Сборник "Cambiare Podentes: Invocare" - Jordan Grant

Ему.

Когда еще кто-то принадлежал только ему одному?

Когда еще он ожидал от кого-то подобного?

Разумеется, никогда. Во-первых, с ним было трудно ужиться. Из-за вспыльчивого нрава и требовательности. Да и его внешность не поощрала мужчин игнорировать подобные недостатки. Тем более таких привлекательных, как Гарри.

С другой стороны, Гарри… именно с ним все иначе. Неважно, насколько вспыльчивым или требовательным покажет себя Северус, Гарри останется рядом. Северус не сможет оттолкнуть его от себя, только не после вчерашнего вечера.

Разумеется, он размышлял об этом и раньше. Неоднократно – за прошедшие недели. И давно понимал: Гарри не сумеет его бросить. Вот только рассуждения на эту тему и реальное воплощение отличались друг от друга как небо и земля. На самом деле он не был до конца уверен в успехе ритуала. Возможно, Северуса терзали сомнения: сумеет ли Гарри довериться ему до конца. Эта мысль не давала ни минуты покоя.

Отдать всего себя, всецело и до конца, довериться Северусу без единой задней мысли? Не скрепя сердце. А охотно.

Это должно было быть совершенно добровольно, иначе ритуал провалился бы.

Но Гарри прошел через это и стал собственностью.

Северус спохватился: какое-то время он уже не сводил взгляда со спящего юноши. Его... Теперь - это не просто предположение или план. Теперь это – реальность.

Гарри по-настоящему и навсегда связан с Северусом. Безвозвратно. Что бы Северус ни сделал, что бы ни сказал, Гарри останется его.

Собственностью. Без прав, без требований.

Как ни странно, это понимание вызывало желание проявить к Гарри... доброту. Да, удовлетворять его потребности – о чем они говорили раньше. Но более того, сделать его счастливым – насколько это было возможным при необычных обстоятельствах, навязываемых Cambiare Podentes.

Счастливым?

Северус Снейп хотел сделать Гарри Поттера счастливым?

Северус нахмурился, пытаясь проанализировать охватившие его эмоции. Нет, ему не была свойственна жестокость, хотя иногда он и выходил из себя. Однако он всегда понимал – слияние сил потребует от Гарри чувствовать себя по меньшей мере комфортно в их отношениях. А потому, как только утихла первая волна ярости из-за того, что он обязан связать жизнь с Гарри Поттером, он старался держать себя в рамках. Приличия.

Верно, ему не всегда это удавалось.

Но ведь в последнее время у них все было хорошо.

И все же его волновало лишь удовлетворение основных потребностей юноши. Ему и в голову не приходило сделать Гарри счастливым. Еще пару недель тому назад подобная идея показалась бы абсурдной. Да и сейчас она настолько приводила его в замешательство, что он как мог, старался от нее избавиться. Ему не следует испытывать подобных эмоций – слишком сентиментальных для того человека, которым считал себя Северус.

Но как он ни пытался подавить в себе это чувство, оно лишь росло и крепло, и, казалось, от него теплело на сердце.

И тогда зельевар с досадой понял: каким бы маловероятным это ни казалось, но больше всего на свете ему действительно хотелось сделать счастливым гребаного Гарри Поттера!

Раздраженный этой мыслью, Северус оперся на локоть и чуть приподнялся, чтобы взглянуть на все еще крепко спящего в его руках юношу. Одеяло съехало тому до пояса, демонстрируя загорелую грудь и мускулистые руки. Сильный молодой человек. Северус понимал это. Но и уязвимый.

Крайне уязвимый – ведь Северус мог делать с ним все, что угодно, а Гарри не имел права даже возразить.

Какая неприятная мысль… гораздо неприятней, чем осознание желания сделать Гарри счастливым. Но уязвимостью Гарри злоупотреблять не хотелось. Хотелось защитить гриффиндорца, обеспечить его безопасность, подарить жизнь настолько плодотворную и удовлетворительную, насколько было в его силах.

Внезапно Северус почувствовал желание повнимательнее рассмотреть выражение лица юноши. Отодвинувшись назад, он разглядывал спящего молодого человека. Какой он умиротворенный. Но ведь это изменится, не так ли? Как только Гарри проснется.

Северус не удержался и провел пальцами по щеке юноши. Очень осторожно. Не желая пока что того будить.

Гарри повернулся лицом к руке зельевара, сонно вздохнул и слегка уткнулся в нее. В груди потеплело еще сильнее. И в то же время стало тревожно.

Северус успокоил себя: это лишь с непривычки.

