Светлая сторона Луны (трилогия) - Сергей Дорош

— Значит, от тебя мне помощи ждать не приходится? — сквозь зубы процедил я, уже еле сдерживая желание снести ему голову и посмотреть, как она полетит, звеня бубенчиками, которые украшали шутовской колпак.

— Возможно, в память о том, что ты был одним из моих лучших учеников, и из жалости, что из тебя вышел хреновый наставник, я дам тебе один совет. Ищи среди плутонцев. Ищи того, кто способен противостоять Марсу за счет науки Плутона. Тогда у тебя, может статься, и будет твой час.

— Грешник! — осенило меня. — Но он же не убивает!

— Ты сам мне сегодня сказал, что хочешь не убить, а задержать. Поскули о жизнях, которые отнимают люди Руи, о великом благе плутонцев, которые иначе умрут, не раскаявшись. Грешник может поверить в эту чушь. Ну а если он не поможет, значит, не поможет никто.

Изумрудному отвели небольшую комнатушку. Их много было на нижних этажах замка. Странно — чем выше положение человека, тем выше он живет. Я бы лично предпочел жить внизу. Необходимость подниматься по лестницам утомляла. Грешник сидел у ложа своего пациента. Я вошел без стука. Израненный предводитель ниндзя, казалось, даже не дышал. Его лицо скрывали повязки, так что разглядеть черт я не смог. Тело худощавое, жилистое, видно каждое ребро. Видать, плохо кормят в Изумрудном домене. На боку, куда пришелся удар ноги друида, наливался чернотой огромный синяк. Многочисленных порезов я не считал. Грешник встал мне навстречу.

— Ну как он? — спросил я. Мне было абсолютно плевать на здоровье этого наемника, но лекарю мое внимание к его пациенту должно понравиться.

— Будет жить. — Грешник благодарно кивнул. — Низший уже умер бы три раза. Не каждый высший такое перенесет, но он сделан из крепкого материала. Некоторые внутренние органы отбиты, большая кровопотеря.

— Подробностей не надо, все равно не пойму. — Я располагающе улыбнулся и развел руками. — Работы для тебя здесь много?

— Уже нет. Он чудом не потерял глаз. Но раны заживут, и по крайней мере он будет симпатичнее Хантера, но шрамы останутся страшные. Правда, шрамы на его душе еще страшнее.

— Ладно, я не о нем зашел поговорить. Ты слышал об истории с Руисом?

— Слухами замок полнится, — уклончиво ответил Грешник.

— Каждый день он вызывает на поединок одного из наших. Пока бой продолжается, его всадники сидят в своем лагере и никого не трогают.

— Знаешь, Миракл, а он ведь ждет тебя, этот Руи, — заметил Грешник, бросив на меня пронзительный взгляд из-под капюшона.

— Ты же понимаешь, что я с ним не справлюсь?

— Понимаю. — Он склонил голову. — С одной стороны, мне хотелось бы, чтобы ты пожертвовал собой и прекратил эту резню. А с другой — я понимаю, каким ударом это будет для Пантеры.

— Но есть и другой вариант, — издалека начал я. — Ведь необязательно кого-нибудь убивать или кем-нибудь жертвовать. Достаточно найти того, кто сможет противостоять ему на равных.

— Ты сейчас обо мне? — горько усмехнулся он.

— Я не знал, как это сказать, — понимаю, задача не из простых. Но раз ты уже понял — да, я о тебе. Ты идеален, Грешник. Если кто и может дать отпор ему, то это — ты. И ты его не убьешь. Все останутся живы. Подумай, скольких ты спасешь. День, другой — ему это надоест. Он уберется восвояси, когда поймет, что его людям не дадут действовать. Он — человек чести, не нарушит слова. Ведь ты понимаешь, что лекарь должен спасать жизни. Ты можешь спасти тысячи.

— Понимаю, — сказал он как-то отстраненно. — Возможно, ты и прав. Это может стать моим искуплением. Но мне все равно что-то не нравится.

Он сомневался, он чувствовал подвох. Грешник не дурак и достаточно хорошо знает меня. Он мог вычислить то, что для меня было пока еще слабым намеком на идею. И я поспешил применить аргумент, который заставил его разум замолчать, потому что закричало сердце.

— Ты уже понял, чего ждет Руи. Скоро это поймет и Пантера. Ты же знаешь, как она любит меня. Я боюсь за нее, боюсь, как бы она не решила, что может справиться, и не пошла на поединок тайком от нас. Он ведь не посмотрит, что Тер — женщина, убьет ее, как убивал многих до того. У него не осталось чувств. Я боюсь за нее, Грешник, она всегда была самонадеянной.

— Я понял, — задумчиво сказал он. — Хорошо, Миракл, я сделаю это. Я остановлю его или погибну, пытаясь остановить.

— Лучше возвращайся живым. Я привык к тебе. — Я улыбнулся.

Он не узнает о шаре некромантов, о сотрясающих Вселенную, готовых открыть портал для нашей конницы. Он будет драться, считая, что дерется за свою любимую, считая, что спасает жизни. Но Призрачные всадники должны быть уничтожены, а их командир — тем более. Согласие Грешника стало подписью на смертном приговоре Руи.

Эту ночь я спал в Портальной башне. Не хотелось возвращаться к себе. Я разрывался между желанием увидеть Аркадию, провести с ней хотя бы немного времени, услышать ее голос — и боязнью. Боялся того, что, заглянув в ее глаза, откажусь от своего плана. Ведь Руи — ее дядя. То, что я собирался сделать, наверняка причинит ей боль, но выбора не оставалось.

Я пришел на поляну заранее и нырнул в Тени. Только навыки, полученные от Ансельма, помогли мне остаться незамеченным. Ни один плутонец не смог бы скрыться, едва перескочив грань мерцающей арки портала, и остаться незамеченным для возможных наблюдателей. Потом появился Грешник. Он спокойно вышел и остановился, опершись на шест, ожидая своего противника.

Руис Радриго Диэс не заставил себя долго ждать. Он вышел из портала и встал напротив Грешника. Они были такими разными, но оба — в белых одеждах с красными поясами. Это делало их похожими.

— Еще один младенец мне на съедение, — произнес Руи. Он пытался вложить в голос какую-то иронию, даже самоиронию, но прозвучали слова абсолютно бесчувственно.

— Я твой противник на сегодня, — ответил Грешник, не меняя позы.

— У твоего хозяина закончилось оружие? Он уже вооружает вас палками?

— У меня нет хозяина. — Грешник остался невозмутим. Он понял, что его хотят разозлить перед боем, вывести из себя, заставить совершать ошибки, и не стал играть в эту игру.

— Называй его как хочешь. Мне жаль тебя. Хотя самоуверенность нужно лечить.

— Я не строю иллюзий: мне не убить тебя. Я вообще не хочу никого убивать.

— Зачем же ты пришел?

— Задержать, насколько смогу, и, возможно, спасти несколько жизней.

— Хм, я бы предпочел тебя не убивать. — Руи удивленно приподнял бровь. — Ты непохож на прочих. Я предлагаю договор. Ты возвращаешься к тому, кто тебя послал, как бы ты его ни называл, и передашь ему мое послание. За это я дарую вам двадцать минут мира. До сих пор никто так долго не держался. Это выгодный договор.