Суждено быть рядом. Время перемен - Elme Orta

И сейчас, стоя перед зеркалом в этом изысканном платье, девушка недовольно хмурила брови. Дайсэ доходчиво объяснил ей, скольких трудов ему стоило раздобыть такое платье (не без помощи яростно ненавидимого ею Райлина, конечно), и сколько денег за него пришлось заплатить.

Да, тяжело было спорить с тем, что платье сидело на ее фигуре просто идеально. Изумительно гладкая, но в то же время легкая ткань, скорее даже не белая, а цвета жемчуга, идеально оттеняла светлую кожу Фириат. Широкий вырез-лодочка оставлял открытыми плечи и был по всему вороту отделан широкой черной каймой с ажурной серебристой вышивкой. Такой же черный пояс с точно повторенным узором, тяжело ложился на бедра девушки. Просторные длинные рукава платья почти скрывали тонкие кисти хейлин, оставляя открытыми только кончики пальцев. Юбка ложилась мягкими складками, плавно переходившими в длинный шлейф, который, благодаря искусному шитью, не путался и не сбивался при ходьбе. На ногах демонессы красовались легкие белоснежные ажурные туфельки без каблука. Тоже, кстати, раздобытые не без помощи эльфов.

Фириат еще раз посмотрела на свое отражение в зеркале. Горничная уже уложила ее волосы, и теперь они мягкой волной спускались ниже талии, так резко контрастируя со светлой тканью наряда. Она легко дотронулась до тонкой цепочки с прозрачной и горящей в отблесках свечей капелькой. Еще два таких же камешка красовались в ее ушах.

Демонесса вздохнула. Вот сейчас ей совсем не хотелось никуда идти, не смотря на долгие и торжественные сборы. Она чувствовала, что безумно устала, и с удовольствием сейчас просто легла бы спать.

А ведь теперь придется несколько часов провести в обществе ненавистных ей эльфов.

Внезапно, эта промелькнувшая мысль удивила Фириат. Она и сама не смогла бы теперь сказать, когда стала испытывать такие чувства к этим светловолосым гордецам. Может, тогда, когда теллиани одарила Азазеля рунами? Или тогда в лесу, когда эльфийский наследник с перекошенным от ярости лицом приказывал Сариэль убить ее? Или теперь, когда она отдала сердце друга эльфийской девчонке?

Но от тревожных мыслей ее отвлек прерывистый вздох горничной.

Фириат обернулась, чтобы увидеть вошедшего в шатер Дайсэ и дурную служанку, похотливо стрелявшую глазками в его сторону. Казалось, бестолковая девчонка, совсем не скрывавшая своих чувств, вот-вот бросится на шею демону, который и впрямь был хорош.

Длинные иссиня-черные волосы были свободно распущены и мягко ложились ему на плечи. Темные глаза так и сверкали на бледном лице. Его светлые идеально сидевшие брюки и удлиненный камзол-безрукавка были пошиты из такой же жемчужной светлой ткани, что и платье Фириат. И ворот и подол приталенного камзола украшала та же черная кайма с серебряным шитьем. А вот белоснежная рубашка с широкими рукавами была на тон светлее, чем остальной костюм, и от этого словно светилась в мягком полумраке шатра. Привычные высокие сапоги сменили мягкие светлые туфли. В общем, Дайсэ был безупречен и готов к выходу, абсолютно не обращая внимания на призывные взгляды девчонки-служанки.

Он протянул руку своей жене, и его глаза блеснули от восторга, который он и не думал скрывать, глядя на нее.

– Ты прекрасна, Фириат. Белый тебе к лицу.

Девушка осторожно вложила тонкие пальцы в его раскрытую ладонь, и демон тут же подтянул ее к себе и положил руки ей на талию собственническим жестом.

– Слышала уже. – Усмехнулась демонесса. – Вот от нее! – Кивнула она себе за спину, больше не обращая внимания на бестолковую горничную, которая поначалу так разозлила ее своим поведением. – Кстати, Дайсэ, почему у нас в доме полно молоденьких служанок, которые так и норовят оказаться в твоей постели?

Демон хитро улыбнулся.

– Было бы лучше, если бы дом был полон молодых слуг?

– Пожалуй, я подумаю над твоим предложением, – в тон его шутке ответила Фириат. – Разгоню всех этих распущенных девок и найму прекрасных юношей. Пусть развлекают меня, а заодно и косы плетут!

– Ну, уж нет, – буркнул Дайсэ, только представив себе такую картину. – Пожалуй, оставим все, как есть.

– Но это несправедливо! – Поддела его хейлин.

– Кроме тебя мне никто не нужен, Фириат. – Вдруг серьезно сказал демон. – Ты – мое совершенство. Мое темное пламя. – И легко поцеловал жену в щеку. – Но нам уже пора!

И они вышли из шатра в разгоравшийся вечер.

И хотя солнце еще не скрылось за горизонтом, в воздухе начала разливаться вечерняя прохлада. Над лагерем повисла оглушающая тишина, нарушаемая только шелестом ее юбок и несмелыми первыми попытками ночных птиц, для песен которых еще не наступило время.

Фириат и Дайсэ проходили мимо темно-фиолетовых шатров, пустующих теперь, и неплотно закрытые пологи, развеваемые легким ветерком, создавали едва различимую и таинственную музыку.

Внезапно меж темных шатров образовался изрядный просвет, и хейлин увидела невдалеке светлое зарево, разливавшееся над эльфийской стороной. Их шатры были жемчужными или небесно-голубыми, или цвета весенней зелени. И только два из них, украшенных гербами правящей семьи, были снежно-белыми, словно горные вершины, возвышаясь над остальными. И теперь, подсвеченный последними лучами заходящего солнца, эльфийский лагерь источал мягкое сияние. Судя по всему, его обитатели тоже покинули свои временные жилища, так спокойно было там.

В этот момент Фириат подумала о своей подруге. О теллиани. Что она скажет ей, когда они встретятся лицом к лицу. И как теперь вести себя с ней, когда она так ясно дает понять, что хейлин стала ей безразлична? То ли от нахлынувших эмоций, то ли от прохладного ветра Фириат начала колотить легкая дрожь, и только прикосновение теплой ладони Дайсэ не давало ей окончательно запаниковать.

Но, наконец, они миновали шатры и вышли на открытую поляну, являвшуюся сердцем места силы.

По всему периметру на высоких треногах были установлены огромные чаши, в которых ночью должен был пылать жаркий огонь, давая достаточно света глазам тех, кто уже сидел за накрытыми столами. Белоснежные скатерти, расшитые странными и вычурными узорами, почти загадочными письменами, трепетали на вечернем ветру. Серебряные кубки и столовые приборы, прозрачные бокалы из искрящегося хрусталя, тонкий фарфор посуды – все это создавало ощущение немыслимой роскоши и торжественности. А вот разнообразие блюд, ждавших своего часа, заставило Фириат причмокнуть языком в предвкушении.