Бьёрн Магнуссон (СИ) - Добрый Волдеморт

Внезапно ему нестерпимо захотелось притронуться к артефакту, одеть его на шею. Тот казался безумно соблазнительным, но Питер только презрительно хохотнул. Подобные вещи на юного последователя тёмной магии не действовали давно. Природная защита прирождённого некроманта сама избавляла от множества проблем, поджидающих обычного волшебника, окажись тот на его месте.

Медальон утонул в чаше, и давление спало, а Питер немедленно бросился вниз, даже не оглядываясь. Он запрыгнул на свой импровизированный плот, и инферналы, служившие мотором, дружно забили конечностями, толкая вперёд. Вскоре остров остался далеко, а Питер ступил на камень, отпустил инферналов и сжал в потной руке портал. Он чувствовал, что с каждой секундой оставаться в пещере становится небезопасно.

***

— А-а-а! — завопил Волдеморт, очнувшись на ледяном мраморе алтаря посреди острова. Спина заныла от пронизывающего холода. Рядом на камнях валялась чаша и медальон Слизерина. Всё тело трясло, будто от озноба, плыло волнами, на коже то появлялась, то исчезала чешуя. В распахнутом рту образовывались и пропадали змеиные клыки и раздвоенный язык. Наконец, всё завершилось, и Волдеморт вновь стал почти человеком.

— Прокля́тый Дамблдор… — простонал тёмный лорд, распахивая змеиные глаза. — Прокля́тый Дамблдор, чтоб ты сдох, старик! — заорал он надрываясь. Во все стороны хлынула вода, формируя огромную волну. Вокруг острова взлетели в воздух почти сотня инферналов. Их глаза вспыхнули алым цветом, они закружились вокруг Волдеморта. Он вдруг начал чувствовать просто небывалую мощь во всём теле и торжествующе расхохотался.

Волна, ударившись о далёкие стены, уже шла обратно, но Волдеморт лёгким взмахом руки успокоил всю поверхность озера. Из его рта выползла маленькая белая змея с чёрными пятнышками на спине, скользнула в руку и превратилась в волшебную палочку.

Через час, освоившись с новыми возможностями, Волдеморт создал из медальона Слизерина прекрасную ловушку. Затем преобразовал алтарь в мраморную чашу и капнул туда то, что заменяло ему кровь, а затем произнёс неснимаемое проклятье «Сны наяву». Теперь медальон нельзя было достать, не проглотив яд. Тот, кто его выпивал, получал смертельный удар на нескольких уровнях. Зелье туманило разум, вызывая самые страшные иллюзии, которые только мог вообразить человек. Но это был всего лишь первый уровень магической атаки.

Второй уровень воздействовал на источник магии и каналы, лишая возможности полноценно колдовать. Источник больше не мог вырабатывать энергию, поэтому жертву неминуемо ждала смерть. Слабый погибал быстро, сильный ещё какое-то время жил, но итог был один. Выпивший отравленное зелье волшебник погибал, не в силах оказать сопротивление. Но и это был только второй уровень ловушки. Третьим же было неудержимое желание выпить воды из озера. И как только жертва это сделает, инферналы тут же бросятся на такого глупца, чтобы сожрать на дне.

Если каким-то чудом медальон можно будет достать, то в нём тоже находилась ловушка. Возможно, грабителей будет несколько. Аура, которую распространял медальон, сведёт с ума или убьёт неосторожных волшебников или магических существ.

— Ну что же, — Волдеморт закряхтел и уселся прямо на камни. — Сделаю ловушки из остальных крестражей. Может получится поймать старика на один из них? Он наверняка будет искать, каким образом я стал бессмертным. Жаль, что прямое столкновение, как показала практика, слишком опасно.

Внезапно ему до дрожи в руках захотелось бросить вызов Дамблдору ещё раз. Проверить свои новые силы после очередного воскрешения, но Волдеморт себя сдержал. Пусть он прибавил в магической мощи, но сила старика заставляла задумываться об осторожности. «Ничего, директор. Придёт моё время! — зло ощерился Волдеморт, заставив камни вокруг задрожать. — Я ещё поглумлюсь над твоим трупом!» В чёрной вспышке аппарации тёмный лорд исчез. Предстояло много работы по созданию ловушек, и он не собирался её откладывать.

