Вся Агата Кристи в трех томах. Том 1. Весь Эркюль Пуаро - Агата Кристи

наполнил простой водой. Затем осторожно закрыл пробкой и слегка встряхнул бутылочку, чтобы кристаллы скорее растворились. Харрисон, точно зачарованный, следил за ним.

Получив необходимый раствор, Пуаро направился к осиному гнезду. Там он откупорил бутылочку и, отстранившись, вылил ядовитую жидкость на осиное гнездо, после чего отступил на пару шагов, чтобы понаблюдать за результатом.

Некоторые залетавшие в гнездо осы тут же выбирались обратно и, немного подрожав, замирали в неподвижности. Остальные выползали из гнезда, только чтобы умереть. Пуаро понаблюдал за ними пару минут и, удовлетворенно кивнув головой, пошел обратно на веранду.

— Быстрая смерть, — промолвил он, — очень быстрая смерть.

Харрисон наконец обрел дар речи.

— Как же вы обо всем узнали?

Пуаро смотрел прямо перед собой.

— Я уже говорил, что заметил имя Клода Лэвингтона в аптечном журнале. Но я не сказал вам, что вскоре после этого случайно встретил его. Он поведал мне, что купил цианистый калий по вашей просьбе — для уничтожения осиного гнезда. Это сразу показалось мне немного странным, мой друг, поскольку я вспомнил, как на упомянутом вами обеде вы превозносили достоинства бензина и осуждали использование цианида, считая его применение опасным и излишним.

— Продолжайте.

— Мне были известны и еще некоторые сведения. Недавно я видел одну влюбленную парочку — Клода Лэвингтона и Молли Дин — и незаметно понаблюдал за ними. Не знаю, какая ссора изначально развела их и бросила девушку в ваши объятия, но я понял, что они помирились.

— Продолжайте.

— Я узнал и кое-что еще, мой друг. На днях я проходил по Харли-стрит и заметил, как вы выходили из дома одного известного врача. Я знаю, по каким заболеваниям специализируется этот доктор, и заметил, с каким настроением вы вышли после его консультации. Такое выражение лица я видел только раз или два в жизни, но ошибиться тут было трудно. У вас было лицо человека, которому вынесли смертный приговор. Я прав, не так ли?

— Совершенно правы. Он дал мне два месяца.

— Вы не заметили меня, мой друг, поскольку были поглощены иными мыслями. И по вашему лицу я понял еще кое-что… Помните, сегодня я говорил вам о том, какие чувства люди пытаются скрывать. Я увидел ненависть в ваших глазах, мой друг. Вы даже не пытались скрыть ее, думая, что вас никто не видит.

— Продолжайте, — бросил Харрисон.

— Да мне, собственно, мало что осталось добавить. Я приехал сюда, случайно нашел имя Лэвингтона в аптечном журнале, как я уже говорил, потом встретил его и пришел сюда к вам. Я расставил вам ловушки. Вы отрицали, что просили Лэвингтона купить цианид, или, вернее, вы выразили удивление, узнав о его покупке. Поначалу вы были потрясены моим появлением, но вскоре, придя в себя, сообразили, что его можно отлично использовать, и решили усилить мои подозрения. Со слов самого Лэвингтона я знал, что он должен зайти к вам в половине девятого. Вы же сообщили мне о девяти часах, полагая, что мне лучше прийти, когда все уже будет кончено. Вот так я обо всем и догадался.

— Зачем вы пришли? — воскликнул Харрисон. — Если бы вы только не пришли!..

Пуаро решительно выпрямил спину.

— Я уже говорил вам, — сказал он, — расследование убийства — это моя работа.

— Убийства? Самоубийства, вы хотите сказать.

— Нет. — Голос Пуаро стал резким и звонким. — Я говорю именно об убийстве. Ваша смерть была бы быстрой и легкой, но ни один человек не пожелал бы себе той смерти, которую вы уготовили для Лэвингтона. Он покупает яд; он навещает вас в вашем уединении. А потом вы вдруг умираете, и вот в вашем бокале обнаруживают остатки цианида, а Лэвингтона обвиняют в убийстве. Таков был ваш план.

Харрисон вновь простонал:

— Зачем вы пришли? Ну зачем вы пришли?

— Я уже объяснил вам, но есть и другая причина. Вы мне симпатичны. Послушайте, mon ami, вы умирающий человек, вы потеряли любимую девушку, но вы не утратили доброго имени — вы не стали убийцей. Скажите же мне теперь: вы все еще недовольны, что я пришел?

Какое-то время Харрисон пребывал в молчаливой неподвижности, но потом вдруг гордо расправил плечи. Выражение его лица резко изменилось, на нем проявилось небывалое чувство собственного достоинства — он победил свое собственное низменное «я». Он решительно положил руку на стол.

— Слава богу, что вы пришли, — воскликнул он. — О да, слава богу, что вы пришли!

Дама под вуалью

Я заметил, что последнее время на лице Пуаро все чаще появлялось неудовлетворенное и беспокойное выражение. У нас давненько не было интересных дел, то есть таких, при расследовании которых Пуаро мог бы применить свой острый ум и замечательные дедуктивные способности. В это утро он опять отбросил газету с раздраженным «Пчих!» — его излюбленным восклицанием, очень напоминавшим звук кошачьего чиханья.

— Они боятся меня, Гастингс. Преступники в вашей милой Англии просто боятся меня! Где же ваши кошки, где проворные мышки, почему они больше не крадут сыр?!

— Мне кажется, что в большинстве своем они даже не догадываются о вашем существовании, — со смехом сказал я.

Пуаро укоризненно взглянул на меня. По его твердому убеждению, весь мир только и делал, что вспоминал и обсуждал славные дела Эркюля Пуаро. Конечно, он завоевал хорошую репутацию в Лондоне, но меня было бы трудно убедить в том, что он наводит ужас на преступный мир.

— А что вы думаете о том ограблении, которое произошло средь бела дня в ювелирном магазине на Бонд-стрит?

— Замечательное дельце, — одобрительно сказал Пуаро, — но не по моей части. Pas de finesse, seulement de l’audace![1763] Вооружившись тростью с тяжелым набалдашником, преступник разбивает витрину в ювелирном магазине и сгребает в сумку кучу драгоценных камней. Добропорядочные горожане немедленно хватают его и сдают подоспевшим полицейским. Он захвачен на месте преступления с поличным. Его препровождают в полицию, а потом обнаруживается, что эти камушки — отличные стразы. А настоящие драгоценности он успел передать своему сообщнику — одному из вышеупомянутых добропорядочных горожан. Разумеется, его отправят в тюрьму, но, когда он выйдет оттуда, на воле его будет ждать довольно кругленькая сумма. Да, недурно придумано. Но я сделал бы лучше. Порой, Гастингс, я сожалею о своих высоконравственных устоях. Было бы приятно, для разнообразия, попробовать нарушить закон.

— Не унывайте, Пуаро, вы же знаете, что у вас уникальные способности иного рода.

— Но куда же мне девать сейчас эти способности?

Я взялся за газету.

— Вот, слушайте. «Загадочная смерть англичанина в Голландии», — прочитал я.

— Они вечно так говорят, а потом