Война во Вьетнаме (1946-1975 гг.) - Филипп Дэвидсон

Коммунистам не пришлось столь же активно трудиться на ниве обеспечения невступления США в конфликт во Вьетнаме, в конце концов, конгресс сделал за них почти всю работу. Тем не менее нельзя сказать, что Ханой вовсе ничего не предпринимал в данном направлении. Нет, он подогревал пацифистов рассказами об ужасах рождественских “ковровых бомбардировок” 1972-го. Что вновь являлось чистой ложью, поскольку никаких “ковровых бомбардировок” авиация США не проводила. Фотография маленькой девочки, якобы ставшей жертвой напалма, циркулировала по страницам печатных изданий и постоянно мелькала на телеэкранах.

Кампания по легитимизации ВРП разворачивалась не только в Соединенных Штатах, но и во всем мире. Коммунисты усиленно трубили в пропагандистские трубы и били в барабаны, расписывая на все лады то, как сильно ВРП стремится к достижению “согласия и примирения” и хочет положить конец войне и страданиям‹9›. И это несмотря на тот факт, что ВРП и АСВ только в 1973 году совершили 15 000 террористических актов.

Хотя ханойская программа дич ван имела успех, который, возможно, даже превысил ожидания Политбюро ЦК ПТВ, в действительности не северным вьетнамцам принадлежит основная заслуга в деле достижения прогресса на данном направлении. Пропаганда против “сайгонской клоаки” была по большей части доморощенной и действовала без указки Ханоя, который лишь служил источником информации или, точнее, диффамации, питавшей агрессивность пацифистов. Американские парламентарии, исполнявшие волю Северного Вьетнама, не нуждались в его помощи в деле уничтожения Республики Южный Вьетнам.

В начале 1974 года южновьетнамцы еще держались, по крайней мере, в военном отношении, контролируя большую часть территории, принадлежавшей им по состоянию на январь 1973-го. АРВ потеряла только отдаленные форпосты и локальные группы огневой поддержки, преимущественно в горах на западе Южного Вьетнама. Однако те трудности, которые только маячили на горизонте в 1973-м, в 1974 году уже начали выходить на поверхность. Одни создавал себе сам Сайгон, другие могли по праву носить клеймо “сделано в США”.

Урезывание военной помощи нанесло мощный удар по ВСРВ. Американцы научили союзников воевать “по-американски”, то есть вести высокотехнологичные боевые действия с упором на применение авиации и вертолетов, не жалеть боеприпасов и ГСМ. Хотя в теории Южному Вьетнаму надлежало привести свои вооруженные силы в соответствие с требованиями Парижского соглашения, на практике подобная реорганизация и переориентация была невозможна. Южновьетнамцам не хватало военного опыта и квалифицированного персонала, снаряжения и военных объектов, а также и времени на “демонтаж” своих войск. Кроме того, любая перестройка немедленно создала бы для АСВ соблазн нападения на Южный Вьетнам.

Таким образом, в 1974-м ВСРВ приходилось вести войну богачей на нищенский бюджет. Результат не заставил себя ждать. Ведение боевой подготовки во всех родах войск (а обучение и без того никогда не являлось сильной стороной ВСРВ) прекратилось совсем. Стратегическая мобильность, обеспечиваемая за счет применения вертолетов и транспортной авиации, сократилась с 70 до 50 процентов. Из-за нехватки запчастей техника повсеместно вставала на прикол, а “техническое каннибальство” (разборка техники на запчасти для ремонта других машин) еще больше сокращало авиационные и прочие парки. Но самой большой проблемой становилась нехватка боеприпасов. Артиллерийские и минометные батареи получали меньше снарядов и мин, ручные гранаты выдавались поштучно, а количество винтовочных патронов на каждого солдата снизилось примерно на 50 процентов. Старший генерал АСВ Ван Тьен Дунг так отзывался о сокращении военной помощи Югу: “Нгуен Ван Тхиеу оказался вынужден вести войну как бедняк. Огневая мощь противника упала примерно на 60 процентов… подвижность снизилась вдвое…”‹10›

Все это не замедлило сказаться на моральном духе личного состава ВСРВ. Нехватка патронов способствовала росту потерь у АРВ, а из-за сокращения парка различных транспортных средств и отсутствия горючего часто не осуществлялась своевременная эвакуация в тыл раненых. Когда же раненые наконец оказывались в госпиталях, там наблюдалась та же безрадостная картина нищеты. Недостаток ощущался во всем – в лекарствах, бинтах, аппаратах для переливания крови и многом другом. С приходом сезона дождей стало остро не хватать репеллентов.

