Хроники Корума (Сборник) - Майкл Муркок

Они влетели в дом. Джери-а-Конел, закутанный в одеяла так, что из их вороха выглядывало только лицо, уже был в седле, держа наготове оседланную лошадь Корума. Он не мог скрыть удивления, увидев перед собой кузнеца-сида.

— Ты Амергин?

Но Корум сдернул плащ-невидимку, и стало видно исхудавшее тело в овечьей шкуре, лежавшее у него на плече.

— Вот Амергин, — коротко сообщил он. — А другой — мой брат, которого я счел предателем, — Корум перекинул через седло бесчувственное тело главного друида и повернулся к Гованону — Ты идешь с нами, сид? Или остаешься служить фой миоре?

— Служить фой миоре? Сиды никогда не пойдут на это! Гованон никому не служит! — говорил он по-прежнему с трудом, и глаза еще были затянуты мутной пеленой.

Не имея возможности тратить время на размышления о странном поведении Гованона или на объяснения с кузнецом-великаном, Корум резко бросил:

— Значит, вместе с нами уходишь из Кер Ллуда!

— Ага, — пробормотал Гованон. — Мне бы лучше оставить Кер Ллуд.

Они помчались сквозь холодный туман, избегая скопления воинов в дальнем конце города. Может, именно поэтому им удалось незамеченными проникнуть в город и так же покинуть его — фой миоре думали только о войне с Западом, и этой единственной цели уделялись все силы, все внимание.

Но как бы там ни было, вскоре им удалось покинуть предместья Кер Ллуда и подняться в заснеженные холмы. Карлик Гованон легко бежал рядом, держа топор на плече; его длинные волосы и борода развевались за спиной, а шумное дыхание вырывалось изо рта клубами пара.

— Гэйнор скоро поймет, что случилось, и будет вне себя от ярости, — сказал Корум Джери-а-Конелу. — Он сообразит, что оказался в дураках. Вскоре он кинется за нами в погоню, и милости от него ждать не придется.

Джери выглянул из-под вороха одеял, не желая расставаться со своим теплым гнездышком.

— Чтобы добраться до Крэг Дона, — сказал он, — мы должны лететь на полной скорости. А там уж у нас будет время подумать, что делать дальше. — Он попытался улыбнуться. — По крайней мере, у нас есть то, что нужно фой миоре, — у нас есть Амергин.

— Да. Они не осмелятся уничтожить нас, если придется рисковать жизнью Амергина. Но мы не можем рассчитывать только на это, — Корум понадежнее устроил тело, лежавшее поперек седла.

— Исходя из того, что я знаю о фой миоре, особо миндальничать они не будут, — согласился Джери, — и такие опасения их не остановят.

— И наши удачи, и наши потери всегда связаны с образом мышления фой миоре! — улыбнулся Корум старому другу. — И хотя основные опасности еще ждут нас впереди, Джери-а-Конел, я более чем доволен сегодняшними успехами. Еще недавно я считал, что иду на верную смерть, что не добьюсь своей цели. Но если мне сейчас придется погибнуть, то буду знать, что по крайней мере хоть в чем-то нам повезло.

— Тем не менее, много радости мне это не доставит, — в сердцах бросил Джери-а-Конел. Он из-за плеча посмотрел на далекий Кер Алуд, словно уже слышал лай псов Кереноса.

Они оставили за собой полосу тумана, и вроде стало теплеть. Джери начал на скаку стягивать с себя одеяла и бросать их на снег. На этот раз лошадей понукать не требовалось. Они были так же рады вырваться из Кер Ллуда и его зловещих туманов, как и их всадники.

Лишь через четыре дня они услышали лай собак. Крэг Дон все еще лежал впереди.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ЗАКЛЯТИЯ И ПРЕДЗНАМЕНОВАНИЯ

— Я мало чего боюсь, — сказал Гованон, — но перед чем, действительно, испытываю страх — так перед этими собаками, — после того, как Кер Алуд остался далеко за спиной, речь его стала разборчивее и соображать он стал куда лучше, хотя почти ничего не рассказывал о пребывании в обществе Калатина. — Нам предстоит не меньше тридцати миль тяжелого пути, прежде чем мы доберемся до Крэг Дона.

Им пришлось остановиться на вершине холма, чтобы сквозь завесу летящего снега разглядеть преследующих их псов.

Корум был задумчив. Он посмотрел на Амерги-на, который, проснувшись на следующую ночь после бегства из Кер Ллуда, напоминал заблудившегося ягненка. Порой верховный король издавал блеяние, но понять, чего он хочет, было невозможно, разве что он давал понять, что голоден, ибо почти ничего не ел, покинув Кер Алуд. Большую часть времени он спал, но, даже проснувшись, был вял и слаб.

— Как ты оказался в Кер Ллуде? — спросил Корум у Гованона. — Помню, ты говорил мне, что хочешь остаток дней провести на Ги-Бресейле. Неужто Калатин явился на зачарованный, остров и предложил сделку, которая тебя устроила?

— Калатин? — Гованон фыркнул. — Явился на Ги-Бресейл? Конечно же, нет. И какую сделку мог он мне предложить лучше той, что мы с тобой заключили? Никакой. Но боюсь, что ты оказался тем орудием, которое и привело меня во власть мабденского колдуна.

— Я? Каким образом?

— Помнишь, как я потешался над предрассудками Калатина? Помнишь, как я, ничего не подозревая, сплюнул в тот маленький мешочек, что ты мне дал? Да, Калатину очень хотелось заполучить мою слюну. У него силы было куда больше, чем я подозревал, — силы, источника которой я не мог понять. Понимаешь, первым делом я ощутил сухость во рту. И сколько бы я ни пил, жажда меня не покидала — жуткая жгучая жажда. У меня постоянно пересыхало во рту, Корум. Я умирал от жажды, хотя чуть не осушил все речки и ручьи на моем острове. Я беспрерывно глотал воду, но так и не мог напиться. Я был перепуган. Я погибал. И тут пришло видение — видение, посланное могущественным человеком, Корум. Этим мабденом. Оно заговорило со мной и сказало, что Ги-Бресейл отвергает меня, как он отверг мабденов, что мне предстоит умереть, если я останусь на нем. Умереть от ужасной жажды.

Карлик-сид пожал могучими плечами.

— Я задумался над этим, но уже буквально сходил с ума от жажды. Наконец я поднял паруса и поплыл на материк, где меня встретил Калатин. Он дал мне что-то выпить. И это питье утолило жажду. Но вместе с тем лишило всех чувств. Я полностью оказался во власти этого колдуна и стал его рабом. Он и сейчас еще может дотянуться до меня. Он все еще может загнать меня в ловушку и заставить выполнять его приказы. Моя слюна дала ему власть надо мной — и этой властью колдун вызвал у меня неутолимую жажду. Она же полностью подчинила ему все мои мысли. Калатин как-то обосновался у меня в мозгу и заставлял тело совершать определенные действия. И пока он сидел у меня в голове, я не отвечал за то, что делаю.

— Так что, дав Калатину по голове, я освободил тебя из-под его власти?