Дюна: Дом Харконненов - Брайан Герберт

— Не все в этой жизни играют по правилам, — сказал в ответ Дункан, не в силах скрыть горечь. — Трин Кронос сам сказал об этом. Просто мы не слушали и не слышали его.

Широкое лицо Ривви Динари залилось краской.

— Дом Моритани, конечно, получит по рукам, — сказал Дже-Ву, и губы его сложились в саркастическую улыбку. — Их оштрафуют или даже наложат эмбарго, но все будут по-прежнему смеяться над нами.

— Как можно дальше уважать мощь Школы Гиназа? — горько усмехнувшись, спросил Уитмор Бладд. — Школа обесчещена. Мы понесли громадный моральный урон.

Морд Кур взглянул на затянутое дымкой облаков небо. Его длинные седые волосы жидкими косицами свисали на плечи.

— Мы должны воссоздать Школу. Так же, как сделали это последователи Йоол-Норета после его смерти.

Глядя на седого Оружейного Мастера, Дункан вспомнил бурную жизнь этого человека, который бежал в леса Хагала после того, как убили все население деревни, где он жил, который отыскал тех бандитов, присоединился к ним только затем, чтобы уничтожить мерзавцев, убивших всех его близких. Кто смог бы совершить все это? Кур смог.

— Мы никогда больше не будем столь беспомощными, — убежденно произнес Ривви Динари. — Наш премьер-министр пообещал разместить здесь две дивизии, а мы дополнительно потребовали эскадру мини-субмарин для патрулирования вод Гиназа. Мы оружейные мастера, мы полноправные подданные империи, гордые своим предназначением — и что же? — враг застал нас неподготовленными! Какой стыд! — Изящным движением Ривви пнул кусок металла, и тот отлетел к стене дома. — Честь превращается в ничто. Куда катится империя?

Подавленный собственными мыслями Дункан обошел лужу застывшей крови, которая блестела под теплым дождем. Рессер наклонился и принялся рассматривать ее, словно кровь могла что-то рассказать ему. Кому она принадлежала? Кто стал жертвой? Враг, друг или случайный прохожий?

— Нам предстоит ответить на множество вопросов и решить массу проблем, — сказал Бладд, полный мрачных подозрений. — Нам придется глубоко копать, чтобы выяснить, что произошло в действительности. — Он выпятил грудь. — И мы сделаем это. Я прежде всего солдат и только потом учитель.

Его товарищи дружно кивнули в знак согласия. В куче щебня что-то блеснуло, Дункан подошел к развалинам, чтобы посмотреть, что это. Нагнувшись, он вытащил из кучи мелких камней серебряный браслет. Айдахо вытер безделушку о рукав. На ремешке были тесно нанизаны очаровательные штучки: маленькие мечи, корабли Гильдии, орнитоптеры. Присоединившись к остальным, Дункан протянул браслет Динари.

— Будем надеяться, что этот браслет не принадлежал ребенку, — сказал великан.

Дункан уже видел тела четырех убитых детей, то были сыновья и дочери служащих Школы. Всего число погибших исчислялось тысячами. Может ли это быть связано с исключением грумманских курсантов, которое было оправданным актом в ответ на нападение Моритани на мирных жителей Эказа, которое, в свою очередь, явилось следствием убийства посла на Арракисе, а это последнее стало следствием порчи урожая на Эказе?

Но ведь грумманские курсанты сами сделали свой выбор: уйти или остаться. Какая бессмыслица. Трин Кронос лишился жизни, как и многие из тех, кто пришел с ним. Когда все это кончится?

Рессер все еще был намерен вернуться на Грумман, хотя для него такое возвращение могло оказаться самоубийственным. На родине рыжеволосому предстояло встретиться со своими демонами, и Дункану оставалось лишь надеяться, что товарищу удастся уцелеть после столкновения с ними и прибыть на Каладан к герцогу Лето. В конце концов, Рессер ведь был Оружейным Мастером.

Некоторые Оружейные Мастера почти всерьез собирались отправиться на Эказ, чтобы служить эрцгерцогу в качестве наемников. Другие же считали, что надо сначала восстановить Школу. Для того чтобы восполнить потери преподавательского состава, Гиназу нужны были опытные бойцы. Знаменитой академии предстояло долго залечивать полученные раны.

Но хотя Дункан испытывал глубокое чувство потери и скорбел о том, что произошло, все же его первейшей обязанностью была служба Дому Атрейдесов. Восемь лет Дункан закалялся в огне, как благородный клинок, и принадлежал этот клинок герцогу Лето.

Оружейный Мастер Дункан Айдахо должен вернуться на Каладан.

~ ~ ~

Зачем искать смысл там, где его нет? Пойдешь ли ты путем, который заведомо ведет в никуда?

Кошмары беспамятства были страшны, но пробуждение оказалось стократ ужаснее.

Лето пришел в себя среди ночи, лежа на больничной койке, и дежурный санитар, приветливо улыбнувшись, сказал, что герцогу необыкновенно посчастливилось остаться в живых. Однако Лето совсем не чувствовал себя счастливым. Видя хмурое выражение на лице больного, санитар в тяжелых очках сказал:

— Для вас есть одна хорошая новость. Принц Ромбур жив. Лето судорожно вздохнул. Легкие вспыхнули огнем, словно вместе с воздухом герцог вдохнул пригоршню битого стекла. Рот наполнился железным привкусом крови.

— Что с Виктором? — Слова были почти неразличимы. Санитар горестно покачал головой.

— Мне очень жаль. — Потом он помолчал, прежде чем снова заговорить. — Вам необходим покой. Я не хочу говорить сейчас о заложенной в дирижабль бомбе. Для этого мы найдем время позже. Туфир Гават ведет расследование.

Санитар сунул руку в карман халата.

— Позвольте я дам вам снотворного.

Лето отрицательно помотал головой, выставив вперед руку.

— Нет, я засну сам.

Виктор мертв!

Недовольный отказом, но вынужденный соблюдать вежливость по отношению к царственному пациенту, санитар попросил Лето хотя бы не вставать. Активируемый человеческим голосом микрофон висел прямо над койкой. Лето достаточно было заговорить, чтобы его услышали на посту.

Виктор мертв. Мой сын! Лето знал это и раньше, но сейчас, в полной тишине, страшный факт встал перед ним во всей своей неумолимой реальности. Бомба. Кто мог это сделать?

Несмотря на медицинские предписания, упрямый герцог не стал спать, а проследил, куда отправился дежурный. Видимо, к другому больному. К Ромбуру? Со своей койки Лето мог видеть только часть дверного проема другой палаты.

Превозмогая боль, герцог сел на койке. Двигаясь, как поврежденный иксианский манекен, он повернулся на хрустящих простынях, ощутив противный запах собственного пота и хлорной извести, свесил ноги с края кровати и коснулся босыми ногами пола.

Где Ромбур? Все остальное может подождать. Он должен видеть своего друга. Кто-то убил моего сына! Лето ощутил минутную вспышку гнева, от которой тут же сильно заболела голова.