Политбюро и Секретариат ЦК в 1945-1985 гг.: люди и власть - Евгений Юрьевич Спицын

работать в МИДе» и который «хотел бы изменить обстановку», занимает должность председателя Президиума Верховного Совета СССР.

Между тем, как вспоминали сам М. С. Горбачев, Е. К. Лигачев, А. Н. Яковлев и другие, «переговоры с Громыко были не единственным каналом подготовки к избранию Горбачева», поскольку тот же Е. К. Лигачев «встречался в эти дни с ведущими периферийными членами ЦК, убеждая их поддержать Горбачева». При этом, помимо «незаменимой роли» Е. К. Лигачева, в его назначении свою роль сыграли также «Соломенцев, Чебриков и Долгих»[1334]. Более того, сам же М. С. Горбачев писал: «Несколько групп первых секретарей обкомов посетили меня, призывали занять твердую позицию и взять на себя обязанности генсека. Одна из таких групп заявила, что у них сложилось организационное ядро, и они не намерены больше позволять Политбюро решать подобные вопросы без учета их мнения».

Тем временем К. У. Черненко, который, по воспоминаниям его супруги, в начале марта стал чувствовать себя «заметно лучше», позвонил А. А. Громыко и спросил его совета: «Не следует ли мне самому подать в отставку?» Однако тот дипломатично парировал ему, «не будет ли это форсированием событий», так как «врачи не настроены так пессимистично», и посему «спешить не надо, это было бы неоправданно»[1335]. А всего через пару дней в больнице генсека навестили М. С. Горбачев, Е. К. Лигачев и В. В. Гришин. Причем, если первые двое приезжали без камер для решения ряда сугубо рабочих вопросов, то глава московских коммунистов под камеры вручил К. У. Черненко корочку депутата Верховного Совета РСФСР, видимо давая всем понять свою особую близость к генсеку. Но эффект от этой съемки оказался противоположным тому, на что рассчитывал сам В. В. Гришин, так как вся страна воочию увидела смертельно больного человека, которому осталось жить буквально считанные дни, если не часы. Так оно и случилось, ибо 10 марта 1985 года К. У. Черненко скончался, однако до сих пор все обстоятельства этой смерти вызывают немало вопросов, о чем детально поведал профессор А. В. Островский в своей известной работе «Кто поставил Горбачева?»[1336].

Но еще больше вопросов вызывают обстоятельства прихода М. С. Горбачева к высшей власти. Как установил тот же профессор В. А. Островский, «между смертью К. У. Черненко и открытием внеочередного Пленума ЦК Политбюро собиралось дважды, чего не было ни после смерти И. В. Сталина, ни после смерти Л. И. Брежнева, ни после смерти Ю. В. Андропова. Однако зачем же нужно было созывать Политбюро дважды, если среди всех его членов было якобы полное единодушие и альтернативы М. С. Горбачеву не было?

Как утверждает Е. И. Чазов, сразу после смерти К. У. Черненко, которая, по официальной версии, произошла в 19 часов 20 минут, он сразу позвонил М. С. Горбачеву «на дачу» и «по разговору понял, что у него уже продуман весь план прихода к власти»[1337]. В ответ тот заявил, что «сейчас будет собирать Политбюро и Секретариат», и попросил самого Е. И. Чазова прибыть в Кремль к 22 часам. Затем М. С. Горбачев связался с А. А. Громыко, Н. А. Тихоновым и К. М. Боголюбовым и дал последнему команду собрать всех членов высшего руководства в Кремле тоже к 22 часам. Между тем на тот момент из 11 членов Политбюро в столице были только 7: Г. А. Алиев, М. С. Горбачев, В. В. Гришин, А. А. Громыко, Г. В. Романов, М. С. Соломенцев и Н. А. Тихонов. Остальные 4 члена отсутствовали в Москве: В. И. Воротников был с визитом в Югославии, Д. А. Кунаев находился у себя в Алма-Ате, Г. В. Романов отдыхал в Паланге, а В. В. Щербицкий во главе советской парламентской делегации был с визитом в США. Помимо членов Политбюро, в Москве находились все кандидаты в члены Политбюро (П. Н. Демичев, В. И. Долгих, В. В. Кузнецов, Б. Н. Пономарев, В. М. Чебриков и Э. А. Шеварднадзе), а также все «рядовые» секретари ЦК (И. В. Капитонов, М. В. Зимянин, К. В. Русаков, Е. К. Лигачев и Н. И. Рыжков).

Как уверяет М. С. Горбачев, когда он приехал в Кремль, там уже находился А. А. Громыко, с которым «за полчаса до начала заседания» состоялась «наша короткая, но очень важная беседа». Во время данного разговора он «пригласил Громыко к соединению усилий в этот ответственный момент», и тот ответил, что «полностью разделяет мои оценки и согласен действовать вместе»[1338]. Однако, когда в 22 часа началось заседание Политбюро, против того, чтобы его вел именно М. С. Горбачев, сразу выступили В. В. Гришин и Н. А. Тихонов, а значит, в руководстве партии по вопросу о новом генсеке не было того монолитного единства, о котором постоянно твердили горбачевские клевреты[1339]. Более того, это означало, что даже переход А. А. Громыко в «окоп» М. С. Горбачева не давал ему нужного большинства в Политбюро, так как В. В. Щербицкий, Д. А. Кунаев и Г. В. Романов точно бы не поддержали его кандидатуру.

Казалось бы, в таких условиях заседание Политбюро следовало назначить на следующий день. Но М. С. Горбачев и В. М. Чебриков, вероятно, с одобрения А. А. Громыко решили форсировать события и на вечернем заседании сделали попытку протащить М. С. Горбачева в генсеки. Однако она не удалась, и было принято решение только о том, чтобы назначить его председателем Комиссии по похоронам К. У. Черненко. Причем его кандидатуру именно в таком качестве предложил не кто иной, как В. В. Гришин, которому до заседания Политбюро сам же М. С. Горбачев предлагал ее возглавить. О том, что данный вопрос был решен именно тогда, говорят многие мемуаристы, в том числе В. В. Гришин, Н. И. Рыжков, В. И. Воротников, В. И. Долгих, А. И. Лукьянов, А. С. Черняев и ряд других персон[1340]. В итоге М. С. Горбачев «предложил не торопиться, назначить Пленум на 17 часов следующего дня, а Политбюро — на 14», и, таким образом, «у всех будет время — ночь и полдня — все обдумать и взвесить», а затем «определимся на Политбюро и пойдем с этим на Пленум ЦК»[1341].

Как вспоминают М. С. Горбачев и Е. К. Лигачев, после заседания Политбюро, которое закончилось примерно в 23 часа, «из высшего эшелона руководства» на работе остались сами М. С. Горбачев и Е. К. Лигачев и глава КГБ В. М. Чебриков. Тогда же