Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков  Т. 3 - Андрей Болотов

 Относительно до внешних моих обстоятельств и положения моего, то было оно наивожделеннейшее. По особливой благости Господней имел я счастие приобресть, живучи и в сем месте, как от подкомандующих моих, так и от всех, кто меня только знал, всеобщую любовь, почтение и уважение. А и от самого командира моего, князя Гагарина, приобретал я час от часу более к себе благосклонности и уважения. Жизнь вел я кроткую, тихую и умеренную, и с небольшим достатком своим сообразную. Не отставал я совершенно от людей, но и вперед ни в чем не выдавался с излишком.

 Все расходы мои были умеренные; а чтоб оные еще более сократить, то умножил я при себе людей, и перевезя их из своей деревни, нанял тут себе несколько казенной земли и заставил их пахать и засевать хлебом, дабы мне оного, для содержании всего дома моего и заведенного тут же маленького скотоводства и птицеводства, без привоза из деревень моих было достаточно и я не имел бы нужды ничего из грубой провизии для себя покупать. Сверх того, как квартира была у меня не наемная, дрова непокупные, в овсе и сене для лошадей не было мне никакой надобности, ибо и лошади у меня и продовольствие их было казенное, то все сие вместе с довольным жалованьем, доходами, получаемыми с небольших моих деревеньшек, и процентами, получаемыми с малого моего и в Киясовке еще основанного капитальца, час от часу, и увеличивало понемногу мой достаток и дозволяло мне содержать себя час от часу лучше и жизнь свою вести свободнее. К тому ж и не было до сего и дальних поводов к излишним расходам: по удаленности Богородицка от соседственных дворянских домов, не мог я иметь обширного ж такого знакомства, которое бы сопряжено было с частыми и многими выездами и взаимными угощениями к себе приезжающих, Все мое тогда знакомство ограничивалось почти только двумя домами, господина Толбузина и г. Киреева, но и те жили в такой от нас отдаленности, что нельзя было часто переезжаться и с ними. А то же некоторым образом можно было сказать и о доме гг. Верещагиных, живущих в Бобриках. Нельзя сказать, чтоб мы и с ними видались очень часто, и к чему наиболее повод подавало то, что характеры сестер г. Верещагина, несмотря на все их наружное благоприятство к нам, были как–то несогласны с характерами моих семьянинок, а потому дальней охоты и не было к ним часто ездить. Что ж касается до внутренних наших по городу знакомцев, то свидания с ними и обхождение не доставляли нам ни малейших лишних расходов. Все они ограничивались только лекарем, господами Полуниными и архитекторским помощником Волковым, и с людьми сими можно было попросту и без дальних околичностей обходиться.

 Что касается до дел и упражнений моих, то дела по волости и по должности моей оказались далеко не столь многочисленны и для меня отяготительны, как я воображал себе сначала. А не успел я войтить в оные и основать во всем порядок, так они сделались для меня так легки, что я их почти не чувствовал, и так малочисленны, что большую часть времени своего мог я употреблять на собственные свои занятия и упражнения, и по всем сим отношениям должность моя была самая легкая и тем для меня приятнейшая, что я мог, отправляя оную, заниматься и литературными и другими любопытными и приятными для меня занятиями, почему самому и мог я ими сколько хотел заниматься, а сие и было для меня всего приятнее.

 В сем положении находился я при конце сего года, но в наступающий, по всему видимому, надлежало во всем произойтить многим переменам, поелику прежняя моя, почти уединенная жизнь должна была кончиться и я, по случаю будущего жительства в сем городе многих дворянских фамилий, иметь с ними частейшее свидание и теснейшее обращение, в ожидании чего и кончили мы течение сего года.

 А вместе с тем окончу я и сие письмо, сказав вам, что я есмь ваш… и прочая.

(Ноября 4–го дня 1809 года).

1778 год.

Письмо 193–е.

 Любезный приятель! Ну!… теперь начну я описывать вам наидостопамятнейший и веселейший для меня период моей жизни. Оной начался с самого наступления 1778 года и продолжался многие годы, и едва не целых 16 или даже 18 лет сряду. Правда, было сие время хотя не все для меня хорошо и приятно, но по временам веселая жизнь моя нарушаема была нередко мрачными днями, наполненными многими огорчениями, смущениями и досадами, но вообще можно назвать весь сей долговременный период моей жизни наилучшим, веселейшим, выгоднейшим, приятнейшим, благополучнейшим и знаменитейшим во всей моей жизни. Сделался он таковым против всякого моего чаяния и ожидания, и я, начиная провождать сей год, нимало не воображал себе, чтоб он был так весел и наполнен толь многими приятностьми, какими мы в течение оного пользовались, но ожидал себе не инако как многих хлопот, досад и огорчений по случаю сожительства и обращения с людьми столь многими, мне незнакомыми и характеров разных, и не надеялся нимало, чтоб можно было мне ужиться со всеми ими в мире и согласии, а думал, что неминуемо произойдут между нами ссоры и всякие склоки и дрязги. Но произошло совсем тому противное, и благодетельной судьбе угодно было свести меня и заставить вместе жить с людьми хотя различных характеров, но с такими, с которыми мог я ужиться без всяких ссор и вражды, или с которыми удалось мне, против всякого ожидания, сладить и всех их сделать для себя не только друзьями и приятелями, но побудить и самих жить и между собою в примерном, похвальном и таком согласии, что всем тем мы даже прославились и многие житью нашему даже завидовали и превозносили оное похвалами.

 Таковое хорошее и веселое житье было в особливости в первые 3 или 6 лет по открытии наместничества и было нам столь приятно, что на век осталось для нас незабвенно. И я признаюсь, что и поныне не могу сего времени приводить себе на память без некоего особенного удовольствия и сладкого душевного ощущания. Но я заговорился уже слишком о сих общественностях и мне пора уже приступить к повествованию подробнейшему о происшествиях, бывших в течение сего первого года.

 Не успел начаться сей год, как и начались у нас уже некоторые забавы и увеселения. И самой первый день оного, в ожидании приезда выбранных судей и определенного городничего, провели мы уже весело, потому что были не одни. У нас была все время госпожа Кологривова, приехавшая к нам с детьми своими, нарочно из Тулы в гости для доказательства своей к нам любви и дружбы. И мы, начав вместе с нею сей год, провели сей день очень весело, ибо, желая ее колико можно лучше угостить, завели в сей вечер разные святочные игры и забавы; а в последующий за сим день подъехали к нам из Бобрик и госпожи Верещагины, и народа прибавилось больше. Сие подало повод к множайшим еще святочным увеселениям, и мы провели и сей день очень весело, и госпоже Кологривовой было у нас так приятен, что она не прежде как уже после ужина и в ночь доехала от нас обратно в Тулу, а на место ее подъехал к нам на третий день г. Толбузин с семейством. Итак, все сии первые дни сего года были мы беспрерывно с людьми и провели оные весело.