Стая (СИ) - Оксана Сергеева

— Вы к кому?

— К Монахову.

Парень хотел сказать, как велено, что Сергей Владимирович не принимает, но оценив авторитетный тон и вид гостя, замешкался. Вызвал по рации старшего. Тот появился быстро, словно вынырнул из-за соседнего угла.

Денис, конечно, мог сам позвонить и предупредить о своем приходе или договориться о встрече в другом месте, но не стал. Потому с завидным терпением и железным спокойствием ждал, пока ребята выполнят свою работу.

По лицу старшего было видно, что Шаурина тот узнал: щека у него дернулась, и в глазах появилась совсем ненужная растерянность, что слегка позабавило.

— Я должен позвонить, Денис Алексеевич, — извиняющимся тоном сообщил он.

— Звони, — спокойно сказал Шаур. Дождался, пока охранник отзвонится и только потом шагнул к лестнице.

Подойдя к двери кабинета, решил, что стучаться будет излишне. Вошел без стука — не быстро, не медленно, — уверенно. Словно позволяя Монахову привыкнуть к своему присутствию перед тем, как заговорит.

— Добрый день, Сергей Владимирович, — предельно вежливо, но твердо поздоровался.

Порадовало, что Монахов в кабинете находился один. На какой-то миг Денис застыл у двери, а шагнул вперед, лишь когда Сергей Владимирович, приветствуя его, поднялся с кресла.

— Здравствуй, Денис. Неожиданно… — но вопреки сказанному, голос его свидетельствовал об обратном: совсем он не удивлен. Он не просто не удивлен, он совершенно точно имеет представление — зачем Шаурин здесь.

— Разве так уж неожиданно, Сергей Владимирович, — произнес Шаур с тонкой иронией и, распахнув серый пиджак, крепко уселся в ближайшее от стола кресло.

Монахов молча вернулся на место, осел как будто тяжело, но пристального взгляда от лица Шаурина не отрывал. Денис молчал намеренно, точно ждал главных вопросов, которые ему пока не задавались. Тишина расползалась по кабинету — становилась вязкой и напряженной.

Только слабые духом не выдерживают молчания — Монахов это знал. А теперь перед ним сидел равный и сильный противник. Сейчас даже наверняка еще сильней, потому что Шаурин знал все, а Монахов мог только догадываться, основываясь на слухах и намеках со стороны доброжелателей. Но кто-то должен заговорить первым. Оттого кто заговорит и как заговорит, зависел исход разговора.

— Я рад, что это ты, — расставив нужные акценты, наконец сказал он.

— Я приложил для этого все мыслимые и немыслимые усилия.

— Спасибо, что пришел сам.

Скольких Денис должен был опередить, превзойти, подмять, устранить, чтобы прийти к нему в кабинет вот так… И, как всегда, при абсолютной внешней расслабленности поражала сосредоточенность шауринского взгляда. Взгляда тяжелого и неподвижного.

— Но еще больше сил я потратил на то, чтобы все произошло тихо и без волнений. Чтобы вы смогли отойти от дел, сохранив свой авторитет и не получив «черную метку». После смерти Юры наверху вскинулась целая стая стервятников, готовых разодрать вас в клочья.

Монах понимающе качнул головой. Вернее, не качнул, а сделал едва уловимое движение, но оно очень красочно выразило его отношение к словам Дениса. Что и говорить, Монахов до сих пор пытался сдержать эту волну.

— Нам, Сергей Владимирович, непременно нужно прийти к взаимопониманию. Я призываю вас не делать никаких резких движений. Никаких. Потому что я не хочу на это отвечать, совсем не хочу кардинальных мер. Надеюсь, вы оцените мои усилия. — Его лицо особых эмоций не выражало, но говорил он тем тоном, каким обычно отдают приказы.

Монахов помолчал мгновение, но паузу затягивать не стал. Не было в ней никакой надобности. Все уже решено.

— Несомненно. Разговор у нас серьезный, потому я предлагаю перенести его в более удобное место.

— Согласен.

В этот момент дверь открылась, и в кабинет вошла Наталья. Вошла шумно и радостно, — словно принесла с собой пение птиц и солнце, — и растерялась. Судя по всему, не ожидала здесь увидеть кого-то помимо мужа. Но еще больше она удивилась, когда в посетителе узнала Шаурина.

— Денис! — воскликнула она. — О, Боже, какая неожиданность!

— Позволю себе спросить: приятная? — поднялся ей навстречу.

— Ну разумеется! — Ее как будто потянуло в его сторону. Едва он распрямился во весь рост, она прильнула к нему. По-матерински.

— Прекрасно выглядишь. Неизменно прекрасно, — улыбнулся. Этой женщине невозможно не улыбаться.

— Ох, льстец, — она царственно похлопала его по предплечью с полной иронии улыбкой.

— Нет, чистейшую правду говорю.

— Ты по делам или?..

— Или.

— А что, — вдруг решительно сказала она, словно внутри укрепилась в мысли, — а давай завтра к нам. У нас планируется большой семейный обед. Приходи, так сказать, поговорим за жизнь.

— Есть повод для большого семейного обеда?

— Главное, желание, а повод у нас всегда найдется.

— Тоже верно. Не знаю, удобно ли это.

— Удобно, — ответил за жену Монахов. — Завтра и продолжим наш разговор.

ГЛАВА 48

Когда Юля увидела Стаса, то вздрогнула. Всем существом вздрогнула. Потому что — где Шаповалов, там и Денис.

То, что Шаурин приехал, Юле сообщила мама. Конечно, перед Натальей дочь постаралась скрыть свою реакцию. Порадовалась даже наигранно, выразилась какими-то абстрактными фразами, пообещала приехать на это «партсобрание», как она называла подобные сборища, сразу предупредив, что будет не одна. Но внутри… внутри творилось что-то невообразимое. Словно что-то взорвалось. И кажется снова подскочила температура. Точно подскочила: щеки залились краской, а сердце застучало громко и беспокойно. Всякая концентрация пропала и четкая направленность мыслей. Остаток дня бродила по квартире как неприкаянная, о сне говорить не приходилось. Сна теперь как не бывало.

Собиралась приехать к родителям пораньше, но теперь трусливо тянула время, никак не решаясь шагнуть за порог своей квартиры, которая теперь казалась самым надежным убежищем в мире. Да и Слава предупредил, что может опоздать, дескать, важные дела у него какие-то неожиданно появились. Никогда еще Юля так не радовалась его «делам». Отказаться самой или приехать без Ярослава в голову не пришло, потому что этот обед они с мамой запланировали до приезда Шаурина, и менять сейчас из-за него свои планы Юля не собиралась. Наверное, это было уже делом принципа. Промучившись сомнениями, Юля решила нырять сразу в омут с головой, а не выматывать себе нервы, топчась на берегу и задыхаясь от страха. Лучше приехать и сесть сразу за стол, чем участвовать в приготовлениях, маяться переживаниями и дрожа от нахлынувших чувств пытаться нацепить на себя равнодушную маску.