Легенды II (антология) - Роберт Силверберг

Однако едва они поели, как услышали позвякиванье сбруи и топот вьючного животного. Затем из темноты раздался голос и попросил позволения присоединиться к ним. Колин позволил , ворча под нос, и в круг света от костра вышел ночной гость с мулом в поводу. Это был высокий худой человек, закутанный с головы до ног в плащ, видавший лучшие времена. Крепкий мул тащил деревянную раму, увешанную котелками, сковородками и прочей кухонной утварью.

Коробейник привязал своего мула и сел к огню. Он отказался от чая ради эля, который с благодарностью выпил одним глотком.

— Долгий и дождливый день, — устало произнес он. — Но эль все делает сносным.

Незнакомцу предложили ужин — кое-что осталось и еще не успело остыть.

— Вкусно, — признал он, кивнув Кимбер. — Первый, и, видать, последний раз в дороге ем горячее. На этом пути маловато костров. И людей не встретишь. Но я готов присоединиться к компании нынче ночью. Надеюсь, вы не против.

— Куда вы идете? — спросил Джайр, воспользовавшись возможностью.

Коробейник замер, не донеся кусок до рта, и криво усмехнулся.

— Я хожу этим путем несколько раз в год, ищу места, где не бывает других торговцев. Со стороны незаметно, но у подножия гор есть деревни, там нужен мой товар. Я прихожу, делаю свое дело и возвращаюсь домой. Дорога длинная, но мне нравится. И беспокоиться надо только о себе да об этом муле.

Он откусил еще, тщательно прожевал и добавил;

— А вы? Что привело вас на восток от Рэйвенсхорна? Простите, что спрашиваю, но вы не похожи на здешних жителей.

Джайр и Кимбер переглянулись.

— Мы едем в Дун Фи Аран, — заявил Колин, прежде чем они смогли его остановить. — У нас там дела. С ретами.

Коробейник скорчил гримасу.

— Я б дважды подумал, прежде чем завести с ними дело, — в голосе его слышалось явственное отвращение. — В Дун Фи Аран вам не место. Найдите кого-нибудь, кто не так...

Он умолк, переводя взгляд с одного лица на другое, и явно не мог подобрать слова, которые выразили бы то, что он думает о возможностях юноши, девушки и старика вести дела с муэллретами.

— Много времени это не займет, — сказал Джайр, пытаясь сделать хорошую мину. — Нам просто надо кое-что забрать.

Коробейник кивнул, его худое лицо еще больше вытянулось.

— Ну, будьте осторожны. Муэллретам нельзя доверять. Они нелюди, и обычаи у них нелюдские. Я туда никогда не хожу. Никогда!

Он снова занялся едой, и пока он не закончил, никто не произнес ни слова. Но когда он отставил тарелку и снова потянулся за кружкой, Кимбер подлила ему еще эля и спросила:

— Вы никогда не имели с ними дела?

— Да было как-то, — тихо ответил он. — Случайно. Они отняли у меня все, что было. И бросили умирать. Но я знал местность, так что смог вернуться домой. И никогда больше близко к ним не подходил, ни в Дун Фи Аран, ни на дороге. Они — чудовища.

Он помолчал.

— Давайте я вам кое-что расскажу о Дун Фи Аран, раз уж вы туда идете. Никому этого не говорил. Повода не было, да и не думал, что кто-то мне поверит. Но вы должны это знать. Я был внутри, за стенами. Они держали меня там, пока решали, что со мной сделать, — после того, как отобрали товар и мула. Я наблюдал тени, которые проходили сквозь стены, будто те были не из камня, а из воздуха. Я видел свою мать — она пятнадцать лет как умерла. Она манила меня за собой, пыталась вывести оттуда. Но я не мог уйти с ней, потому что не мог проходить сквозь стены, как она. Это правда. Клянусь. Там и другие были. И еще были вещи, о которых я не хочу говорить. Там, в Дун Фи Аран. Реты вроде бы их не видели. Или не обращали внимания. — Он покачал головой. — Никто не захочет войти туда второй раз, после того, как выбрался.

Голос его прервался, он уставился в темноту, как будто высматривал там более следы воспоминаний, от которых не мог избавиться. В его глазах отражался страх, взгляд говорил о потрясении. Торговец не казался ни трусливым, ни суеверным, но в текучих ночных тенях он ясно видел демонов, которых остальные даже не замечали.

— Вы мне верите? — тихо спросил он.

У Джайра пересохло во рту, и горло перехватило от мгновенно наступившей тишины.

— Не знаю, — проговорил он.

Торговец кивнул.

— Но умнее будет поверить.

На рассвете торговец попрощался с ними. Они смотрели, как коробейник ведет своего мула между деревьями и сворачивает на север, вдоль Серебряной Реки. Он вошел в стену утреннего тумана, как те тени в Дун Фи Аран, о которых он поведал ночью, и пропал из виду. Кругом царили тишина и пустота, звуки здесь гасли словно в тумане и мороси. Если бы не Серебряная Река, они легко бы заблудились. Колин останавливался несколько раз, выбирая путь. Горизонта видно не было, небо и земля сливались где-то совсем рядом, так что возникало ощущение кокона. Или гроба. Он смыкался вокруг них и отказывался отпускать. Это постоянство, которое грозило кончиться только вместе с жизнью, давило. Пустота вокруг была гнетущей и пугающей, и мешала Джайру сохранить остатки и без того сильно подточенной уверенности в себе. И без того уже вчерашний торговец сильно охладил его пыл, а теперь вид окружающей местности добавил тягостных впечатлений — как угли разметал.

Колин и Кимбер почти не разговаривали с ним, погрузившись в свои мысли. Путники в тумане походили на призраков. Они ехали, как уставшие воины, которые возвращаются домой после битвы — согнутые усталостью и воспоминаниями, затерянные в темноте. В тот день путь казался слишком долгим, и временами Джайр был так уверен в тщетности всех усилий, что хотел остановить своих спутников и предложить повернуть назад. Он сожалел о собственной слабости, не дававшей ему так поступить. Он не мог ни показать эту слабость, ни признаться в ней. Выказать неуверенность и бессилие — почти верная смерть, это он знал.

На следующую ночь путешественники спали у реки — там они нашли пихтовую рощицу, которая их приютила, привязали лошадей и сели отдохнуть. Огня не разводили. Они были уже слишком близко к Дун Фи Аран, Обед был холодным, от простуды должен был помочь эль, но спать путники легли мрачные и недовольные.

Проснулись рано, закоченевшие от ночного холода и моросящего дождя. В миле от стоянки они нашли расчищенный проход вдоль берега реки, ехали до позднего вечера, а к ночи, когда с гор задул ледяной ветер, увидели цель своего пути.

Это был тягостный момент. Дун Фи Аран возник перед ними словно призрак, скопище стен и башен, укутанное туманом и скрытое завесой дождя. Мечущийся свет факелов бросал блики на грубую поверхность железных ворот, пробивался сквозь узкие окна, забранные решетками, — как будто там, внутри, плененные духи сражались за глоток воздуха. В небо тянулся клубящийся дым, делая крепость похожей на дымящиеся руины. Ни единого признака жизни, ни единой тени от движущейся фигуры. Изнутри не доносилось ни звука. Как будто крепость была покинута на милость сумрака и привидений.