Светлая сторона Луны (трилогия) - Сергей Дорош

— Нет! — закричал Грешник, бросаясь к поверженному противнику.

Я почувствовал волну энергии. Он пытался спасти, пытался зарастить рану в пробитом сердце, продлить последние, судорожные удары.

— Жаль, — прохрипел Руис. — Хороший был поединок. Я не хотел наносить тебе этой раны.

— Прости, это все из-за меня!

— Не стоит извиняться. — Лицо Руиса исказила гримаса боли, но он собрал все силы и продолжил: — Если считаешь себя виноватым в чьей-то смерти, не извиняйся, мертвым это ни к чему. Лучше проживи за него. Доделай то, чего я не успел. А ведь у тебя могло бы получиться исцелить. Правда, могло. Сколько времени я потерял зря! — закричал Руи, выгнувшись от боли. Мне казалось, он умер, но нет. Грешник уже не смог вытащить его с того света — все усилия лишь продлевали агонию. Он вытянул вперед левую руку: — Под рубашкой… Отнеси это Фульку в Город Ангелов… Скажи, месть не должна… затуманивать…

— Я передам. — Грешник закрыл глаза умершего демона. Кровь из его собственной раны продолжала течь, но Белый не обращал внимания. Он разорвал рукав рубахи. Под ним оказался тонкий стальной наруч. — Что ты наделал?! — Он встал, глаза его горели, он направился ко мне, и я почувствовал липкие пальцы страха.

— Он чуть не убил тебя, я спас.

— Он не хотел убивать! У нас был другой уговор! Мне почти удалось!

— Грешник, стой, иначе я буду защищаться.

Я выхватил оружие, но он вдруг метнулся вперед — быстрее, чем я успел отреагировать. Казалось, рана не мешала ему. Я почувствовал удар по левой руке, потом падение, искры из глаз, а когда пришел в себя, то обнаружил, что лежу на спине. Надо мной нависал Грешник. Он вполне умело держал в руке серп-меч обратным хватом, и изгиб лезвия лежал на моем горле.

— Грешник, ты же не убиваешь, — прохрипел я, боясь пошевелиться. Отточенное лезвие могло отправить меня на тот свет из-за любого неосторожного движения.

— Иногда я жалею об этом! — закричал он. — Ты — раковая опухоль! Тебя нужно вырезать, чтобы не умер весь организм! Ты нарушил наш уговор!

— Прости, но ты его не победил, а значит, его жизнь не принадлежала тебе. Я услышал, что он пытается обмануть тебя, заставить опустить оружие, и ты почти поддался на эту уловку!

— Он не обманывал!

— Лгал, и очень убедительно! Я бы тоже поверил, если бы не знал, что такие бои ведутся до смерти. Мы не обязаны подчиняться их правилам!

— Ты судишь всех по себе. — Грешник убрал оружие, бросил клинок на землю и направился к своему шесту. — Я исполню его последнюю просьбу, потом вернусь, но знай — отныне я ничего тебе не должен. Разбирайся со своими проблемами сам. И если кто-то придет убить тебя, а кто-то придет наверняка, я не пошевелю пальцем, чтобы им помешать. Твоя жизнь принесет Пантере больше горя, чем твоя смерть, потому будь ты проклят, Миракл. Я желаю тебе испытать все, что испытывали те, чьи жизни ты растоптал. Я — великий грешник, а кто ты — не знаю. Нет таких слов.

— Когда ты остынешь, мы поговорим еще раз. Возможно, ты взглянешь на вещи по-другому, — примиряющее произнес я.

— Я не хочу смотреть на вещи по-твоему. Хватит. Не стой у меня на пути. Я не могу убить, но могу покалечить так, что ни один лекарь тебе не поможет. Не заставляй меня делать это.

С этими словами он шагнул в портал, из которого раньше вышел Руи.

— И эта карта ушла в отбой, — произнес я, поднимаясь. Интересно, как там дела у Хорена?

