Александра - Олег Ростов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я удивлённо смотрела на Василия. Разговора о том, что я буду награждена не было. А тут на тебе. Да я вообще не рассчитывала на какую-либо награду, ибо сама подавала списки и дьяки, под моим руководством, заполняли наградные грамоты. Носила их на подпись Государю.
Дьяк Мефодий, свернул грамоту, Василий подошёл ко мне, нацепил орден мне на грудь. Потом вручил грамоту.
— Носи, Александра. Ты заслужила. Кто, как не ты достойна его. А денежное вознаграждение тебя ждёт в казне. В грамоте всё прописано. Награда в пятьдесят золотых талеров.
— Зачем, Василий? — Тихо спросила его.
— То воля моя. И не перечь мне.
— Служу Государю, вере православной и Отечеству. — Ответила ему, отдавая честь.
— Вот и служи.
Соломонию к этому времени уже похоронили в усыпальнице Московских Князей, в Архангельской соборе Архистратига Михаила в Кремле, как Великую Княгиню. С момента, как она сказала мне о своей беременности, я поняла, история в какой-то момент свернула со своей колеи и пошла по новой дороге. Какой она будет, оставалось только гадать. А ведь в моей истории, Василий, когда развёлся с ней, отправил её в монастырь, хотя она была против. И не хотела подстрига. А здесь она упокоилась в родовой усыпальнице московской линии Рюриковичей. Да ещё оставила после себя память в виде маленькой княжны Дарьи.
Позвонила в колокольчик. Ко мне в кабинет заглянула девушка из прислуги.
— Позови Дарёну. Пусть сделает мне горячий взвар на траках, она знает.
— Да, матушка Царевна. — Девушка исчезла за дверью. А я опять ушла в воспоминания…
Через два месяца после боя на Дону, Агиш Ширин прислал в крепость, в сопровождении двух сотен всадников, семью мурзы Мурада. Я оценила этот жест. Ширины, как всегда, решили играть на опережение. Так сказать, подстелить на всякий пожарный соломки. Конечно, семью родича жаль, но жизнь членов всего клана Шириных намного важнее. И лучше пожертвовать малым, чем потом заплатить гораздо большую и кровавую цену. Всего прибыли мать Мурада, четыре его жены, с десяток наложниц и восемь детей, пять мальчиков и три девочки. Дети от грудничка, это была недавно рождённая дочь Мурада и до подростка, старшего сына, ему было 14 лет. Их привезли на пяти арбах. Так же пригнали табун лошадей и большую отару овец. Плюс его шатёр и казну. Это было имущество Мурада. Хотя явно не всё, так как остальное, а там было не мало ещё добра, забрали Ширины. Семья Мурада сбилась в кучу на площадке перед теремом в крепости. Смотрели на меня кто с ужасом, а кто и с ненавистью. С ненавистью смотрела мамаша Мурада. Эта мне не нужна. Так же с ненавистью смотрел и старший сын моего кровника. Я обошла их по кругу рассматривая. Остановилась рядом со старухой.
— Что так смотришь на меня? — Задала вопрос матери Мурада.
— А как мне на тебя смотреть, на ту, которая убила моего сына?
— А как мне смотреть на мать убийцы моего мужа? Причём убийцы подлого.
Отошла от семейки.
— По идее, вас бы всех уничтожить, чтобы поганый род убийцы моего мужа прекратил существовать. Но я же добрая, не всех на кол сажаю. — Опять посмотрела на старуху. — Но я могу передумать. Или ты ханум Амина хочешь, чтобы на твоих глазах убили всех твоих внуков и внучек?
— Нет. Пощади, Госпожа.
— Вот так теперь и обращайся ко мне всегда. И никогда больше не смотри на меня такими волчьими глазами. — Она опустила голову. — Правильно. Ты больше не Госпожа. Побыла и будя.
Перевела взгляд на старшего гарнизона крепости.
— Готовьте два фургона. Арбы мы оставим здесь. А то с ними долго будем добираться до Москвы.
— Царевна, ты их в Москву заберёшь? — Спросил меня комендант.
— Да. Там решу, что с ними делать.
