Вторая мировая война - Анатолий Уткин

И, хотя противник сохранил долю бравады, ощутимыми становились новые веяния, наиболее достоверными свидетелями чего стали ранее немыслимые немецкие перебежчики. В своем дневнике простой русский солдат резюмирует происшедшее с абсолютной точностью: «Это уже не те немцы, с которыми мы дрались в августе. Да и мы уже другие».

Германские оценки и советская подготовка

На самом жестоком участке мировой борьбы, на советско-германском фронте, германская военная разведка во главе с фанатиком разведдела, создателем обширной информационной базы, энтузиастом работы с советскими военнопленными, покровителем власовского движения Геленом оказалась неспособной правильно оценить складывающуюся вокруг 6-й армии ситуацию. Гелен не сомневался в предприимчивости советского командования, он, собственно, исходил из того, что русские что-то готовят. С непогодой пришла их пора. Они, русские, явно постараются предпринять масштабное наступление против германских войск. Русские будут стремиться к «решающему успеху». Но сил и боевого духа у них хватит лишь на одно подобное наступление, на краткую, ограниченную во времени и пространстве операцию. Где же ее ожидать? 6 ноября 1942 года Гелен дает оценку сложившегося стратегического положения и представляет варианты возможных действий советского командования. Атаке подвергнется группа армий «Центр», причем сердцевиной военных усилий русского командования будет Вторая танковая армия, расположенная на левом фланге «Центра». На юге «ситуация неясна». Но что можно твердо исключить, так это два советских наступления одновременно. И если первого следует ожидать на московском направлении, то о втором можно не заботиться. Роковая ошибка, построенная на самонадеянном расчете.

Никак нельзя сказать, что у немцев не было вовсе никакой предостерегающей информации. В одиннадцатый германский корпус, расположенный на Дону, довольно методично поступали сведения о концентрации русских войск. И румыны видели активизацию противостоящего фронта. Воздушная разведка подтверждала предупреждения о создаваемом Красной Армией наступательном кулаке. Четвертая танковая армия немцев идентифицировала новые части в бекетовском «колоколе». Ее командующий видел оживленное перемещение колонн противника перед его фронтом. К юго-западу от Сталинграда, непосредственно перед третьей армией румын, происходило нечто, более всего похожее на подготовку к наступлению. А у немцев в резерве здесь была лишь 48-я танковая дивизия. Имевшиеся же на вооружении у румын 100 чешских танков Т-38 мало что значили против русских Т-34.

12 ноября Гелен представил командованию сухопутных сил специализированную оценку деятельности Красной Армии на юге и возможные потенциальные угрозы. «Хотя пока невозможно дать общую оценку положения противника в нынешней неясной обстановке, мы можем ожидать в недалеком будущем их наступления против румынской третьей армии, что может принести обрыв железнодорожного сообщения со Сталинградом и поставить в опасное положение все германские силы, расположенные восточнее, целью чего будет стремление заставить нас уйти из Сталинграда». Но, делает фатальную оговорку подполковник Гелен, скорее всего стратегических решений здесь русские принимать не будут. Возможно одно из двух: либо русские обрушатся на Третью румынскую армию, либо они постараются предпринять наступление против итальянцев и венгров на Дону. Мысль о более масштабном решении была неприемлема для Гелена, и он постарался убедить в этом главных адресатов своих аналитических материалов.

А советская сторона, как раз наоборот, расширяла радиус своего обзора. Резиденту советской разведки «Люси» пошла в Швейцарию телеграмма следующего содержания: «Где находятся тыловые укрепления немцев к юго-западу от Сталинграда и вдоль Дона? Построены ли оборонительные позиции в секторе Сталинград — Клетская и Сталинград — Калач? Их характеристики?»

Через два дня после того, как Гитлер и начальник штаба сухопутных войск генерал Цайцлер прочитали успокоительные соображения Гелена, в советские армии начали поступать боевые приказы. И поступали они, разумеется, к армиям южного направления. Главной задачей на данном этапе было скрыть процесс концентрации. Скажем, у Юго-Западного фронта не было ничего более важного, чем укрыть от чужих глаз 5-ю танковую армию генерала Романенко. По мере того, как падали ноябрьские листы календаря, советские танки по ночам продвигались все ближе к фронту. Были и несчастья: один из корпусов Первой танковой армии не успел пересечь Дон ночью и подвергся бомбардировке, но противник посчитал это дежурным происшествием.

