Шакалы пустыни - Юрий Павлович Валин

не волк, он в лес не убежит. Слабовато тут у нас с озеленением, некуда бежать. А на реке сезон, подрабатываю, жду фрахта, — водоплавающий феллах покосился на ошеломленную непонятными речами Анис и перешел на конспиративный шепот. — А это кто с вами? Подруга или подруга-гид?

— Служанка и переводчица, — сухо отрезала Катрин, которой интонации, с которыми были перечислены варианты подруг, показались сугубо неуместными.

— Такая молодая и уже переводчица?! — изумился безумный лодочник. — Говорю же, есть будущее у Египта, вот оно, наша смена и надежда! Сразу видно, что прехорошенькая и с изюминкой. Ежели вы в поисках злачных мест, могу определенно сказать, для интересных женщин здесь имеется…

Феллах был чуток — мгновенно уловил, что могут ударить и изящно сменил тему.

— Не обращайте внимания, я исключительно для отвода глаз, — прохиндей подозрительно огляделся. — Везде глаза, доверять никому нельзя. Сигуранца не дремлет.

— Кто?! — уже всерьез изумилась Катрин.

— Да шмондец их знает как здешние органы называются, тут все намешано: турки, янычары, мамлюки, французы, исламисты доисторические, ископаемые. Не поверите, вчера ко мне какой-то неаполитанец прицепился. Тоже что-то такое заподозрил, сластолюбец сапожный. Да что мы торчим, как три баобаба на Трафальгарской площади?! Этак и до провала недалеко.

Феллах увлек девушек к берегу, усадил под кустом и продолжил с места в карьер:

— Светскую беседу рекомендую считать законченной. К делу! Лодка нужна? Не возражайте, вижу что нужна, у меня опыт. И мне можно доверять. Пять динаров, и лодка в полном вашем распоряжении.

— А дешевле нельзя? — усмехнулась Катрин.

— Вот что за смысл быть молодой и уже такой нудной?! — не совсем понятно возмутился феллах. — Можно и дешевле. Но вы тут серьезная шпионка или как гривенник на Привозе сэкономить пытаетесь? Размах должен быть! Кругом пустыни, пирамиды и статуи, река великая — это обязует! Проверяйте и доверяйте!

— Никому доверять нельзя, а вам можно? Вы от папы Мюллера?

— Это что еще за папа? — удивился лодочник-верблюдовод. — Когда я последний раз заглядывал в Ватикан, там никаких Мюллеров… Ах, тот Мюллер! Я тут про серьезные вещи, а она мне про черно-белую классику?! Да еще такие ассоциации?! Зачем нам эта гестаповская тухлятина? Вот, спросим девушку, пусть рассудит как разумный самостоятельный человек, — феллах перешел на корявый франко-немецкий диалект: — Переводчица, тебе Geheime Staatspolizei интересно?

— Нет! — пролепетала окончательно сбитая с толку Анис.

— Вот! — таинственный знаток спецслужб вернулся на безупречный средне-английский. — Никому эти гестапы не нужны. Так что временно переходим на полное взаимное доверие. Берем лодку, безотлагательно ищем подходящую посудину. В смысле, дахабью.

— Слушайте, вы мне сейчас мозг взорвете — призналась Катрин.

— Это я могу, — скромно согласился феллах. — Но не заинтересован. Да и мозг у вас, прекрасная госпожа, монолитный, военный, сейсмостойкий. Его так просто не подвзорвешь. В общем, не опасайтесь. Взять корабль — дело ерундовое, тут больше разговоров. Время теряем! Если денег нет, ющец с ним, потом отдадите. Лучше рыбой.

— Какой рыбой? — офигивая, уточнила шпионка.

— Вяленой, — подумав, решил феллах. — Пресноводная у нас редкость, а ваша замковая…

Катрин задохнулась.

— Коротнуло, — объяснил феллах, поворачиваясь к смотрящей во все глаза переводчице.

По-английски Анис не поняла, но на всякий случай кивнула.

— И как это объясняется… — начала Катрин, не без труда переводя дыхание.

— Никак! — с готовностью откликнулся фальшивый феллах. — В смысле, объяснить, конечно, можно, но это потребует уймы времени. Я — явление сложное, можно сказать уникальное, далеко не однотомное. Поверьте, лучше даже не начинать объяснять. Тут не только ваш мозг под риски попадет, но и мой малость разжжижется. Пожалеем остатки здоровья.

— Ладно, пожалеем, — твердо сказала Катрин. — Но если строго в двух словах?

— Строго в двух — охотно! — обрадовался невыносимо странный знакомец. — Я заинтересован в вашем успехе.

— Лично в моем? — уточнила шпионка.

— Несомненно! — феллах на миг задумался. — Вообще-то экспедиция тоже интересная, тут не спорю. Я подвиги во имя науки высоко ценю, сам так сказать, причастен. Но прежде всего — вы, моя несравненная многословная госпожа! Так будем брать корабль или нет?

— Ну, раз вы настаиваете, — пробормотала Катрин…

Странная это вышла акция. Отчалили в сумерках. Солнце еще алело где-то на грани пустыни и неба, город оставался позади, в лодке пахло свежими лепешками, рыбой и арбузами: прозорливый феллах не надеялся прокормиться сомнительным походным пайком заказчиц, прихватил своей провизии. Катрин было велено «не стесняться, смело садиться за весла». В принципе приноровиться к местному стилю гребли оказалось несложно, лодка была далеко не новой, отнюдь не «халифской отделки», но вполне приличной. Анис сидела на носу, куталась в плащ: на лодочных прогулках она бывала, но те, видимо, были прудовые-развлекательные.

— А ведомо ли прекрасным госпожам, что есть на свете город, хвала Аллаху, да приумножится его слава, где у жителей каждый месяц меняется облик, появляются крылья, благодаря которым они взлетают к облакам небесным, оставляя жить в том волшебном городе только детей и женщин? — таинственным тоном завел феллахский лодочник на жутко ломаном французском языке. — Как-то довелось заплыть мне в этот город и задумался я…

— Я, наверное, знаю эту сказку, — неуверенно намекнула Анис. — Это из «Рассказа о седьмом путешествии».

— О, тоже доводилось переводить?! — восхитился всеведающий речной верблюдовод. — Истинный перл народного творчества, аметист гиперболы, сверкающий лал иносказания, версия крайне любопытная, но удивительно брехливая. Женщины в том городе, естественно, тоже были крылатые, да и как иначе?!

— А дети? — сумрачно поинтересовалась Катрин.

— Дети… гм, детей было мало. Может, потому и повымерли. Все философией увлекались, музицированием, воспарениями телесным и физическим, иным утонченным развратом, а до детей дело редко доходило, — феллах со значением покосился на главную шпионку. — Может, оттого и засамогеноцидились.

— Слушайте, феллах-бей, а вам песня «Я убью тебя, лодочник!» случайно не известна? — откровенно предупредила Катрин.

— Как же, как же не знать?! Это ж про нас, про нашу рисковую, но так нужную людям профессию. Но вы, блестящая госпожа, абсолютно правы — про тот город чрезвычайно грустная история. Ну ее, нам нужна оптимистичная нота, соответствующая чудной речной прогулке и грядущим научно-политическим свершениям. Давайте я расскажу как мы Геркулесовы столпы искали?

Повесть об усердных, но тщетных