Трэвис с интересом наблюдал за обоими рыцарями. Всякий раз, когда ему случалось видеть их вместе, его поражал разительный контраст между ними. Один — черный, суровый, угрюмый; второй — светлый, открытый, жизнерадостный. Как ночь и день. Нет, скорее — как вепрь и лев. Оба могучи и смертельно опасны — но каждый в своем роде. Слава Богу, что и тот, и другой на их стороне!

Бельтан нахмурил брови, отчего складки у него на лбу сделались глубже и рельефнее.

— Это все из-за дядюшки, — сердито проворчал он. — Вызвал меня к себе и приказал возглавить дворцовую стражу. С утра рыщем по всему замку и очищаем от последователей культа Ворона. Несколько штук уже выловили.

«Очищаем». Трэвис догадывался, что кроется за внешне невинным смыслом. Он имел все основания считать Бельтана добрым и великодушным человеком, но никогда не забывал о покрывавших все его тело бесчисленных шрамах.

— Я понимаю, конечно, что без этого не обойтись, — вздохнул рыцарь, словно отвечая на невысказанную мысль Трэвиса, — но мне, признаться, такая работенка не по душе. Нам приказано искать убийц, а мы пока что хватаем всякую мелочь — нищих, юродивых, отчаявшихся. Все они простолюдины и вряд ли отчетливо понимают, что такое культ Ворона. Эти несчастные давно утратили надежду и потому цепляются за любую соломинку, сулящую им хоть какие-то перемены к лучшему.

Трэвис одобрительно посмотрел на Бельтана. Пожалуй, он все-таки поспешил с суждением — рыцарь по-прежнему заслуживал всяческого уважения.