Слегка наклонившись, он окинул Гарри взглядом с головы до пят, на сей раз сосредоточив внимание на продетом в сосок кольце, мирно поблескивающем серебром на груди юноши. Метка, заявляющая его права на Гарри – о чем гласили выгравированные на кольце руны. Подушечкой пальца Северус погладил отполированную поверхность. Один раз, затем второй. Он должен был предвидеть, что все случится именно так, что, в конце концов, его наполнят чувство глубокого удовлетворения и да, счастье – почему бы и нет? – когда он объявит Гарри Поттера своим.

Нужно было предвидеть, что он привяжется к Гарри. Что окажется беспомощен перед волной подобных эмоций…

От снизошедшего понимания у Северуса отвисла челюсть. Он резко отодвинулся, желая оказаться от гриффиндорца подальше. Нет. Нет. Это невозможно. Он не мог. Одно дело чувствовать себя немного... симпатизировать Гарри, желать создать для юноши хорошие жизненные условия. Но совсем другое, если он...

Нет, нет, нет.

Северус не помнил, как закрыл глаза, но теперь они были крепко зажмурены. Хуже того, ему было страшно их открыть. Страшно! Ему!

Но зельевар действительно боялся, потому что в душе понимал – взгляни он сейчас на Гарри, у него не останется иного выбора, как признаться себе в немыслимом. А ведь это было бы неслыханное признание, верно? Увлечься не только в сексуальном смысле? Всерьез тревожиться о том, что думает о нем Гарри Поттер? Жаждать хорошего мнения Гарри?

Другими словами... самому оказаться уязвимым.

«Но Гарри не может от тебя уйти, – коварно нашептывал внутренний голос. – Ему никогда тебя не бросить. И неважно, как бы ты ни выходил из себя, как бы ты с ним ни обращался».

Нахмурившись, Северус приказал голосу заткнуться. Никогда нельзя быть по-настоящему ни в чем уверенным, если дело касается подобных вещей. Он не желал тревожиться о том, что думает о нем какой-то восемнадцатилетний юнец.

Он не хотел... но все равно тревожился.

Северус сжал зубы. Это настоящая катастрофа. Все должно было случиться совсем не так. Это в его руках должна была сосредоточиться вся мощь. Физическая, магическая, сексуальная. Случившееся же застало его врасплох.

Проклятые эмоции. Кому вообще они нужны? Уж явно не Северусу, не тогда, когда они давали Гарри такую над ним власть. Разумеется, юноша не обладал ею на самом деле. Северус кивнул, в глубине души сознавая – он просто пытается себя успокоить. Какой-то миг он игнорировал это понимание, сосредоточившись на построении контраргументов. В действительности контролировать ситуацию будет он... в конечном итоге. Гарри придется ему подчиняться, а не наоборот. В его руках сосредоточится управление совместными силами. Или, скорее, все силы, принадлежащие Гарри, потому что юноша не сможет творить магию, вызывающую неодобрение зельевара.

Но... в сущности, все это было неважно.

Потому что для него имело значение расположение Гарри. Более того, он его жаждал. А в итоге именно это обстоятельство давало гриффиндорцу значительную власть.

Северус подавил глухой стон. Гарри нуждался в отдыхе. Или, быть может, ему самому нужно было время свыкнуться с ситуацией. Зельевар чувствовал себя совершенно не готовым встретиться с юношей взглядом.

Однако он все же ощутил в себе силы снова взглянуть на него спящего. Северус открыл глаза и посмотрел вниз.

Ах, какие утонченные черты, какой восхитительный цвет лица… Даже не видя выразительных изумрудно-зеленых глаз, Северус наслаждался, глядя на Гарри. Он по-прежнему ощущал себя... выбитым из колеи своим недавним открытием, но, по прошествии первого шока, понял: он сумеет свыкнуться с таким положением вещей.

Опустив Гарри на макушку ладонь, Северус нежно провел по темным прядям. Привязанность и верность – вот все, что он испытывал. Кто как не Гарри заслужил подобные эмоции? Оставайся у него сомнения, то недавние события развеяли бы их в пыль. Гарри терпел пытки Беллы, чтобы защитить его, Северуса.

О да, было лишь справедливо, что Северус испытывал симпатию к молодому человеку. Привязанность и верность... и, возможно, даже немного любви.

Любви?

Северус едва снова не застонал. С другой стороны, чем еще можно объяснить это? Одна привязанность не объясняла непоколебимое желание предпринять все возможное, чтобы помочь юноше, сделать его счастливым. И не только потому, что от гармоничности их отношений зависел успех слияния сил.