5 ноября Жуков вместе с Ватутиным прибыл к танкистам Романенко. Им предназначалось практически главное в предстоящей операции. Родина ожидала, что они выполнят свой долг. Жуков долго инструктировал танковых командиров. Задачи были расписаны по дням. На следующий день Жуков вместе с генерал-полковником Вороновым был уже в Серафимовиче у Рокоссовского. Затем он посетил Ватутина, Чистякова, Батова. Главный вопрос — координация действий между Юго-Западным и Донским фронтами, а точнее, между 65-й танковой армией Батова и соседями. Батов ознакомил присутствующих с показаниями военнопленных, и Жуков немедленно связался со Сталиным. «Ваши предположения о существовании связки между двумя группировками в районе Клетской подтверждены. Разведчики Батова взяли пленных из 376-й германской дивизии и 3-й румынской дивизии». Жуков был суров к Батову, припоминая его «первую ошибку в Крыму». Но за обедом он долго беседовал с танковым командармом, ценя его советы о расположении артиллерии. Ватутин планировал сразу ввести в дело 500 танков.

Приказ наступать был подписан 8 ноября, но в течение наступившей ночи пришло распоряжение об отсрочке наступления на неделю: запаздывали войска, задерживались боеприпасы. Жуков у Еременко беседует с его генералами, начиная с Толбухина. Он обрисовывает общую схему операции, что для части генералов было откровением.

Тем временем русский мороз пришел в волжские просторы, и река начала покрываться первым ледком. Транспортировка танков становилась проблемой. 10 ноября Еременко собрал военный совет своих генералов, который шел всю ночь. Задача: сохранить связь со Сталинградом и прийти на спасение его обессмертивших себя защитников. 38 инженерных батальонов готовились к наведению понтонных мостов. За последние три недели они уже переправили в Сталинград 420 танков, 111 тысяч солдат, 556 орудий, семь тысяч тонн боеприпасов. Впервые здесь наши авиаторы готовились завладеть сталинградским небом и прикрыть наступающие колонны. Теперь танки могли по радио вызывать воздушную поддержку. Чтобы научиться этому, понадобилось полтора года войны.

На трамплинных позициях теперь присутствовал Василевский, общая координация продолжалась. Главной идеей было следующее — избежать фронтальных стычек, идти своим путем, ценить расчет, местность, время, а не упиваться безрассудной храбростью. И для этого понадобилось полтора года войны. Василевский (как вспоминает один из участников этих встреч) «был умным генералом, обладающим большими талантами и не отрицающим талантов у других». Он выслушивал соображения специалистов и вникал в процесс их планирования. И еще раз, и еще раз повторял, что нужно обходить те места, где противник действительно силен, двигаться дальше, вперед и вперед.

11 ноября Жуков сообщает Сталину о необходимости должным образом одеть 51-ю и 57-ю армии не позднее 14 ноября. В этот же день он оценивает перед Сталиным степень готовности к операции. Вместе с верным Василевским они развернули карты Генерального штаба. Главным было следующее положение: «Главные силы немцев, их 6-я и 4-я танковая армии, втянуты в тяжелые бои в районе Сталинграда. На флангах, на основных направлениях нашего наступления стоят румынские войска. Общее соотношение сил в районе Сталинграда благоприятствует успешному выполнению заданий, выдвинутых Ставкой».

Наиболее проницательные среди немцев начинают в ноябрьской мгле усматривать нечто устрашающее. Германское Верховное командование в эти последние дни постаралось предпринять некоторые действия по укреплению мягких флангов сталинградской группировки. Расположенный в 80 километрах к юго-западу от Клетской и Серафимовича 48-й танковый корпус, возглавляемый генерал-лейтенантом Фердинандом Хаймом (близким другом Паулюса), получил приказ выдвинуться на слабые фланги. Случилось абсолютно непредвиденное. Через несколько километров после начала пути на нескольких танках начался пожар и колонна остановилась. Обеспокоенные механики бросились к боевым машинам и достаточно быстро поняли в чем дело. В период военного бездействия, когда танки стояли без движения, полевые мыши нашли себе невиданное место зимовки в моторах и сгрызли электроизоляцию. Это на несколько дней затормозило прибытие 48-го корпуса на новое место дислокации. И прибыл он в плохом технически-моральном состоянии. Более половины танков — 62 из 104 танков были в небоевой кондиции. Примечательно, что командование фронта не сообщило об этом ОКХ и в Вольфшанце, типичное прикрытие коллег. В результате там не знали, что у 6-й армии ослаб один из немногих резервов.