Вот так вся семья Мурада оказалась в Москве. Им выделили дом на территории Корпуса. Небольшой, но они все там поместились. Слуг и рабов у них теперь не было, так что женам мурзы и наложницам пришлось самим всё делать. Плюс обязательные работы на нужды корпуса. Маман привлекла их стирать одежду кадетов и сержантов. Готовить на корпусной кухне. Мыть казармы не заставляли. Это делали сами кадеты. А так же женщины и старшие дети работали на огороде Корпуса, был у нас такой, в свинарнике и на конюшне. Я внимательно наблюдала за старшими сыновьями Мурада и стала замечать, с какой завистью они смотрели на кадетов. Особенно старший — Дамир. С какой любовью он ухаживал за лошадьми. Что самое интересное, так кадеты не смеялись над сыновьями Мурада и не старались их как-то задеть, унизить.
Три сотни калмыков ушли в октябре назад к себе домой, две сотни осталось. Они выяснили всё, что им было нужно. Я очень надеялась, что они придут следующим летом. Поэтому всем воеводам в восточных приграничных городах были разосланы грамоты Великого Князя о том, что ойратам, при их вступлении в пределах Руси оказывать содействие и помощь, в первую очередь продовольствием.
Осенью набрали ещё один курс кадетов. Корпус пополнился. Нагрузка возросла. Как на сержантов, так и на офицеров. Теперь все они служили по полной. В том числе Георг фон Фрунсберг, который получил звание подполковника. О тактике применения новой пехоты, вооружённой ружьями, более скорострельными и точными, нежели аркебузы и мушкеты, да к тому же имеющие штыки, мы с Георгом говорили часто. Я рисовала ему то, что помнила из военной истории. Линейный строй пехоты, построение и ведения боя колоннами. Построение в форме каре. Потом опробовали это на полигоне. Георг словно получил второе дыхание. Он целые дни проводил либо в оружейных мастерских, смотрел, как изготавливаются ружья, то на полигоне, где гонял как кадетов, так и новые, сформированные роты. За это время конвертерным способом получили сталь. Качеством уже лучше, чем первая плавка. Всё опять пошло на стволы для ружей, пистолей и штыки. То, что осталось, было использовано на сабли и палаши для кавалерии. Зимой провели ещё один набор и сформировали два эскадрона кирасир и уже полноценный батальона пехоты. Пехотинцев сразу начали дрессировать обращению с ружьями, строевой подготовкой и учениям на полигоне. Самое что интересное, так это то, что не смотря на изнурительные тренировки и шагистику на плаце, желающих пойти в полки нового строя к Царевне было много, поэтому мы проводили тщательный отбор. Сержанты, в том числе и из бывших ландскнехтов Георга фон Фрунсберга, говорили кандидатам в солдаты:
— Служить в Корпусе Её высочества принцессы, это большая честь и не каждому такая честь выпадает.
Я, слушая это, только улыбалась. Осенью я приказала сержантам делать на территории Корпуса хоккейный корт. То, что он хоккейный, я не говорила, тем более они бы всё равно ничего не поняли. Просто мы разметили какими размерами был корт. Я рассказала, что хочу увидеть, дальше дело было за ними. Две недели кадеты пилили, строгали, вкапывали столбы и колотили доски. Когда всё было готово я проинспектировала. Нашла недочёты, о чём указала. Дядька Евсей спросил у меня:
— Дочка, что ты задумала?
— Баталии, дядька. Ледовые баталии такие, которых ещё никто не видел. Поверь, тебе очень понравится.
— Ледяную крепость брать? Эка невидаль. Их каждую зиму берут.
— Нет, дядька. Это будет намного интереснее ледяной крепости. — Я так и не сказала ему, что задумала. А началось всё с того, что как-то, когда я ночевала в тереме у Вяземских, мы сидели с Еленой вечерком. Она пришла ко мне в горницу. Мы попели с ней песни. Поговорили о делах, поспорили в очередной раз. Потом Елена вздохнула.
— Чего вздыхаешь так, чудо моё? — Спросила её.
— Да вот, Сань. Лето кончилось. Потом зима. А как хочется на коньках покататься.
— На коньках? А ты умеешь?
Елена удивлённо и даже обиженно посмотрела на меня.
— Сань, ты за кого меня держишь?