Через месяц каждый артефакт основателей стал смертельно опасной западнёй для неосторожных волшебников. Дневник подавлял жертву, создавая псевдоличность, которая считала себя Риддлом. Где его использовать, Волдеморт ещё не решил, поэтому приказал Абраксасу спрятать его у себя. Диадема была спрятана в Хогвартсе уже давно. Шедевром стала ловушка, встроенная в кольцо, которое Риддл спрятал в старой хижине Гонтов. А чаша, в которой хранились пригодные для полноценного восстановления крестражи, снова отправилась в сейф Беллатрисы. Только юной Блэк он мог доверить столь ценную вещь.

В принципе, на данном этапе развития, тёмный лорд уже вполне был способен существовать в виде духовной сущности и даже питаться аурными оболочками жертв, словно смеркут или дементоры. Однако тело имело источник магии и позволяло творить волшебство. А без волшебства он себя не мыслил.

***

В течение двух месяцев Магнуссон почти не выходи́л из «Дырявого Котла». Только по субботам-воскресеньям побывал в гостях у Батильды Бэгшот, Римуса Люпина и Северуса Снейпа. Он с головой погрузился в создание артефактов Пернеллы Фламель. Хорошо, что у Горбина удалось приобрести все необходимые заготовки, а Фенрир Сивый сумел достать травы и минералы. Когда все было сделано, Бьёрн отправил сову с просьбой о встрече и получил приглашение на улицу Монморанси, 51.

Войдя в неприметную дверь рядом с центральным входом, он неожиданно оказался на краю аккуратно постриженного поля. Вдалеке перед стеной дремучего леса стоял красивый, будто с картинки, замок, невероятно похожий на Версальский дворец. «Не удивлюсь, что в своё время Фламели его сюда перенесли, оставив взамен трансфигурированную подделку», — хмыкнул про себя Бьёрн и зашагал вперёд, наслаждаясь ароматом луговых цветов.

Добравшись, он заметил возле стола с плетёной мебелью, семейную чету древних французов, которые пили вино и о чём-то беседовали. Заметив Бьёрна, старый алхимик довольно проскрипел:

— Смотри, дорогая, кто к нам пожаловал.

— Здравствуйте, месье Фламель, леди Пернелла, — поклонился Бьёрн.

Заметив на его руках сверкающие серебром перстни, древняя ведьма довольно рассмеялась.

— Я смотрю, мистер Вильямс, вы времени не теряли. Ну и как вам мой подарок?

— От этих артефактов очень необычные ощущения, леди, — улыбнулся Бьёрн. — Сила заклинаний будто возросла примерно на четверть. Я даже немного стал ощущать, как относятся ко мне разные волшебники. Это у меня талант к легилименции проснулся, да?

— А-ха-ха, — мелодично рассмеялась ведьма, — можно сказать, и так. Почти всегда бывает, что у людей с хорошими способностями к окклюменции, к легилименции предрасположенности нет. Но если, по вашим словам, пусть и с помощью усилителей, вы что-то начали чувствовать, тогда да, у вас несомненный талант.

Она заразительно расхохоталась, и Бьёрн несмело улыбнулся в ответ. Несмотря на искренний смех, как чувствовал Магнуссон, Пернелла не веселилась. Совсем. Ей вообще было всё равно. Она вела себя в соответствии с выбранной линией, просто одела очередную маску.

Под многослойной ментальной защитой древних волшебников Бьёрн ощущал мрачное торжество обоих Фламелей. Он пришёл с кольцами на руках, значит, принял предложенные правила игры. Пусть сейчас Магнуссон не представлял для них никакой опасности, но ведь дети растут быстро, а для долгожителей, даже слишком быстро. Не успеешь оглянуться, как на твою власть посягает новое поколение. Как правило, агрессивное и зубастое.

Неуловимый ветерок, невесомый, словно касание пёрышка по коже, пробежался по обманке, установленной в его голове, и удовлетворённо исчез. В этом слое всё, что Бьёрн рассказывал, автоматически становилось истиной, в которую он якобы верил сам. Идеальная защита от волшебников, привыкших незаметно и безнаказанно шарить в чужих головах.

— Своим старанием, мистер Вильямс, вы заслужили поощрение, — проскрипел Николя Фламель. — Вот вам литература для мастеров-артефакторов, я слышал от Альбуса, что вы пытаетесь развиваться в этой сфере. Возможно, когда-нибудь мы тоже будем заказывать у вас что-то интересное. Приятно понимать, что в этом суматошном времени ещё встречаются волшебники, для которых важна сама магия, а не только золото и удовольствия.