Машина желаний - Роберт Шекли

прежде типа. Долго пребывавший в анабиозе. А теперь активизирующийся. Послушать их, так Эрикс выделял вирусы с того самого дня, как я его нашел. Вирусы эти распространялись по миру, внедрялись в тела людей, не причиняя никакого вреда, не привлекая к себе внимания, хитрые такие паршивцы. Но не по доброте сердечной. А потому, что этот эриксовский вирус выжидал – выжидал, пока не расползется по всей Земле, не перезаразит всех. А потом дал о себе знать, как бомба с часовым механизмом.

Она вовсю разыгралась, смертность эта. И думается, я вовсю старался ее не замечать. Ведь если ты все равно умрешь, зачем заранее терзаться из-за этого? И вообще, я считал, что ученых ведь столько развелось: они что-нибудь да придумают. А нет!

В конце концов Эренцвейг втолковал мне, что происходит. И к чему это ведет. Навестил меня как-то утром. Откровенно говоря, выглядел он жутко – глаза налиты кровью, руки трясутся. Тут я подумал, что он заразился, и мне стало немножко не по себе. Если уж он заболел – такая шишка в Церкви Эрикса, – значит и я могу.

– Ну и видок у вас! Как у подогретого покойника, – сказал я ему. Какой смысл ходить вокруг да около?

– Да. Она меня поразила. Лихорадка Эрикса. И мне уже недолго остается.

– А ваш бог разве не сообщил вам, как исцеляться?

Эренцвейг покачал головой:

– Это не его путь.

– Так какой толк принадлежать к его церкви?

– Некоторые из нас считают, что знания дороже всего.

– Только не я, – сообщил я ему.

Тут Эренцвейг закашлялся. Жалко было смотреть. А потом снова заговорил:

– Я пришел сообщить вам перевод надписи на ткани, найденной с Эриксом.

– Весь внимание.

– Это предостережение. Написанное одним из последних живых существ, соприкоснувшихся с Эриксом.

– Давайте ближе к делу.

– В ней говорится: «Эрикс ненавидит человеческую жизнь. Он ненавидит всякую жизнь, чуждую ему. И не терпит другой жизни, кроме своей. Когда вы найдете Эрикса, это станет началом конца вашей расы». Я перевожу весьма вольно, вы понимаете.

– А чего тут понимать? – сказал я. – Похоже на одно из египетских проклятий.

– Да, несомненно. Но в данном случае это чистая правда.

– Чудненько, – сказал я саркастически, так как Эренцвейг зачитал смертный приговор не только себе, но и мне. Но, черт, я же никогда не рассчитывал, что буду жить вечно. – Так что теперь? Маска Красной смерти? Только во всемирном масштабе?

– Примерно так, – сказал Эренцвейг.

– И давно вы это знали?

– Довольно давно. Все исповедующие веру в Эрикса знали. Нам сказал сам Эрикс.

– И каким образом? Передача мыслей на расстоянии?

– Сны. Пророческие сны. И мы приняли то, что он сказал нам, и нашли, что это хорошо. Видите ли, только справедливо, что Эрикс не терпит иной жизни, кроме своей.

– Ну, это понятно, – согласился я. – Мне и самому нравится, когда есть где развернуться.

Эренцвейг наклонил голову и ничего не сказал. Наконец я спросил его:

– Ну и что дальше?

– Я умру, – сказал Эренцвейг. – Все умрут.

– Это очевидно, дурак. Я о себе.

– А! – сказал Эренцвейг. – У Эрикса есть планы относительно вас. Вы – Последний Адам.

– Какие планы?

– Увидите. Идемте со мной.

– И по чьему приказу?

– Эрикс хочет на вас посмотреть.

Ну, мне это не понравилось. И очень. Я решил, что пора порвать с их организацией, убраться с Земли куда подальше, поискать что-нибудь еще. Но Эренцвейг был против. У меня под дверью ждали его дружки. И увели меня – я протестовал, можешь быть уверена! – туда, где я живу теперь.

Поклонники Эрикса еще несколько недель хлопотали вокруг меня, налаживали быт в моей маленькой квартирке, устанавливали камеры, обеспечивали доставку еды. И с каждым днем их становилось все меньше, пока я не остался здесь совсем один. Взаперти.

Но даже выберись я отсюда, куда бы я пошел? У меня ощущение, что все уже поумирали. В последний раз я видел человеческое лицо недели… месяцы тому назад. Откровенно говоря, по людям я совершенно не тоскую. Сплошь дрянь, и черт с ними. Я рад, что они передохли, и не пожалею, когда сам сдохну.

Эрикса я ни разу не видел, но подозреваю, что он принял какую-нибудь другую форму и выглядит не так, как когда я его нашел. Думаю, он меня изучает. Возможно, он изучает последний экземпляр каждой расы, которую уничтожает. Просто из любопытства, думается. Как делал бы на его месте я сам. Может, мы с Эриксом не такие уж и разные. Если не считать окружающей обстановки. У него есть Земля. Да и вся Галактика, наверное. А у меня есть одна комната, и ванная, и застекленная веранда. И ты, Джули.

Кенни[87]

Кенни и остальные Люди лежали во чреве корабля, который целую вечность плыл в космическом пространстве. Около сотни обнаженных Людей сбилось в кучу посреди отсека, но не из-за тесноты (места в огромном помещении хватало с избытком) – им просто решительно нечем было заняться, а физическая близость доставляла удовольствие. Из любопытства они с трудом научились у Хозяев читать и играть в компьютерные игры, но на самом деле им гораздо больше нравилось валяться друг на дружке, переплетаясь конечностями и соприкасаясь эрогенными зонами.

И они лежали этой огромной кучей, время от времени насыщаясь, засыпая или испражняясь, с того самого почти забытого дня, когда Хозяева взяли их на корабль.

Но вдруг что-то изменилось.

– Я чувствую! – воскликнул Кенни, поднимая голову.

Остальные тоже подняли головы и настроились на его волну. Именно Кенни обычно первым замечал новое. Следом за ним перемену ощутили все.

– Да! И что же ты чувствуешь?

– Планета! Я чувствую планету!

Планета! Наконец-то они приземлятся! Как и обещали Хозяева!

В мгновение ока Люди пробудились от сладострастной полудремы и, позабыв о блаженной лени, поднялись на ноги и запрыгали по отсеку, весело болтая друг с другом. Планета! Конец долгому-предолгому ожиданию! Теперь уже все ощущали космическое тело, маячившее где-то совсем рядом в безжизненной темноте.

– Я должен пойти к Капитану! – сказал Кенни. – И спросить, когда же мы начнем исследовать ее!

Остальные закивали, хотя им и в голову не пришло бы идти к Капитану. Ведь у него, наверное, другие, более важные дела, он сам явится, когда сочтет нужным. Но нет, конечно же, Кенни прав.

Высокий и поджарый Кенни (красновато-коричневого окраса и в самом расцвете сил) открыл люк и выбрался в длинный, равномерно освещенный коридор. Таблички на стенах указывали на владения команды. Кенни двинулся вперед, но скоро сменил