50х50 - Гарри Гаррисон

Но для Джона путь назад уже был закрыт:

— Здесь возможен только один вывод — каждый пилот, управляющий кораблем будет или без сознания, или не в состоянии ориентироваться настолько, чтобы работать с приборами контроля.

Грохнул взрыв смеха и Джон почувствовал, что щеки у него полыхают огнем. Но Черники позволил себе лишь скупую усмешку перед тем как ответить:

— Превосходно! Но если все сказанное тобой — факт, то невозможны сами полеты в космос. Однако же это происходит, и происходит ежедневно! Мне кажется, ты узнаешь все ответы в следующем семестре, когда мы займемся проблемами о сдвигах сознания после стрессов. Это будет…

— Нет, сэр, — прервал его Джон, — в книгах и учебниках ответа нет, и я не нашел никаких точных сведений. Я прочитал все на эту тему за курс, и все касающиеся этого вопроса статьи.

— Мистер Борк, вы что же, хотите назвать меня лгуном? — голос профессора Черники стал таким же ледяным, как и его взгляд. Гнетущая тишина повисла над классом. — Вы удалены с лекции, мистер Борк. Ступайте к себе в комнату и подумайте хорошенько, за что вас удалили.

Стараясь не спотыкаться Джон прошел через весь класс, толкнул дверь и вышел.

Вся группа провожала его взглядами и Джон чувствовал как эти взгляды давили на него. Не в силах самостоятельно найти ответ на свой вопрос, Джон сделал из этого проблему. Сидя у себя в комнате он старался не думать о последствиях.

Джонатан никогда не думал о том, что станет именно пилотом на звездных трассах — это, в общем-то, были всего лишь мечты. Только один из ста становился пилотом, потому что было еще много других, не таких тяжелых профессий, необходимых для работы на космических трассах. Очень многие, махнув на все рукой, покидали Академию. Только самые отчаянные головы настойчиво пытались поступить туда — вступительные экзамены были очень сложные, а учиться было еще труднее.

Конечно, были и исключения — и капитан Джонатан Борк был одним из таких абитуриентов.

Когда по селектору передали, что Борк приглашается в президентский офис, Джон был уже внутренне готов к такому повороту событий. Он вскочил, быстро прошел по коридору и зашел в лифт, поднимающийся на административный уровень.

Секретарь с ледяным лицом кивнул ему на дверь и Джон оказался один на один с Адмиралом.

Адмирал Сикельм вышел в отставку еще до того, как принял руководство Академией. Но у него не исчез командный голос, и он сохранял военные методы решения вопросов, поэтому все в Академии называли его за глаза только Адмиралом. Джон, никогда раньше не находившийся так близко к начальству, сперва не мог вымолвить ни слова. Однако Адмирал не стал распекать его раздраженным и громким голосом, а заговорил мягко и спокойно, давая Джону возможность прийти в себя.

— Я разговаривал с профессором Черники, он мне доложил о происшедшем в группе. Я так же прослушал запись вашего разговора в классе.

Это вдвойне поразило Джона — он впервые узнал о том, что все занятия записываются скрытыми магнитофонами.

— Поздравляю вас, мистер Борк, вы приняты на курсы пилотов космических кораблей. Ваша группа начинает занятия на следующей неделе. Если, конечно, вы согласны продолжить обучение.

Джон уже хотел открыть рот, чтобы ответить, но Адмирал поднял ладонь, останавливая его:

— Я бы хотел, чтобы вы меня выслушали, прежде чем ответите. Как вы уже успели выяснить, космические пилоты — это на самом деле не совсем то, что пишут о них. Когда мы впервые совершили прорыв в Космос наши потери составляли девять кораблей из десяти. И было это, оказывается, не только по техническим причинам. Телеметрическая аппаратура, следящая за состоянием пилотов, показала где корень всех проблем — Космос не для человеческого мозга. Гравитационные перегрузки, скачки в кровяном давлении, свободное падение, радиационный наркоз — все это вкупе с другими факторами, обнаруженными позднее, заставило нас отстранить пилотов от управления кораблями. Даже если пилоты не теряли сознания и не утрачивали контроль над собой, сумма новых раздражителей, поступающих в мозг, дезориентировала их, и делала невозможным управление кораблем. Так мы зашли в тупик. Конечно, с пилотами работали — пытались применять и наркотики, и гипноз, и десятки других методов, чтобы снять припадки у пилотов находящихся в Космосе, но все оказалось бесполезным. Изредка мы приспосабливали кого-нибудь из пилотов для Космоса, но это были уже не люди — либо законченные наркоманы, либо куклы, действующие только по приказам. Опять же, никуда не годные для управления, настоящего управления кораблем. А решившим эту проблему оказался доктор Каш. Вы слышали это имя?

— Да, отдаленно… Он был, по-моему, директором Психологического Корпуса?

— Да, широкой публике он известен только этим. Может быть в будущем люди оценят его труд по заслугам, и он получит положенные ему по праву почести и славу. Ведь доктор Каш был человеком, давшим нам возможность завоевать Космос. Его гипотеза, впоследствии целиком подтвердившаяся, состояла в том, что человек homo sapiens является неподходящим к условиям существования в Космосе. Доктор предложил создать человека homo nova способного жить и работать только в космических условиях. При определенной коррекции психических процессов у человеческого тела появляются необычные качества — например, проходить через огонь без ожогов, или обладать силой гипноза. Доктор Каш исходил из того, что потенциальные возможности человеческого тела неизмеримо велики и все, что он создал — это разум homo nova. Добился же он этого, стимулируя условия раздвоения личности у взрослых людей.

— Я не понимаю вас, сэр, — вмешался Джон. — Разве не легче было работать с детьми? Они, наверное, больше подходят для этого?

— Конечно, — сказал Адмирал, — но ведь у нас есть законы, охраняющие детей. Доктор Каш использовал только добровольцев — мужчин, многие из которых знали Космос, работали там. Случаи расщепления личности были документально зафиксированы еще в ХIХ веке. Однако, никто еще не пытался СОЗДАТЬ две отдельные личности в одном человеке. А доктор Каш сделал это! Он создавал личности с заранее запрограммированными способностями. Все, что было необычным, непривычным да и просто смертельным для нормального человека, становилось естественной средой обитания для человека нового. Он мог управлять кораблем в Космосе, а пассажиры, погруженные в анабиоз, могли переносить полеты совершенно безболезненно. Вся программа исследований, по вполне понятным причинам, держалась в строгом секрете. Поднялся бы ужасный скандал, если бы люди узнали, что летят в Космос не с обычным пилотом, а с каким-то монстром — какими-бы только ужасными словами не называли все это! Так что знают об этом лишь инструкторы, пилоты и несколько высокопоставленных лиц. Среди пилотов — все добровольцы, так что не нарушено ни единой этической нормы. Как ты теперь понимаешь, студенты Академии не имеют представления о реальной работе пилотов. Если студент в состоянии пройти курс обучения по полной программе — то поступает на работу в Корпус. Если у студента хватает воображения и ума додуматься и понять — как ты например — истинное положение дел, то он поймет необходимость нашей программы такой подготовки пилотов. Тогда мы предлагаем студенту возможность получить профессию пилота — все на добровольной основе, конечно. Я полагаю, что достаточно четко обрисовал положение вещей. Пожалуйста, спрашивай, если что-то непонятно…