Наверно, от зова крови никуда не деться. Все мы от одного корня — и высшие, которые породили меня, и друиды, которые воспитали. И все-таки в те дни меня неотвратимо тянуло к высшим. В том не было моей воли. Просто в какой-то момент моя судьба слишком тесно сплелась с судьбами иллюминатов, и я уже не мог относиться к ним с безразличием. Быть может, моя мать и ее наставник для того меня и готовили, чтобы я стал тем самым связующим звеном, которого не хватало в союзе этих двух сил. Пастырь друидов, ставший Целителем иллюминатов. Может быть, мне суждено достичь того, чего не смог давший имя братству иллюминатов? Он не стал их Проводником. Его не приняли. Меня должны были принять — ведь я был своим и в Круге, и в Городе Ангелов.

Так или иначе, но, начав следить за вторжением Плутона на Луну, я оказался захвачен этими событиями. Я искал любых сведений о противостоянии Северного замка и Города Ангелов. Оно набухало огромным гнойным прыщом, но до сих пор так и не вылилось в серьезную войну, хоть и потекли уже первые ручейки крови. И еще одним ручейком стала история Призрачных всадников, лишившихся своего предводителя. Руис был для них знаменем. Отрядом уже давно командовал Гастон. Его приняли и простые бойцы, и старые офицеры. Своей открытостью и твердостью он завоевал сердца простых воинов.

В тот день, когда погиб Руи, отряд Гастона расположился лагерем в отрогах гор на границе с Синим доменом. Во-первых, Синий замок до сих пор подчеркивал свой нейтралитет по отношению к Городу Ангелов. Во-вторых, плутонцы медленно прижимали к горам отряды рейдеров Оранжевого домена. Была возможность, объединившись, контратаковать рассыпанные по лесам небольшие отряды. Ну а в-третьих, козырем Призрачных всегда были их арбалеты. В горах они могли укрепиться и засыпать сверху противника целой лавиной тяжелых болтов. Призрачные кони не требовали еды, зато странным образом прятались в амулет, который каждый боец носил на груди, и столь же легко призывались вновь.

Гастон д’Эбиньяк ждал нападения. Он заметил, что противник ведет за ними охоту, и с каждым днем эта охота все успешнее. Вчера они подобрались слишком близко. Плутонцы быстро учились. Потому Гастон спрятал своих людей в небольшой долине, куда вела лишь одна тропа через узкую расщелину. Альрик, повелевающий стихиями из Северного домена, легко мог вытащить отряд с помощью портала, а также накрыть всю долину куполом, не позволяющим другим телепортироваться туда. Он был молод, но весьма силен, к тому же великолепно знал эти места.

Там, где начиналась тропа, выставили дозорных. С высоты хорошо просматривалась пустошь, отделяющая лес от гор, сами же наблюдатели были незаметны. В этот раз Гастон остался с ними, бросив отряд на попечение Альрика. Последний, как любой высший северянин, умел командовать людьми и мечом владел лучше собратьев из других доменов. А несколько боев в составе отряда, в которых он не прятался за спины воинов, а сам рубился в первых рядах, значительно повысили его авторитет.

Время перед рассветом — самое тревожное. Руи начинал поединок — отряд не мог двинуться с места, пока тот не будет закончен. До сих пор это было неопасно, и все же смутное предчувствие беды не покидало Гастона. Он то и дело поглаживал свой амулет — простой серебряный кругляш, на котором едва заметными штрихами были мастерски изображены клубы дыма, принимающие облик коня. Об этих амулетах ходили легенды, но никто не знал достоверно, откуда они появились. Просто однажды утром Руис роздал их своим людям, объяснив, как пользоваться. Оказалось, они могут не только призвать коня, сотканного из Теней, но два из них служат для обмена мыслями. Один такой был у Гастона, второй — у Руиса. Когда он победит, пошлет сигнал — и его люди выступят.