Другим обстоятельством, подрывавшим моральный дух военнослужащих, являлась жесткая экономия на их форменной одежде и обуви. Новые ботинки теперь выдавались раз в девять месяцев, а не раз в полгода, как раньше, носков полагалось вместо трех две пары на год. Обнищание самих солдат сказывалось и на благосостоянии их семей. Управление военного атташе США в Сайгоне провело обзорное обследование и пришло к выводу, что сокращение помощи (плюс другие экономические факторы) поставило многих военнослужащих в безнадежную ситуацию. Более 90 процентов из 6 600 опрошенных солдат АРВ признались в том, что их жалованье не обеспечивает даже минимальных потребностей семей, а 88 процентов заявили, что уровень их жизни по сравнению с 1973-м значительно понизился. В управлении атташе сделали вывод: “Личный состав ВС Южного Вьетнама поставлен на грань выживания, что пагубно влияет на боеспособность войск. Ежедневная борьба за существование… вызывает снижение боевых качеств частей, чего допускать нельзя, поскольку в противном случае вооруженные силы страны утратят способность сражаться”‹11›. Однако то, чего допускать было нельзя, допускалось.

Военнослужащие, озабоченные проблемами содержания семей, дезертировали по 15000 – 20 000 человек в месяц. Другие (не менее 100 000 человек) договаривались со своими командирами, чтобы те отпускали их на заработки. Молодые офицеры, нуждавшиеся почти так же, как и рядовые, жили на поборы с солдат, брали взятки, приторговывали оружием и боеприпасами, выжимали из крестьян и торговцев продовольственные “подарки”‹12›. Хуже того, в 1974-м военное руководство не пыталось поправить положение личного состава, напротив, такая ситуация многих устраивала, поскольку позволяла извлекать немалые доходы. Солдаты знали об этом. По мере того как в 1974-м раскручивался новый маховик большой войны, командиры все старательнее избегали сражений. В ВСРВ росла уверенность в том, что новая битва не за горами и битву эту они обязательно проиграют.

Что же предпринимали Тхиеу и его ОГШ на фоне развала ВСРВ и роста боевой мощи неприятеля? Коротко говоря, они молились в надежде на то, что, если АСВ атакует, американцы вернутся и спасут Южный Вьетнам. Все руководство, начиная с самого Тхиеу и далее вниз по должностной лестнице, жило этой иллюзией, хотя к середине 1974-го всё или почти всё говорило за то, что американцы не вмешаются ни при каких обстоятельствах. Традиционно ослабленный и запуганный президентом Тхиеу ОГШ не видел иного выхода, как только ждать и молиться, – это было единственное средство, на которое он уповал.

Не лучше обстояло дело с моральным духом и у гражданского населения, покупательная способность которого заметно снизилась из-за урезания помощи из США и почти полного разрушения экономики. Страдали как городские жители, так и селяне. Экономика страны в течение многих лет зависела от финансовых подкачек и от тех денег, которые тратили в Южном Вьетнаме американские солдаты. Города ориентировались на оказание услуг, спрос на которые резко сократился, что, естественно, вызвало рост безработицы. По оценкам сотрудников Агентства международного развития США, в 1974-м треть трудоспособного городского населения Южного Вьетнама не имела работы, а доход на душу населения (в городах), в 1971-м сократившийся на 36 процентов, в 1974-м стал меньше на 48. Катящаяся под уклон экономика получила и еще один удар, со стороны инфляции. С января 1971 по сентябрь 1974 гг. цены на продовольствие подскочили на 313,8 процентов, а на другие товары на 333,0 процентов. Инфляция не отставала по темпам от падения экономики. Цены в Сайгоне в 1972-м поднялись на 26 процентов, в 1973-м на 45 и в 1974-м на 63 процента.

На селе складывалась не менее сложная обстановка. Отток деревенских жителей в города привел к нехватке рабочих рук в сельской местности. Под эгидой Соединенных Штатов крестьяне модернизировали технологии производства риса, стали использовать механизацию, электрическое ирригационное оборудование и удобрения (поставлявшиеся из США). При новом подходе требовалось вдвое больше удобрений, чем при традиционном, применявшемся ранее, однако из-за этого в 1974 году, в условиях инфляции, значительно выросла стоимость производства сельхозпродукции. С 1972 по 1974 гг. цена на удобрения поднялась на 285 процентов. Топливо для техники и ирригационного оборудования поднялось в цене на 250 процентов. Вместе с тем стоимость риса с 1972 по 1974 гг. увеличилась на 143 процента, и производители продолжали работать себе в убыток. Усугубляла положение коррупция. В апреле 1974-го вспыхнул “скандал с удобрениями”, когда в верхах открылись махинации, направленные на спекуляцию удобрениями. В скандале оказались замешаны сам Тхиеу, его семья, министр торговли и десять административных руководителей провинций. В одном из докладов Агентства международного развития говорилось, что коррупция “могла бы считаться одной из главных причин рецессии 1973 – 1974 гг.”‹13›.