Память огня - Роберт Джордан

Новые вспышки света блеснули на дальней стороне Высот. Там сражались Айз Седай и шарцы. Коутон пытался сковать силы тени. Арганда отбросил боль, пытаясь думать.

Что с Демандредом? Арганда мог видеть еще одну лавину разрушения, запущенную Отрекшимся. Оно прожгло прореху в строю защитников реки. Строй пикинеров начал рушиться, каждый поток света убивал сотни.

— Шарские направляющие на удалении с одной стороны, — пробормотал Арганда, — И Отрекшийся с другой. Свет! Я не знаю, как много там троллоков. Им конца нет, — сейчас он видел, как они напирают на войска Илэйн; взрывы Единой Силы истребляли тысячи солдат. — Нам конец, верно?

Свет факела отражался от лица Лана. Взгляд, как наждачная бумага, лицо из гранита. Он не поправил Арганду.

— Что нам делать? — сказал Арганда. — Чтобы победить… Свет, чтобы победить, мы должны разбить этих шарцев и выручить пикинеров, которых скоро окружат троллоки — а для этого каждый из наших должен убить по меньшей мере пятерых этих тварей. И это еще не считая Демандреда.

Лан не отвечал.

— Мы обречены, — закончил Арганда.

— Если так, — отозвался Лан. — Мы встанем на вершине холма и будем драться, пока не погибнем, гэалданец. Ты будешь побежден не раньше, чем будешь убит. Многим не было дано и этого.

Нити вероятности сопротивлялись Ранду, когда он сплел их в мир, который представил себе. Он не знал, что это означало. Возможно, вызываемое им было очень маловероятно. Нечто, что он сотворил, используя нити, чтобы показать то, что могло быть, было больше, чем простая иллюзия. Нечто затягивало в созерцание миров, которые были прежде, миров, которые могли быть снова. Зеркала действительности, в которой он жил.

Он не создавал эти миры. Он просто… воплотил их. Он вынудил нити открыть действительность, которую он призывал, и наконец они подчинились. Миг спустя темнота стала легкой, и Ничто стало Чем-то.

Он вступил в мир не знавший Тёмного.

Он выбрал Кэймлин в качестве точки входа. Возможно, потому что Тёмный использовал место в его последнем создании, и Ранд хотел доказать себе, что ужасное видение не было неизбежным. Ему было необходимо увидеть город снова, но неиспорченным.

Он шел по дороге перед дворцом, глубоко дыша. butterchain деревья цвели, ярко-желтые бутоны, потоком спускающиеся с садов и нависающие над стенами внутреннего двора. Дети играли в них, бросая лепестки в воздух.

Ни облачко не омрачало сверкающее небо. Ранд посмотрел наверх, поднимая руки, и вышел из-под цветущих ветвей на согревающий до самого нутра солнечный свет. На пути во дворец не стоял ни один охранник, только доброжелательный слуга, который отвечал на вопросы немногочисленных посетителей.

Ранд зашагал вперед, оставляя следы ног на золотых лепестках, когда приблизился ко входу. К нему подошла девочка, и Ранд остановился, улыбаясь ей.

Она подошла, достаточно близки чтобы коснуться меча на поясе Ранда. Ребенок казался смущенным.

— Что это? — cпросила она, глядя широко раскрытыми глазами.

— Реликвия. — Прошептал Ранд.

Девочка повернула голову на смех других детей, и ушла от него, засмеялась, когда один из детей бросил охапку лепестков в воздух.

Ранд пошел дальше.

ЭТО ДЛЯ ВАС СОВЕРШЕНСТВО? Голос Темного был далеко. Он мог пробить эту реальность чтобы говорить с Рандом, но он не мог появиться здесь, как в других видениях. Это место было его противоположностью.

Это был мир, который существовал бы, если бы Ранд убил бы его в последней битве.

— Приди и посмотри. — сказал Ранд, улыбаясь.

Ответа не последовало. Если бы Темный позволил втянуть себя слишком сильно в эту реальность, он перестал бы существовать. В этом месте, он умер.

Все уже было и пришло снова. Это был смысл Колеса Времени. Какой смысл победы в одной битве против Темного, только чтобы узнать, что он вернется? Ранд мог бы сделать больше. Он мог это сделать.

— Я хотел бы видеть королеву, — спросил Ранд слугу во дворце у двери. — Она там?

— Вы найдёте ее в саду, молодой человек, — сказал слуга. Он посмотрел на меч Ранда, но только из любопытства, не волнуясь. В этом мире люди не могли себе представить, что можно было бы хотеть причинить боль другому. Этого просто не могло быть.

