Остросюжетный детектив. Выпуск 1 - Джеймс Хэдли Чейз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Табличка на высоких сварных воротах подтвердила, что передо мной именно Вэнстоун. Высокая стена, поверху которой как кинжалы торчали зловещие острия, полностью скрывала дом. Сторожиха у ворот заявила, что без предварительного звонка по телефону не может быть и речи о том, чтобы попасть на территорию имения.
Когда становишься миллионером, приходится принимать предосторожности. И ты уже связан жестким порядком, сочувственно подумал я.
Проехав мимо ворот, я свернул налево вдоль стены. Вскоре дорога пошла под уклон, и в полумиле впереди я увидел автостраду на Фриско.
Затормозив, я вылез из машины, разулся и забрался на ее крышу. С этой выгодной позиции можно было спокойно смотреть поверх стены, и передо мной, как на ладони, были дом и сад.
Именно такой я и представлял себе обитель миллионера: ухоженные клумбы с массой цветов, ярко-зеленые газоны, напоминавшие бильярдный стол, посыпанная песком въездная аллея и целый ряд китайцев-садовников, копошащихся на солнцепеке.
Дом был большой, белый, под зеленой крышей, с зелеными жалюзи на окнах и очаровательной, защищенной от солнца шторами террасой, на которую вела каменная лесенка в несколько ступеней. Помимо садовников, никаких признаков жизни не проявлялось: никто не прогуливался по террасе, никто даже не выглядывал из окна.
Мне этот дом показался слишком пустынным – я бы в таком жить не стал.
Я слез с машины, обулся и сел за руль. Я был пока еще не готов нанести визит миссис Ван Блейк и поэтому отправился в отель пообедать.
Перед тем, как идти в ресторан, я позвонил капитану Брэдли и спросил, смогу ли вечером его увидеть.
– Конечно, – ответил он, – а то я уже начал беспокоиться, как вы там. Не оставляйте только машину у входа.
Я заверил его, что позабочусь об этом и буду у него около девяти.
После обеда я поднялся в номер, чтобы написать отчет для Берни. Едва открыв дверь, я понял, что в мое отсутствие кто-то меня посещал. Затворив дверь, я огляделся.
Чемодан, аккуратно оставленный мной на стойке для багажа, теперь лежал на полу. Пальто, висевшее в шкафу, валялось на кровати.
Я подошел к шифоньеру и выдвинул ящик. Чья-то лапа переворошила все рубашки и носки, нимало не беспокоясь о восстановлении прежнего порядка. Следы торопливого обыска остались и в других ящиках. Кто бы ни был мой любознательный посетитель, его меньше всего интересовало, узнаю я о его визите или нет.
Я догадывался, что это был Ласситер, но мне нужно было знать наверняка. Я снял телефонную трубку и попросил портье прислать ко мне местного агента безопасности.
Последний явился не сразу: это был флегматичный толстяк с отвисшими усами и холодными рыбьими глазами.
На стол, так, чтобы ему было видно, я заранее положил пятидолларовую бумажку. Ее он заметил прежде, чем меня.
– Копы здесь были? – без обиняков спросил я, пододвигая к нему купюру.
Мне было видно, что ему приказали молчать, но пятерка делала свое дело. Поколебавшись секунду, он кивнул.
– Сержант Ласситер? – Опять кивок.
Я вручил ему деньги.
– Простите за то, что заставил вас подниматься.
Бумажка мгновенно исчезла в его брючном кармане, он еще раз кивнул и удалился – здоровый, молчаливый, продажный тип.
Ну что ж, Ласситер не мог найти ничего, что открыло бы ему причину моего пребывания в Тампа-Сити. У меня с собой не было никаких заметок по делу Бенсон. Я не очень доверял бумаге. Он, должно быть, и сейчас еще размышлял, по какому следу я иду, да и вообще есть ли он, этот след.
Я уселся за стол, вынул из ящика пачку бумаги и настрочил длиннющее письмо с подробным описанием всех последних эпизодов расследования. Работа отняла немало времени – я закончил писать только к шести часам. Чрезмерное усилие чуть не доконало меня, но сделать это было необходимо. Я спустился и вышел из гостиницы, чтобы бросить письмо в почтовый ящик на перекрестке. Пытать счастья с гостиничным почтовым ящиком я не стал. На обратном пути, проходя через вестибюль, я засек толстяка, усердно читавшего газету в кресле у стены.
У него на лбу было написано, что он из полиции.
Когда я поравнялся со стойкой портье, мой знакомый агент, вытиравший с нее пыль, перевел взгляд с толстяка на меня и неторопливо моргнул глазом. Затем он выразительно почесал двумя пальцами шею и опять взглянул на меня, слегка кивнув головой в сторону улицы.
Я скумекал, что еще один был снаружи. Пять долларов продолжали делать свое дело. Этот агент вполне прилично владел искусством пантомимы.
Я подмигнул ему в ответ, поднялся на лифте в номер и набрал номер Сюзи. Перед тем, как у Сюзи ответили, у меня в трубке что-то легонько щелкнуло. Этот щелчок послужил мне предупреждением, что мой телефон прослушивается. Горничная Сюзи сообщила, что хозяйки нет дома и вернется она поздно. Я поблагодарил и повесил трубку.
Мне было крайне интересно, давно ли начал прослушиваться мой телефон, и я попытался вспомнить, был ли щелчок, когда я звонил капитану Брэдли. Вроде бы не было, но поручиться за это я не мог. У меня теплилась надежда, что, возможно, Ласситер только недавно начал прослушивать мои разговоры. Я никак не хотел, чтобы он знал о моем вечернем визите к Брэдли.
При наличии двух тренированных копов, ожидавших меня внизу, поездка к Брэдли совсем не обещала быть увеселительной. Я решил отправиться немедля, чтобы успеть оторваться от них, не доезжая до Линкольн-драйв.
Я принял душ и переоделся. Когда я вышел из комнаты и направился к лифту, часы показывали десять минут восьмого.
Внизу я отдал портье ключи от номера.
– Вы вернетесь к ужину, сэр? – спросил он, вешая ключ.
– Нет, я поем в городе, – заявил я достаточно громко, чтобы толстяк мог это услышать. Он по-прежнему спокойно сидел в кресле около вращающейся двери.
Я миновал вестибюль и, выплюнутый дверью наружу, перевел дух на ступеньках подъезда. На оживленной улице мне не удалось засечь второго филера.
– Такси, сэр? – предложил швейцар. Я покачал головой, спустился на тротуар и присоединился к толпе гуляющих. Несколько минут неторопливой ходьбы – и я свернул в переулок, зашел в бар и заказал виски с содовой.
Бар был почти пуст. Бармен показался мне сообразительным, и я, нагнувшись к нему, шепнул:
– Жена ко мне приставила хвост. Черный ход здесь есть,
