Деньги, банковский кредит и экономичские циклы - Хесус Уэрта де Сото

Наконец, мы должны рассмотреть часто встречающийся аргумент[837], сводящийся к упреку в том, что экономические агенты не хотят по доброй воле устанавливать 100 %-ное резервирование в банковской системе, доказательством чего служит тот факт, что сегодня они могут свободно договариваться о таком резервировании (но не делают этого), заключая на рынке сделки об аренде банковских сейфов. В ответ на это мы должны заметить, что аренда банковского сейфа ни в каком отношении не аналогична договору об иррегулярной поклаже такого заменимого блага, как деньги. Наоборот, договор аренды банковского сейфа скорее похож на типичный договор о регулярной, простой поклаже, т. е. о передаче на хранение неких конкретных вещей. Кроме того, договор аренды сейфа (означающий для клиента необходимость оплаты этой услуги и поэтому, по их субъективному мнению, отличный от договора о банковском денежном вкладе) реально не может конкурировать с существующей системой частичного резервирования. На самом деле, банки сегодня, как правило, выплачивают проценты по вкладам до востребования (что само по себе предполагает их ненадлежащее использование). Банки также предлагают ценные услуги без явного взимания платы за них, что делает невозможной конкуренцию с ними добровольных договоров со 100 %-ным резервом. Невозможность успеха 100 %-ного резервирования связана также с инфляционной средой, в которой покупательная способность денег непрерывно уменьшается. Схожий контраргумент применяется, когда говорят об отсутствии прямых затрат для потребителей общественных благ, поставляемых государством. Общеизвестно, насколько трудно выживать частным компаниям, работающим в условиях свободного рынка, когда они планируют предоставление тех же услуг по рыночным ценам. Причиной этого является нечестная конкуренция со стороны привилегированных государственных агентств. Эти агентства обеспечивают гражданам «бесплатные» выгоды и генерируют огромные убытки, которые покрываем в конечном счете все мы — из наших налогов, перераспределяемых государственным бюджетом («инфляционный налог»)[838].

Согласно этому аргументу любые предупредительные законодательные меры, запрещающие банковскую деятельность с частичным резервированием, которые тем самым установят обязательное 100 %-ное резервирование вкладов до востребования, окажутся недостаточными. Эти меры всегда будут обойдены посредством новых операций и финансовых «инноваций», которые, в обход закона или нет, тем или иным образом смогут достигать тех же целей, что и частичное резервирование. Еще в 1937 г. Хайек заявил:

«Наиболее критически настроенные авторы этого плана давно заметили, что банковский бизнес представляет собой весьма быстро изменяющееся явление. Вопрос в том, не случится ли так, что, воспрепятствовав его традиционным формам, мы просто-напросто подтолкнем его к иным, менее поддающимся контролю?»[839]

В подтверждение своих слов Хайек сослался на Закон Пиля 1844 г. как на наиболее примечательный прецедент. Поскольку инициаторы этого закона пренебрегли введением требования 100 %-ного коэффициента резервирования в отношении депозитов, то начиная с этого момента денежная экспансия стала осуществляться преимущественно в форме создания депозитов, а не эмиссии банкнот[840].

Отвечая на это возражение, начнем с того, что, даже если оно справедливо, оно не содержит ни малейшего намека на то, почему бы не попытаться достичь такой идеальной цели: должным образом сформулировать и защитить традиционные юридические принципы прав собственности применительно ко вкладам до востребования. Мы видим на примере многих сфер жизни, в частности в сфере преступной деятельности, что, хотя применение традиционных принципов права в техническом отношении представляет собой подчас весьма сложную задачу, это обстоятельство не препятствует непрестанным попыткам в максимальной степени обеспечить законность[841].

Далее, несмотря на бытующее мнение, частичное резервирование вовсе не является таким уж «всепроникающим», чтобы с ним нельзя было бороться на практике. На протяжении всей этой книги мы неоднократно указывали на существование различных легальных форм бизнеса, которые создавались с целью замаскировать денежный (иррегулярный) банковский вклад под договор иного типа. Мы затрагивали такие операции, как соглашения об обратном выкупе по номинальной ценности, различные сделки с «американскими» опционами «пут», так называемые срочные «вклады», на практике являющиеся истинными депозитами до востребования, а также депозиты до востребования, предлагаемые страховыми компаниями, не имеющими никакого отношения к банковской деятельности. Конкретная комбинация этих легальных форм бизнеса и любые другие возможные комбинации, которые могут быть разработаны в будущем, легко устанавливаются и подводятся под действие гражданского и уголовного законодательства (см. наши предложения в прим. 40 к настоящей главе). Ведь для любого непредвзятого судьи не составляет никакого труда установить, подразумевает ли суть этих операций возможность возврата первоначально отданных средств и рассматривают ли люди в своем практическом поведении соответствующие требования как деньги, т. е. общепризнанные средства обмена, в любой момент обладающие абсолютной доступностью (т. е. ликвидностью).

Более того, изобретение новых видов операций и новых «контрактов» в попытке обойти базовые принципы права и любые новые комбинации, изобретавшиеся в рамках банковской деятельности, осуществлялись в условиях, когда экономические агенты не были в состоянии установить степень, в которой эти «инновации» являются незаконными и в которой они наносят ущерб экономической системе и обществу в целом. Если отныне государственные и правоохранительные органы будут ясно отдавать себе отчет в предмете, исследованном в этой книге, то бороться со случаями отклоняющегося поведения, которые могут иметь место в финансовом секторе, станет намного легче. Неудивительно, что после Закона Пиля 1844 г. произошло непропорционально большое расширение банковских депозитов. Ведь это было время, когда экономисты-теоретики еще не установили абсолютную идентичность между депозитами и банкнотами в терминах природы этих инструментов и последствий их применения. Закон Пиля не достиг своих целей не вследствие «всепроникающей» природы банковского дела с частичным резервированием, а именно в результате неспособности людей понять, что банкноты и депозиты имеют одну и ту же природу и ведут к одним и тем же экономическим последствиям. В отличие от той ситуации, сегодняшняя экономическая теория может обеспечить судей бесценными средствами анализа, позволяющими им точно установить криминальный характер операций и руководствоваться справедливыми и продуманными юридическими правилами применительно к «сомнительным» случаям, которые могут возникнуть на практике.