— Спасибо, — сказал Ранд, входя во Дворец. Коридоры были знакомы, и все же отличались. Кэймлин почти сровняли с землей во время Последней Битвы, Дворец сожгли. Реконструкция напоминала то, что было там прежде, но не полностью.

Ранд прошелся по коридору. Что-то волновало его, беспокойство на задворках сознания. Что это было?

Не пойматься бы здесь, понял он. Нельзя почивать на лаврах. Этот мир не реален, не полностью. Пока нет.

Возможно, в этом и заключался план Темного? Чтобы обмануть Рада заставить создать рай для себя, только чтобы войти в него и оказаться в ловушке в то время как бушует последняя битва? Люди сражались, и умирали.

Он должен помнить об этом. Он не может позволить этой фантазии захватить его. Но трудно было удержать это в памяти, когда он шагнул в галерею — длинный коридор с чем-то вроде окон. Только эти окна не показывали Кэймлин. Эти новые стеклянные врата вели в другие места, наподобие постоянных переходных порталов.

Ранд миновал один, который выводил подводу; туда-сюда сновали разноцветные рыбки. Другой показывал мирный луг в Горах Тумана. Красные цветы пробивались из зеленой травы, как мазки краски на полу после ежедневной работы художника.

Окна с другой стены показывали великие города мира. Ранд прошел мимо Тира, где Твердыня превратилась в музей Третьей Эпохи, а Защитники стали ее смотрителями. Никто из людей этого поколения никогда не носил оружия, и их потрясали истории о том, как сражались их прадеды. Другое окно показывало Семь Башен Малкира, отстроенные заново — но как монумент, а не как укрепление. После смерти Темного Запустенье исчезло, а все Отродья Тени немедленно пали замертво, поскольку все они были связаны с ним, как троллоки с Исчезающим.

На дверях не было замков. Про деньги уже почти забыли. Направляющие помогали создавать еду для всех. Ранд прошел мимо окна в Тар Валон, где Айз Седай Исцеляли любого и создавали врата, чтобы воссоединить влюбленных. У всех было все, в чем они нуждались.

Он заколебался около следующего окна. Оно выходило на Руидин. Был ли город когда-то стоящий в пустыне? Путоши цвели, от Шары до Кайриэна.

И здесь, сквозь окно, Ранд увидел Поля Чоры — целый лес их, окруживший легендарный город. Хотя он не мог слышать их слов, он видел, как поют Айил.

Оружия больше не было. Не было копий для танца. Вновь Айил стали народом мира.

Он продолжал. Бандар Эбан, Эбу Дар — земля Шончан — Шара. Все государства еще существовали, хотя в границах не было нужды. Еще один пережиток прошлого. Кому какое дело, кто живет в какой стране, и зачем кому-то попытаться «присвоить» землю? Земли хватает всем. Когда ожила Пустыня, это дало достаточно места для новых городов, новых чудес. Многие окна, мимо которых проходил Ранд, вели в места, которые он не узнавал, хотя приятно было увидеть Двуречье, которое выглядело столь величественно, словно вернулись дни Манетерена.

Вид в последнем окне, привел его в замешательство. Он смотрел на долину, которая некогда была Проклятыми Землями. Каменная плита, где давным давно предали огню тело, покоилась здесь в одиночестве. Повсюду были заросли кишащие жизнью: виноградные лозы, трава, цветы. Пушистый паук, размером с ладонь ребенка, сновал по камням.

Могила Ранда. Место, где после Последней Битвы сожгли его тело. Он долго смотрел в это окно, прежде чем, наконец, заставил себя двинуться дальше, покинув галерею и продолжив путь к дворцовым садам. Слуги помогали, стоило к ним обратиться. Никому не пришло в голову спросить, зачем он хочет видеть королеву.

Он ожидал, что, когда найдет ее, она будет окружена людьми. Если любой может прийти к королеве, не занимает ли это все ее время? И все же, когда он приблизился к ней, сидящей в дворцовых садах возле дерева Коры, она была одна.

В этом мире не было проблем. Мир, где люди легко сами разрешали собственные затруднения. Мир, где давали, не отнимали. Что нужно кому-то от королевы?

Илэйн была так же красива, как в день их последнего свидания. Конечно, она уже не была беременна. Сто лет прошло с Последней Битвы, но казалось, что она не постарела ни на день.

Рэнд подошел к ней, поглядывая на стены сада, с которых однажды он упал, и встретился с ней в первый раз. Сады были разные, но эта стена осталась. Он пережила отстройку Кэймлина и приход нового века.

Илэйн, сидевшая на скамейке, посмотрела на него, и ее глаза сразу расширились. Ее ладонь взметнулась к губам.

— Ранд?

Его взгляд остановился на ней, рука покоилась на рукояти меча Ламана. Формальная стойка. Почему он ее принял?